– Я слишком устала. Может быть, потом послушаем.
Она убрала пластинку в корзину, явно пытаясь скрыть разочарование.
– Уверена, что Джиджи тоже захочет ее послушать. – Элеонор задержалась у двери. – Так как «В полном одиночестве» написал Ирвинг Берлин, могу поспорить, что найду ноты этой песни в Интернете. Если мне удастся сделать из этой мелодии простенькую композицию для фортепьяно, я могу научить Джиджи ее играть. Думаю, она будет в восторге.
Я хотела было воспротивиться, но не смогла придумать правдоподобную причину. Элеонор попрощалась со мной, когда в комнату вошла сестра Уэбер, чтобы вымыть меня, но я отослала ее назад, сказав, что слишком устала. Я долго лежала в постели, вспоминая слова старой песни и тот день, когда мы записали ее в небольшой студии в Лондоне. Я хотела бы, чтобы память изменила мне, чтобы я была не в состоянии вспомнить прошлое. Но воспоминания были живы, словно зеленые листья на падубе снежной зимой, когда все вокруг замирает, – достойное наказание для тех, кто хотел бы забыть свои прегрешения.
Элеонор
Я стояла на террасе, глядя на алеющие небеса, и очертания облаков были так же расплывчаты, как мои неясные воспоминания. Скоро опустится темнота, но я почему-то не в силах была уехать. Посуда после ужина была уже убрана со стола, Тери Уэбер находилась в комнате Хелены, готовя ее ко сну, а Финн с Джиджи сидели на застекленной террасе, откуда открывался вид на прибрежные болота, и играли в карты в подкидного.
Я целых полчаса объясняла им нехитрые правила этой простенькой игры, весьма удивленная тем, что они до сих пор были с ней незнакомы. Джиджи мгновенно ухватила суть, а вот с Финном пришлось повозиться, потому что он пытался найти в игре мудреные стратегии и тонкости, которых там не было. В конце концов я сдалась и, извинившись, вышла из игры, чтобы не стать свидетелем его разгрома.
Я все еще пребывала в смущении по поводу своего невежества в отношении истории стран Европы во время Второй мировой войны и была исполнена решимости восполнить эти пробелы – по крайней мере, до такой степени, чтобы в следующий раз, когда эта тема будет затронута, беседовать с Хеленой на равных. Если, конечно, она позволит к ней вернуться. Она вообще была довольно резка в своих суждениях, но сегодня, когда она говорила об этом периоде своей жизни, ее лицо словно застыло, а глаза потухли.
В семнадцать лет из-за несчастного случая с Евой я пыталась сбежать из родного дома, но отсутствовала менее часа. Хелена была вынуждена покинуть страну из-за жестокой войны, пересекла океан, чтобы попасть на другой континент, и никогда больше не возвращалась на родину. Период моих бед измерялся годами – смерть отца, а потом несчастье с Евой, – испытания же Хелены завершились в течение нескольких месяцев. Я размышляла о том, что тяжелее – постоянное переживание потери или кратковременная, но резкая боль, когда одним движением срывают повязку с раны. Может быть, страдания легче перенести, если все происходит быстро?
Я зажгла настольные лампы и стоявший между креслами торшер и удивилась, что открытая книга все еще лежала на диванчике, а плед на спинке кресла был смят, словно сидевший там человек только что встал и вышел из комнаты.
Я взяла книгу и закрыла ее, бросив взгляд на обложку. «Искусство оригами». Книга была в бумажной обложке, и я подумала, что она, должно быть, из библиотеки. Мои догадки подтвердились. Внутри стоял красный чернильный штамп: «Публичная библиотека округа Чарльстон», а под ним адрес – Маунт-Плезант. За уголком суперобложки обнаружился небольшой листок бумаги, похожий на квитанцию, где была обозначена дата: 13 февраля 2012 года.
Увидев, что книгу надо была сдать в библиотеку еще четыре месяца назад, я положила ее на столик у двери, взяв на заметку, что надо бы спросить Хелену, не стоит ли мне съездить и вернуть ее. Это будет нетрудно сделать, тем более что это вовсе не противоречит очерченному кругу обязанностей, не говоря уже о том, что поможет успокоить чувство вины, которое я невольно испытывала из-за того, что втягивалась в перепалку с пожилой женщиной, недавно побывавшей на пороге смерти, хотя, конечно, она на это сильно напрашивалась.
Я сосредоточила внимание на книжных полках, стоявших вдоль стены с дверью – единственной стены без окон. Я заметила их во время своего краткого тура по дому, но до сих пор не имела возможности выяснить, какие книги предпочитали сестры. К тому же я надеялась обнаружить там книгу по истории Венгрии. Если ее там не найдется, я возьму книги по истории в публичной библиотеке, раз уж все равно мне придется скоро туда наведаться.
Я тщательно перерыла полки и несколько раз чихнула от пыли, когда брала в руки книги, которые выглядели так, словно их ни разу не касались с того момента, как поместили там. Среди них были книги по истории Эдисто и Чарльстона, по архитектуре, сельскому хозяйству, садоводству и плетению соломенных корзинок, а также кипы журналов National Geographic и номера Good Housekeeping.
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
Я повернулась к Финну и улыбнулась.
– Уже наигрались в карты?
Он запустил пальцы в волосы и провел от макушки ко лбу, взъерошив их. Судя по всему, он не отдавал себе отчета, как сейчас выглядит, а я сочла невежливым говорить ему об этом. Его волосы были всегда так аккуратно причесаны, когда он находился в офисе, но в воздухе Эдисто явно витало нечто, что меняло всех нас, надеюсь, в лучшую сторону.
– Потерпев четыре сокрушительных поражения подряд, я сдался. В этой игре ведь нет никакого особого смысла, разве не так?
– Согласна, – серьезно кивнула я. – В следующий раз я научу вас играть в «пьяницу». Эта игра еще незатейливее. Хотя должна признаться, что в детстве проводила часы, играя в карты с Люси и сестрой. Тогда я не задумывалась, есть ли в этом смысл.
Взгляд его сделался серьезным.
– Рад, что вы проводите много времени с Джиджи. Ей просто необходимо общаться с кем-то, кто может научить ее играть, как подобает ребенку. После всего, что ей пришлось вынести, мне часто приходится напоминать себе, что ей всего десять лет.
– Она – чудесный ребенок, и мне нравится проводить с ней время. Кстати, ничего не имею против того, чтобы учить ее играть на пианино. А если ей захочется продолжить занятия после того, как она освоит основы, буду счастлива подыскать кого-то, кто будет более достойным преподавателем.
В его глазах появилось такое же выражение, как у Хелены, когда та собиралась возражать, поэтому я быстро отвернулась к полкам.
– Я ищу книги по истории Венгрии. Сегодня ваша тетушка рассказывала о своей стране во времена Второй мировой войны, и мне было стыдно признаться в своем невежестве. Мне хотелось бы восполнить пробел в своих знаниях по истории, чтобы больше не попадать впросак.
Он подошел и встал рядом со мной, просматривая верхние полки, что ему было легко сделать благодаря высокому росту.
– Мне кажется, здесь вы вряд ли найдете что-то подходящее. Бабушка и тети гордились своими венгерскими корнями, но не менее гордились и тем, что живут в Америке. Они никогда не рассказывали о своих последних годах в Венгрии. Было такое впечатление, что они предпочитают вести отсчет своей жизни с тысяча девятьсот сорок четвертого года, когда переехали сюда.
