— Да, вот еще что… — спохватился Леня. — А вы случайно не знали прокурора по фамилии Снегиренко?
— Знал, — ответил адвокат после короткой паузы. Голос у него сделался кислым, как будто у Ильи Ароновича внезапно заломило зубы. — А почему вы спрашиваете?
— Ну, так… случайно в одном деле всплыло это имя. А что он был за человек?
— Ну, Леня, как вам сказать… вы ведь знаете старую латинскую поговорку — о мертвых говорят или хорошо, или ничего. Но вообще, честно вам скажу — тяжелый он был человек. Много крови мне попортил. И не только мне.
— Ну, наверное, профессия такая… прокурор все-таки, а не учительница в музыкальной школе…
— Может быть. Хотя, как вы понимаете, я с людьми его профессии часто встречался, но таких, как он, мало… А почему, собственно, вас заинтересовал покойный прокурор?
— Так, всплыло в деле… — уклончиво ответил Маркиз и тут же задал следующий вопрос: — А о деле Чюрлениса вы что-нибудь знаете? Само собой, я имею в виду не литовского художника. Его творчество меня не интересует.
— Дело Чюрлениса? — задумчиво переспросил адвокат. — Как же, как же! Громкое было дело! Много лет прошло с тех пор. Его еще называли делом «Северной зари».
— Как? — удивленно переспросил Маркиз.
— «Северная заря»… так назывался уникальный, очень крупный и удивительно красивый алмаз. Потрясающе красивый! Те, кому посчастливилось его видеть, млели от восторга! Сто двадцать карат, и при этом очень чистый, без дефектов, с едва заметным розоватым оттенком, за который он и получил свое название.
— Вы сказали — назывался? — Лёнины глаза заблестели: он обожал редкие и красивые драгоценные камни.
— Именно! Несколько лет назад этот камень исчез и больше нигде не всплывал. Должно быть, распилили и продали по частям. Или его купил какой-нибудь подпольный коллекционер и любуется им в одиночестве. Вот с этим камнем и связано дело Чюрлениса.
Леня не стал торопить адвоката, не стал задавать ему наводящие вопросы — он знал, что Илья Аронович сам все расскажет. Старый адвокат обожал рассказывать байки из своей судебной практики. И в данном случае Маркиз не ошибся.
— Давно уже… лет двенадцать назад отмечали юбилей крупной ювелирной фирмы. Название упоминать не буду, но оно у всех на слуху. И по поводу этого юбилея фирма устроила выставку своих сокровищ. Публика могла увидеть замечательной красоты изделия с драгоценными камнями, а также «алмазный фонд» фирмы…
— Алмазный фонд? — переспросил Леня. — А что это такое?
— Каждая достаточно крупная ювелирная фирма имеет довольно большой запас необработанных и обработанных, но не включенных в украшения драгоценных камней. Этот фонд создается, с одной стороны, для того, чтобы у ювелиров всегда был запас камней, которые могут им понадобиться для работы. С другой — ювелирные фирмы закупают камни на крупных международных аукционах, которые проводятся раз в году. Покупка камней — это обязательный процесс. Иногда камни покупают только для того, чтобы поддержать свою репутацию, иногда — с целью дальнейшей перепродажи, если складывается удачная конъюнктура, если ожидается рост цен. Короче, одним из самых главных экспонатов на той выставке был алмаз «Северная заря», незадолго до того найденный в Якутии и приобретенный фирмой. Разумеется, на выставке были соблюдены все возможные меры безопасности. Самая современная охранная сигнализация, всякие лазеры-мазеры. На выходе каждого посетителя чуть ли не рентгеном просвечивали — вы же представляете, Леня, какие там были выставлены ценности! Посетители не возражали, так им хотелось увидеть знаменитый алмаз. Да и остальные экспонаты тоже были неплохи. Кстати, я тоже побывал на этой выставке…
Маркиз представил, как глаза адвоката мечтательно заблестели.
Хотя Леня и знал, что его не стоит торопить, он все же не выдержал:
— И что, несмотря на все предосторожности, алмаз пропал?
— Все гораздо интереснее! — таинственным тоном проговорил Левако. — Алмаз не пропал — наоборот, он размножился!
— Как так? — Сказать, что Леня был удивлен — значит, ничего не сказать.
— А вот слушайте! Каждое утро заместитель директора ювелирной фирмы лично осматривал выставку, прежде чем открыть ее для посетителей. И вот однажды утром, когда до закрытия выставки оставалось всего несколько дней, он подошел к витрине, где лежал алмаз «Северная заря», и едва не потерял сознание. На черном бархате вместо одного алмаза лежали целых три! Представляете? Три огромных алмаза удивительной чистоты и красоты! Выставку, разумеется, в этот день не открыли. Согласитесь, ситуация неординарная — алмазы часто похищают, но чтобы их подбрасывали — это первый случай в истории! Нужно было выяснить, кто это сделал, как и зачем. Но в первую очередь определить, какой из трех алмазов настоящий, а какие — фальшивые. Потому что два из трех алмазов, разумеется, были поддельными. Для начала заместитель директора фирмы сам тщательно осмотрел камни — он был, разумеется, неплохим ювелиром и в камнях разбирался. Но подделки были такого уровня, что он не сумел их распознать. И первичные лабораторные исследования тоже ничего не показали — вес, твердость и коэффициент преломления у всех трех камней были одинаковыми. Конечно, в главной лаборатории фирмы смогли бы отличить оригинал от подделок, но она находилась в Якутии, а везти туда камни не так уж просто. И тогда у кого-то из руководителей фирмы возникла идея — привлечь к экспертизе знаменитого ювелира Чюрлениса. Он жил в нашем городе и охотно помог бы разобраться с подделками.
