А в полдень следующего дня я вплотную подошел к водопаду. Ничего сверхъестественного там не было – я даже оказался малость разочарован. Нафантазировал что-то величественное, а здесь – самая обычная речушка шириной в несколько шагов. Немного изгибается в разные стороны, затем подходит к краю обрыва и обыденно падает вниз, по пути превращаясь в клубы водяной пыли.
Я постоял некоторое время на краю рядом с водопадом, рассматривая вид, открывающийся передо мной. Обычная зимняя картина, наверное, для этой части Пустоши – слегка пожухлая трава, наполовину облетевшие деревья, солнце, выглядывающее из-за облаков и бросающее на землю все еще теплые лучи…
Зимы в Пустоши вообще весьма мягкие, а в этой части полуострова, насколько я знаю, и подавно. Правда, здесь, на высоте, холод время от времени чувствовался весьма и весьма ощутимо, но только по ночам. Днем даже тусклое зимнее солнце приносило достаточно тепла, чтобы не мерзнуть под его лучами.
Я на некоторое время задумался. В странах на континенте, помнилось, при таких же условиях погода гораздо суровее. Почему? Морской климат или какие-то мощные заклинания?
Пару минут я всерьез размышлял над этим вопросом, а потом заметил на равнине перед собой движение и выбросил философские мысли из головы, пристально всматриваясь вниз.
Далеко, милях в двух от подножия плато, на восток медленно брел небольшой караван. Мне удалось различить пару верблюдов и пять или шесть человек. Караван еле передвигался, но я не мог точно сказать – была ли причиной его настоящая скорость или же мне издали просто так казалось.
Я стоял, следил за потихоньку уходящими вдаль людьми, и на душе становилось все тоскливее. Интересно, откуда они идут? Наверное, искали что-то далеко в глубине необитаемых мест Пустоши, а сейчас возвращаются в Орлиный Утес. Эх.
Караван скрылся в небольшом лесочке, а я, еще раз тяжело вздохнув, развернулся и медленно побрел вглубь плато, следуя против течения речушки.
Надо как-то спуститься вниз. Но как? Все варианты, включая самые бредовые, я уже обдумал. Самой реальной из всего многообразия глупых идей мной была признана мысль отловить виверну, каким-то образом уцепиться за нее, а потом сигануть с обрыва. Ящерица будет пытаться остановить падение за счет своих крыльев, и таким образом спуск пройдет плавно.
Проблема была только в том, что рептилии, гуляющие во дворе гарнизона, не выглядели способными на такой подвиг. Они и свои-то тушки держали в воздухе с заметными усилиями, вдобавок размерами даже самые крупные из них были далеко не с лошадь.
Так что разобьемся вместе, да и только. Конечно, можно поймать сразу несколько виверн… Но это уже точно было за чертой бреда.
Отойдя от обрыва шагов на двести, я остановился около небольшой заводи и с любопытством уставился на свое отражение. Да… Выглядел я уже не слишком грязным, вдобавок отъелся немного в последнее время на стервятниках, но по сравнению с тем парнем, который не так уж давно гулял по улицам Хрустального, смотрелся все равно нищим заморышем. Порванная дырявая одежда, исхудавшее лицо, какой-то озлобленный взгляд и спутанные наполовину седые волосы. Хорошо еще, борода у меня пока что не растет толком, иначе совсем в дикаря превратился бы.
Я некоторое время вертел головой, рассматривая шевелюру. Знал, конечно, что у меня появилось немного седины. Но не знал – сколько.
Не зря охотники в заброшенном городе сначала назвали меня стариком – похож, да еще как.
Усевшись на берегу, я достал найденный в гарнизоне нож и принялся усердно кромсать волосы, превращая их в некое подобие короткой стрижки. Получилось достаточно позорно, но все же лучше, чем было.
Закончив со стрижкой, я, поколебавшись некоторое время, разделся и полез в заводь – не стоило упускать возможности лишний раз помыться. Вода обожгла холодом, заставляя поторапливаться. Мыла бы еще достать где-нибудь…
Выбравшись, я некоторое время бегал туда-сюда голышом, согреваясь. Наверное, со стороны выглядело весьма забавно. Но кто же это увидит…
Приведя себя в порядок, я задумался. Идти обратно в свою обитель или же отправиться дальше вверх по течению, посмотреть на описанный аристократом лес? Некоторое время поколебавшись, я все же выбрал лес. Может быть, найду что-то полезное. В гарнизоне-то, кроме виверн, точно ничего нового нет и не будет.
Поглядывая по сторонам, я шел вдоль реки. Потихоньку растительности вокруг становилось все больше, начали появляться отдельные чахлые деревца. Но в целом перемены казались не слишком разительными.
Все дальше и дальше пробираясь вглубь плато, я продолжал время от времени посматривать на парящих высоко надо мной стервятников. И невольно прибавлять шаг. Местность вокруг напоминала ровный стол, покрытый низенькой травой и утыканный редкими деревьями, – никаких укрытий. А это значит, что ночью птицы устроят мне веселую жизнь. Придется пугать, отбиваться и зачаровывать булыжники – и поспать точно не удастся.
– Вот гадство, – пробормотал я, в очередной раз ускорившись.
Где-то далеко показалась темная полоса – скорее всего, тот самый лес, к которому я иду. Но бежать к нему, чтобы встретить ночь в компании ядовитых змей, а не стервятников, – не самый лучший выбор. Я еще раз выругался, зло поглядывая на немного снизившихся гадов.
Пришлось в итоге остановиться около небольшой группы деревьев и потратить два часа для того, чтобы как-то превратить их в защитное укрепление. Наверное, мастер, ковавший мой меч, умер бы от разрыва сердца, глядя, как я рублю его творением ветки. Но безопасность все же дороже меча, пусть даже и такого великолепного.
Получилось у меня в результате нечто несуразное, напоминающее то ли шалаш, то ли загон. И, критически осмотрев дело рук своих, я пошел собирать камни, попутно уворачиваясь от прилетающих с небес пахучих гостинцев.
Забравшись в самый центр своего сооружения, я дождался, пока наглые птицы, спустившиеся на землю, подберутся поближе, а потом отправил им первый подарочек. На земле остался валяться один дохлый стервятник и три подранка, оглашающие окрестности дикими воплями.
– Так вам и надо, сволочи, – удовлетворенно пробормотал я, злобно улыбаясь.
Некоторое время спустя птицы предприняли еще одну попытку, потеряли еще несколько штук убитыми и ранеными – и отстали. Похоже, в пределах одного дня память и соображалка работали у них не так уж и плохо.
Подождав еще немного новой попытки нападения и слушая крики одного из недобитков, ползающего где-то неподалеку в темноте, я более-менее успокоился, закопался в ветки и довольно быстро заснул.
Утро встретило меня хмурыми тучами, пришедшими с севера, легкой моросью и прохладой. Выбравшись из своего завала в отвратном настроении, я поискал глазами тушку какого-нибудь стервятника, рассчитывая приготовить завтрак, но, к своему удивлению, ничего не обнаружил. Похоже, хитрые птицы среди ночи аккуратно вернулись и утащили все доступное мясо.
Пришлось завтракать черствыми жареными птичьими ляжками, взятыми с собой из гарнизона.
