Она посмотрела на меня с вызовом, словно хотела, чтобы я начала оспаривать это абсурдное заявление. Но я решила не принимать все это слишком близко к сердцу – у меня просто не было на это сил! Поэтому я избрала другую тактику.
– Я уже позвонила Финну, и он сказал, что категорически против того, чтобы вы сели за руль. Особенно когда в машине Джиджи.
Хелена не сходила с места, судорожно сжимая рукоять трости.
– Но его же здесь нет. И он не узнает, если ему никто не скажет.
Я едва удержалась, чтобы в отчаянии не закатить глаза.
– Надеюсь, вы не станете просить меня и Джиджи лгать ее отцу. – Я сделала шаг по направлению к Хелене, вспоминая, как она, незаметно для бдительного ока сиделки, стащила еще одну порцию торта и мороженого на дне рождения Финна. – Давайте попробуем найти компромисс. Мы поедем на «Кадиллаке», но поведу его я. А потом, когда съездим туда, куда вы хотите, мы заедем в «Айленд Видео энд айс крим» и полакомимся мороженым. Мы съедим столько, сколько душе угодно, и сестра Уэбер ничего не узнает.
В глазах Хелены появился задорный блеск.
– Я не против. Но учтите, в следующий раз машину поведу я.
Я не стала спорить, а просто проводила ее до машины и усадила на пассажирское место. Джиджи залезла на просторное сиденье сзади и застегнула ремень безопасности. Я включила зажигание и посмотрела на Хелену.
– Куда направимся?
– Давайте навестим Магду.
Я пристально посмотрела на нее, не понимая, правильно ли я ее расслышала.
– Вы имеете в виду вашу сестру Магду?
– А вы знаете другую Магду? Конечно, я говорю о своей сестре.
Я продолжала смотреть на нее в ожидании дальнейших указаний.
Взгляд ее был полон раздражения.
– Я вовсе не предлагаю вам заняться охотой на привидения. Я в здравом уме, что бы вы там себе ни воображали. Просто хочу съездить к ней на могилу.
Я сдержала вздох облегчения и завела мотор. Мы медленно ехали по длинной подъездной алее, любуясь игрой солнечных лучей, пробивавшихся сквозь листву пекановых деревьев и вспыхивавших, словно электрические разряды, на поверхности бухты Стимбоут.
– Я и не знала, что она похоронена на Эдисто.
– Она любила остров, хоть и жила в Чарльстоне. Поэтому пожелала, чтобы ее похоронили здесь. Отец Финна доставил сюда немного земли из Венгрии, чтобы положить в могилу.
Я остановила машину в конце дороги, ведущей на Стимбоут-лендинг-роуд.
– Вы имеете в виду кладбище рядом с католической церковью?
– Нет. Она похоронена на пресвитерианском кладбище. Магда обратилась в пресвитерианство, когда вышла замуж за деда Финна. Я счастлива, что наша мать к тому времени уже умерла и не видела этого. Она была рьяная католичка и хотела, чтобы хотя бы одна из ее дочерей пошла в монахини, чтобы служить Господу.
– Но ведь вы с Бернадетт остались верными католической вере?
Хелена повернулась на сиденье и принялась внимательно разглядывать меня.
– Почему это вы решили, что мы остались католиками?
Я вспомнила о распятии, висевшем на стене в спальне Бернадетт, о четках, которые мы обнаружили в корзинке у нее под кроватью, и внезапно осознала, что не решусь рассказать Хелене о своих находках.
– Просто Джиджи сказала, что на Рождество и Пасху вы ходите в другую церковь, вот я и решила, что речь идет о католическом богослужении. Буду рада отвезти вас в воскресенье на мессу, если хотите, конечно.
– Может быть. Хотя мои отношения с богом уже давно оставляют желать лучшего.
Я внимательно следила за дорогой, не желая проявлять излишнее любопытство. В конце концов, я здесь всего лишь наемный работник, а вовсе не наперсница или подруга пожилой дамы. Приобщение к темным тайнам ее прошлого вовсе не облегчит бремя моих собственных тайн.
Я притормозила машину на пересечении с шоссе 174, а затем повернула направо.
– Я помню, что в детстве видела вас с Бернадетт в пресвитерианской церкви вместе с Финном. Мы с семьей всегда опаздывали, и нам приходилось занимать места в заднем ряду, потому что Ева всегда очень долго наряжалась для похода в церковь. Но вы неизменно сидели в первом ряду.
Хелена хмыкнула, и этот звук был столь неожиданным, что я вздрогнула.
– В какую бы церковь мы ни ходили, Бернадетт всегда вынуждала нас приходить туда на двадцать минут раньше положенного. До того, как на Эдисто появилась католическая миссия, нам приходилось посещать мессу в Чарльстоне. На Эдисто было множество церквей, и я всегда говорила ей, что мы просто можем посещать любую из них, но она была неумолима. – В ее голосе вдруг послышались нежные, теплые нотки. – Бернадетт всегда строго следила, чтобы мы не отступали от правил.
Наконец мы добрались до пресвитерианской церкви. Ее ослепительно-белые стены, шпиль и зеленые ставни создавали впечатление, что мы внезапно очутились в Новой Англии. Однако пальмы и испанский мох, в изобилии растущие вокруг, напоминали нам о том, где мы находимся на самом деле.
Церковь была безлюдна, когда я припарковалась рядом с кладбищем и помогла Хелене выбраться из машины. Я знала, что она не попросит о помощи, но все же поддержала ее за локоть и сделала вид, что не замечаю, как тяжело она на меня облокачивается. При ходьбе она опиралась на трость, но я подумала, что ей не помешали бы ходунки. Однако ни при каких обстоятельствах я не решусь предложить ей это.
Хелена держалась на удивление тихо, когда вела нас между почерневших надгробных памятников и склепов. Многие из надгробий покосились и стояли, наклонившись друг к другу, словно старые сплетницы, нашептывающие что-то друг другу на ухо. Я знала, что зданию церкви уже почти двести лет, но сама община и кладбище возникли гораздо раньше, о чем свидетельствовали знакомые имена на старых надгробиях – имена членов семей, основавших первые поселения на острове: Уэйли, МакКонки, Поуп, Бэйли. Встречалось много Мюрреев, которые были, очевидно, представителями более процветающих ветвей моего фамильного древа.
– Бернадетт тоже похоронена рядом с Магдой? – спросила я, наблюдая, как Джиджи проводит пальчиками по надгробию со стертой временем надписью. У меня промелькнула мысль, что, возможно, мне не следовало брать ее с собой в эту обитель смерти, что я испытываю судьбу, которая уже один раз ее пощадила.
Хелена помолчала некоторое время, прежде чем ответить.
– Нет. Она все время со мной, – едва слышно произнесла она.
Я в растерянности повернулась к ней, а потом до меня дошло, что она имела в виду.
– Значит, вы ее кремировали?
Хелена кивнула.
– Вот как? – сказала я в изумлении. – А я думала, что католики…
– Это было мое решение, – сказала она, пресекая вопросы с моей стороны. – Она так хотела вернуться в Венгрию. Надеюсь, в один прекрасный день ее мечта сбудется.
