— Ой, правда, я вас помню!
— Вы тогда еще поссорились со своим другом, — совершенно некстати заметил мужчина.
— Ой, что вы, какой друг! — Полина пренебрежительно махнула рукой и делано засмеялась. — Так, просто знакомый! А вы здесь по каким-то делам?
— Я свои дела уже закончил, — ответил мужчина, совершенно правильно прочитав подтекст ее фразы, — и сейчас свободен, так что могу вас куда угодно подвезти.
— Ой, что вы… — засмущалась Полина, — это как-то неудобно…
— Удобно, удобно! Садитесь! — и он приглашающе похлопал по пассажирскому сиденью.
Полина почувствовала легкий укол беспокойства.
Все же какой-то странный, подозрительный человек… эти его бесцветные глаза и неживой, механический голос… и вообще, она никогда не садилась в машину к незнакомым людям, знала, чем это может закончиться…
С другой стороны, этот мужчина — не совсем незнакомый, они уже встречались. И до чего же неохота трястись в тесной маршрутке, не говоря уж о том, чтобы толкаться в метро…
А он уже распахнул дверцу и призывно улыбнулся — правда, улыбка у него была такая же неживая, как голос, а глаза остались такими же холодными…
Была не была!
Полина села на пассажирское сиденье, откинулась на спинку, улыбнулась, прикрыв глаза. Она знала, что такая смутная, загадочная улыбка ей идет.
Машина мягко рванула с места, покатила вперед…
Перед полузакрытыми глазами Полины замелькали ее прежние «варианты». Раз от раза они становились все менее и менее интересными, все менее привлекательными — они старели, лысели, полнели, а самое главное — беднели…
Но что же делать — она и сама становится не лучше…
Но все же этот, сегодняшний вариант хуже остальных. Неужели она настолько опустила планку?
Вдруг Полина спохватилась — куда они едут? Ведь она не сказала этому человеку, где живет!
Она открыла глаза, огляделась.
Машина ехала по какой-то безлюдной улице, по сторонам которой за высокой решеткой ограды виднелись старые покосившиеся надгробья. Где это они? Какое-то кладбище…
— Куда мы едем? — спросила Полина, стараясь не показать водителю свой испуг. — Остановитесь!
— Да, — зазвучал неживой голос, — здесь, пожалуй, можно остановиться. Здесь никто не помешает.
— Не помешает чему? — Полина отстранилась от него, вжавшись в дверцу.
Мужчина развернулся к ней, придвинулся всем телом.
«Приехали! — подумала Полина. — Он что, воображает, что я буду трахаться с ним в его задрипанной машинешке? Да еще возле кладбищенской ограды…»
Теперь вместо испуга в ее душе разрасталась злость.
Нет, конечно, она — не тургеневская барышня, и ей приходилось заниматься сексом не только в машинах, но и в куда более экзотических местах, но только с «вариантами»! Только в тех случаях, когда была надежда на что-то большее! А этот мужик — определенно не «вариант»!
Полина приготовилась к обороне: выставила вперед острые наманикюренные ногти, подобрала под себя ногу, чтобы пнуть его в самое чувствительное место…
Но вместо того, чего она ждала, произошло нечто совсем другое. Белоглазый мужчина выбросил вперед руку, в которой был зажат скомканный белый платок, — в голове у Полины промелькнула дикая, несообразная мысль, что он просит пощады, — но платок был уже прижат к ее лицу.
Полина почувствовала странный резкий запах, голова ее закружилась… и тут же она провалилась в темноту.
Темнота вокруг нее клубилась, как туча, в ней пробегали какие-то пульсирующие пятна света, они набухали и разрастались… и вдруг вспыхнули ярким живым пламенем.
Полина застонала — и открыла глаза.
Она долго не могла понять, где находится, и не могла вспомнить, как она здесь оказалась.
Перед глазами у нее все еще плясали разноцветные пятна, но понемногу они успокоились и сложились в лицо.
Мужское лицо с бледными, бесцветными, холодными как лед глазами.
Полина вспомнила это лицо, вспомнила этого мужчину.
Сперва она встретила его в кафе — во время последнего разговора с очередным «вариантом».
А потом… потом он остановил возле нее свою машину, предложил подвезти — и она, как последняя дура, согласилась.
— Где я? — проговорила Полина плохо слушающимися губами.
— У меня, — ответил мужчина своим неживым голосом.
— Чего… чего ты от меня хочешь?
— Уж не того, что ты подумала.
— Вот как? — удивилась Полина. — А чего же тогда?
— Где зеркало?
— Что? — Полина подумала, что ослышалась.
— Где зеркало? — повторил неживой голос.
— Какое… какое зеркало?
— Лучше не зли меня! Отвечай — где зеркало, если… если хочешь остаться живой.
— Да ты что — совсем свихнулся? Похитил меня из-за какого-то поганого зеркала?
— Не смей. Так. Говорить, — его голос стал еще жестче, еще холоднее, как сталь на морозе, каждое слово, словно льдинка, выпадало из его губ. — Не смей. Говорить. Что я. Свихнулся. Отдай. Мне. Зеркало. Если. Хочешь. Выйти. Отсюда. Живой.
Мастер Луиджи, позевывая, вышел на кухню.
Служанка Пьеретта, дородная краснолицая баба лет пятидесяти, с выдающейся бородавкой на крупном носу, уже вернулась с рынка и выкладывала из корзины покупки. И не только покупки — она выкладывала кухарке Марии городские новости.
При виде хозяина Пьеретта смущенно замолчала.
— О чем ты говорила, Пьеретта? — спросил мастер Луиджи.
— Да так, ни о чем, господин мастер… — промямлила служанка, опустив глаза. — Так, рыночная болтовня…
— Мне показалось, что ты упомянула госпожу маркизу Ченчи! — произнес мастер Луиджи со значением. — А ты ведь знаешь, что госпожа маркиза — моя давняя клиентка! Я сделал для нее немало ценных вещиц, и дай Бог — сделаю еще!
— Ох нет, господин мастер! Больше она ничего вам не закажет! — выпалила Пьеретта.
— Что ты болтаешь, дура? — обиделся мастер. — Откуда тебе знать, что закажет мне ее светлость?
— А ежели я дура — так и нечего меня спрашивать! — обиделась на этот раз Пьеретта, поджала губы и принялась разбирать купленные овощи с таким видом, как будто и слова более не скажет.
— Ну, не дуйся, Пьеретта, не дуйся! — примирительно проговорил хозяин. — Говори уж — что ты узнала на рынке?
— Померла госпожа маркиза! — выпалила Пьеретта, не в силах держать в себе такую удивительную новость.
— Померла? — недоверчиво переспросил мастер. — С чего это она померла? Госпожа маркиза — дама в самом расцвете лет…