Маркиз обратил внимание, что адвокат снова употребил глагол в прошедшем времени — «жил», а не «живет», но не стал перебивать Левако, чтобы еще больше не затянуть его рассказ.
— Чюрленис охотно согласился провести экспертизу, но поставил непременное условие: работать он будет у себя дома, в своей ювелирной лаборатории. Иначе не гарантирует заказчику стопроцентного результата. Руководство фирмы скрепя сердце согласилось. Все три камня под усиленной охраной привезли домой к Чюрленису, в квартиру в Безымянном переулке поблизости от Мойки. Охранники принесли контейнер с камнями в рабочий кабинет ювелира. Сначала один из них хотел присутствовать при работе, но Чюрленис был человек капризный, он сказал, что не может работать на глазах у постороннего человека. Охранник запросил санкцию у шефа, тот разрешил, и Чюрлениса оставили в кабинете одного. Охранники остались под дверью, ювелир закрылся в кабинете, и наступила тишина, нарушаемая только негромкой классической музыкой: Чюрленис во время работы любил слушать оперы. Они настраивали его на нужный лад. Если бы охранники разбирались в оперном репертуаре, они узнали бы оперу Джузеппе Верди «Травиата» в постановке театра «Метрополитен Опера», но они не были меломанами. Охранники посидели, поболтали, выкурили по сигарете. Из-за двери кабинета по-прежнему доносились голоса оперных певцов, в остальном же царила тишина, но это не вызывало никаких подозрений — работа ювелира тихая, не сопровождается шумовыми эффектами и бурными выражениями эмоций. Прошел час, другой. Охранники нашли в квартире хороший кофе, выпили по чашке, еще по одной. У Чюрлениса были и более крепкие напитки, но ребята были дисциплинированные, и на работе не употребляли спиртного. Только в свободное время, и то в крайне умеренных количествах — они придерживались здорового образа жизни. Прошел еще час, а из-за двери по-прежнему доносилась только оперная музыка. Теперь это была уже не «Травиата», а другая опера того же Верди — «Набукко», на этот раз в исполнении миланского оперного театра «Ла Скала», но охранники, как уже было сказано, не разбирались в оперной музыке. Наконец старший охранник снова позвонил шефу и доложил ему о ситуации. Шеф тоже слегка забеспокоился и разрешил проверить, все ли в порядке у ювелира. Все же человек немолодой, мало ли что с ним могло случиться. Для начала старший охранник деликатно постучал в дверь. Ему никто не ответил — если не считать ответом зазвучавший из-за двери хор иудейских пленников. Охранник постучал громче, еще громче… Ответа не было. Тогда он попытался открыть дверь, но та была заперта. На этот раз охранники всерьез переполошились. Они снова позвонили шефу, и тот разрешил им взломать дверь, что и было сделано в считаные секунды. Каково же было их удивление, когда, ворвавшись в кабинет, они не увидели там ювелира. В кабинете вообще никого не было. Из колонок стереосистемы доносились голоса певцов, а на столе ювелира лежали два камня из тех трех, которые были привезены на экспертизу. Охранники обыскали кабинет, буквально разобрали его на составные части — но не нашли ни тайника, ни потайной двери. Куда мог пропасть Чюрленис, оставалось загадкой. Но даже таинственное исчезновение ювелира не так волновало всех заинтересованных лиц, как то, что вместе с Чюрленисом бесследно исчез алмаз «Северная заря». Потому что два оставшихся камня при тщательной проверке все же оказались подделками. Первоклассными, очень качественными, но все же подделками. Заместитель директора ювелирной фирмы — тот самый, который санкционировал экспертизу Чюрлениса, — примчался на место и лично облазил кабинет ювелира под неодобрительными взглядами охранников — те не уважали, когда дилетант пытался выполнять их работу. Они резонно считали, что каждый человек должен заниматься своим собственным делом. Шеф тоже ничего не нашел. Для него это было не просто плохо — для него это было смерти подобно, потому что он лично отвечал перед хозяином фирмы за бесценный алмаз. После шефа кабинет Чюрлениса обыскивали еще несколько раз, как представители ювелирной фирмы, так и сотрудники правоохранительных органов, но с тем же самым результатом — то есть без всякого результата. Было возбуждено уголовное дело по факту хищения драгоценного камня. Единственным подозреваемым по этому делу числился ювелир Чюрленис. Но параллельно шло расследование по факту исчезновения самого ювелира…
