Я прикоснулась к глубокой круглой корзине, наполненной старыми каталогами, которая стояла в самом центре веранды.
– Мать и бабушка моей подруги Люси держали лавочку как раз на Семнадцатом шоссе. Я любила наблюдать, как они плетут свои корзинки, мы с Люси пытались запомнить узоры и угадать, какой именно они используют. А потом я переехала… – Мой голос замер, потому что я подняла глаза и увидела, что Финн пристально смотрит на меня. Я прошла мимо него и вышла из комнаты, делая вид, что мне не терпится продолжить осмотр дома.
Все спальни располагались наверху, однако находившаяся на первом этаже гостиная, в которую можно было попасть из столовой и кухни, была превращена в комнату для Хелены. Мы тихо прошли мимо закрытых дверей, и Финн провел меня к лестнице, ведущей на второй этаж.
– Скорее всего вам не понадобится бывать здесь часто, если только не придется остаться на ночь в случае необходимости. Я нанял экономку, миссис Адлер, которая приходит три раза в неделю, готовит, убирает комнаты и наполняет холодильник едой, поэтому на кроватях всегда чистые простыни. У моей дочери здесь тоже есть своя комната с тех пор, как она стала приезжать погостить к тетям, но в последнее время она делает это нечасто.
Я заметила, что при этих словах он нахмурился. Мы поднялись по лестнице и пошли по коридору мимо четырех дверей, три из которых были закрыты.
– Спальня для гостей находится в конце коридора. Это была комната Хелены, но пять лет назад, когда ее совсем замучил артрит в колене, нам пришлось перевести ее вниз. Спальня Джиджи находится рядом. – Он остановился рядом с последней закрытой дверью. – А это была комната Бернадетт. Хелена не хочет, чтобы сюда кто-нибудь заходил.
Я кивнула, вспоминая, как сама хотела превратить кладовку в задней части дома, где отец хранил рыбацкие куртки и сапоги, в некое подобие святилища и никого туда не пускала. Однако именно из этой комнаты в первую очередь выгребли весь скарб, когда мать решила, что нам необходимо переехать.
Я сделала несколько шагов и остановилась перед открытой дверью.
– А здесь что?
Финн остановился прямо за моей спиной, я чувствовала его теплое дыхание на своей шее.
– А здесь хранятся реликвии прошлого.
Я приоткрыла дверь пошире и остановилась на пороге, рассматривая то, что предстало перед моими глазами.
Низкая односпальная кровать на ножках была покрыта темно-синим стеганым покрывалом с изображениями небесных тел, любовно вышитых яркими разноцветными нитками. Все стены покрывали звездные карты и фотографии космических кораблей, а потолок был усеян маленькими крючочками, на которых на рыболовной леске были подвешены летательные аппараты – модели ракет, военных и пассажирских самолетов, а также планеты Солнечной системы и искусно сложенные бумажные самолетики. Я повернулась к Финну, не в силах сдержать улыбку.
– Так это была ваша комната!
Его лицо оставалось непроницаемым.
– Вы угадали. Я жил здесь каждое лето с тех пор, как мне исполнилось девять, и до самого поступления в колледж. Тетушки не видели причин менять здесь обстановку. Для них я всегда оставался ребенком.
Я попыталась примирить образ человека, с которым общалась сейчас, с маленьким мальчиком, который жил в этой комнате, собирал модели самолетов и ракет и мастерски складывал бумажные самолетики, но у меня ничего не получилось. Тот мальчик давно исчез, и я подумала, что, может быть, он тоже видит зияющие дыры на лице, когда смотрит на свое отражение в зеркале.
– Понимаете, я хотел стать астронавтом, – тихо произнес он, и по выражению его лица я поняла, что он и сам удивлен своим признанием не меньше меня. Я пристально посмотрела ему в лицо.
– А я однажды вас видела. Вам тогда, наверное, было лет двенадцать. Может быть, я встречалась с вами и раньше, но именно тогда в первый раз я догадалась, что вы и есть тот самый мальчик, который приезжал на лето в дом двух пожилых леди и которому не разрешали с нами играть. – Тут я покраснела, осознав, что только что ляпнула. Я продолжала говорить, чтобы скрыть смущение. – Вы играли с бумажным самолетиком и бросили его в воздух над бухтой, но он завертелся и упал на песок на берегу. На следующий день я специально пошла туда, чтобы разыскать его, и мне это удалось.
– Знаю, – мягко сказал он. – Я вас видел. С нашего причала. Дальше этого места тетушки не разрешали мне ходить.
Теперь уже настал мой черед нахмуриться.
– Значит, вы знали, кто я? Я имею в виду, когда принимали меня на работу?
Он покачал головой.
– Нет. Не знал до того самого момента, как встретил вас в этом ужасном баре и вы сказали мне, что выросли на Эдисто. Только тогда я понял, кто вы на самом деле. Помню, видел вас как-то с матерью и сестрой в церкви.
«Да нет, – хотела сказать я, – вы запомнили вовсе не меня, а Еву». Во время всех субботних богослужений я всегда была одета в одни и те же юбку с блузкой – единственную одежду на выход, которая у меня была, а Еву мать всегда наряжала, словно на конкурс красоты. Меня никто никогда не замечал, если сестра была рядом.
– Да, мир тесен, – сказала я, снова выходя в коридор, прочь от маленького мальчика, который все еще жил в этой комнате.
Он не ответил, лишь резко захлопнул за нами дверь. На верхних ступенях лестницы в конце коридора появилась сестра Кестер.
– Мистер Бофейн, мисс Хелена проснулась. Я сообщила ей, что вы здесь с мисс Мюррей, и она притворилась, что снова уснула.
Финн посмотрел мне в глаза и невозмутимо спросил:
– Ну как, вы готовы к встрече?
Я не могла понять, готова я или нет, но, похоже, мне не оставили выбора.
– Да. Готова.
Я пошла вслед за ним и сестрой Кестер вниз по лестнице, все время чувствуя рядом призрачное присутствие мальчика, который когда-то мечтал стать астронавтом. И еще меня не покидали мысли о рояле, терпеливо ждущем, когда же из его недр снова зазвучит музыка.
Глава 7
Хелена
Я еще издали услышала голос девушки и вздрогнула, потому что он был странным образом похож на голос моей Бернадетт – такой же нежный, как легкий ветерок, с которого начинается ураган. Я повернула голову, почти готовая встретить ее, но потом вспомнила – моя сестра ушла в мир иной, исчезла, как утренняя изморозь на окне, которая тает у тебя на глазах. Я закрыла глаза и отвернулась к стене, пытаясь пусть на несколько мгновений представить, что я все еще в спальне с видом на Дунай в маленьком домике на улице Ури на холмах Буды, а моя прекрасная Бернадетт тихо спит в стоящей рядом кровати.
– Наверное, мне следует приехать в другой раз, – произнесла девушка. Но я слышала, что шаги Финна приближаются – твердые и решительные еще с пятилетнего возраста. Я знала, что он и не собирается уезжать, пока не выполнит все, ради чего сюда приехал.
