«И эта бортанула, — поняла Надежда, — так я и знала. Нет, с женщинами ему определенно не везет».
К тому времени она подобралась к Скамейкину так близко, что ясно могла видеть его лицо. Сейчас на нем была самая настоящая злость. Он крепко сжал телефон, как будто хотел его сломать. В ответ на такое обращение телефон негодующе заиграл «Мурку».
— Да! — крикнул Скамейкин. — Я слушаю!
Там что-то спросили, он заметно потух лицом и ответил отрицательно. Затем выслушал что-то, хмуро буркнул, что все сделает, и убрал телефон в карман.
«И что я тут торчу? — сердито подумала Надежда. — Ну, не пришла к нему девица, так я это знала. Зря только время потратила, ничего не выяснила».
— Девушка, вы не передумали? — послышался рядом тихий вкрадчивый голос.
Надежда оглянулась и увидела все того же престарелого хиппи. Оказывается, он неслышно подобрался и стоял теперь рядом.
— С чего это я должна передумать? — рассвирепела Надежда. — Сказано же тебе было, дядя, иди отсюда лесом! Тут тебе ничего не светит, а в лесу, может, грибов наберешь!
— Как-то невежливо вы со мной разговариваете, — показательно огорчился он.
Надежда хотела повернуться и уйти, но тут заметила, что Скамейкин двинулся вовсе не ко входу в метро, а в противоположную сторону. Он пересек небольшую площадь с ларьками и мелкими магазинчиками, затем углубился в проход между домами. Надежда вытянула шею, выглядывая его в толпе.
— А, значит, вы и правда тут по делу, — протянул потертый хиппи, — а я думал — интересничаете, цену набиваете.
Надежда отмахнулась от него, сняла приметный шейный платок и заторопилась следом за Скамейкиным.
Зачем она это делает — и сама не знала. Просто привыкла доводить каждое начатое дело до конца. Скамейкин бодро чесал впереди, Надежда тоже поднажала.
— Куда же вы? — взывал сзади хиппи.
— Сказала же — по делу, — прошипела Надежда, — и кончен разговор, не мешайте!
Ей вовсе не улыбалось тащить за собой это чучело, уж больно в глаза бросается. Престарелый хиппи наконец отстал. Скамейкин пересек сквер, перешел улицу и вошел во двор обычного девятиэтажного жилого дома. Надежда рванула за ним через улицу, проскочила во двор и выглянула из-за угла как раз вовремя, чтобы заметить, как Скамейкин вошел в третий подъезд.
Дверь за ним захлопнулась.
Надежда деловым шагом подошла к третьему подъезду и остановилась в задумчивости.
Дверь подъезда была закрыта на кодовый замок. Конечно, это лучше, чем домофон, но ненамного — в отличие от Скамейкина Надежда Николаевна не знала кода. Правда, она знала, что можно определить код, если посмотреть на клавиатуру сбоку — те кнопки, на которые чаще нажимают, сильнее блестят.
Надежда отступила немного в сторону и пригляделась к кнопкам при боковом освещении. Ей показалось, что сильнее других блестит вторая кнопка… и четвертая… и шестая, и седьмая, и девятая… и, кажется, пятая тоже…
Что-то их слишком много!
Надежда попробовала нажать все блестящие кнопки одновременно — но ничего не получилось. Тогда она нажала вторую, четвертую и шестую — и опять никакого результата.
В это время за дверью послышались какой-то скрип и стук, дверь открылась наполовину, и из нее выдвинулась розовая детская коляска. Сзади коляски, безуспешно пытаясь протолкнуть ее в дверь, пыхтела женщина примерно одного возраста с Надеждой.
Надежда Николаевна пошире распахнула дверь и осторожно придержала ее, чтобы женщина могла без проблем выкатить коляску на улицу. При этом она не удержалась и заглянула в коляску.
Там возлежала хорошенькая трехмесячная девочка в розовом комбинезоне. Девочка не спала — она смотрела в пространство мечтательным взглядом.
Надежда улыбнулась и перевела взгляд на довольную бабушку. Та прямо светилась от гордости.
— А у меня внучка далеко! — пожаловалась ей Надежда.
Она придержала дверь и, как только моложавая бабушка с коляской удалилась от подъезда, вошла внутрь.
Первое препятствие она преодолела, но ничуть не приблизилась к своей цели, поскольку не имела понятия, в какую квартиру направился Скамейкин.
Надежда в раздумье остановилась перед лифтом, как вдруг кабина пришла в движение — кто-то ехал вниз.
На всякий случай Надежда отошла в сторонку от лифта и спряталась за шахтой мусоропровода.
Двери лифта раздвинулись, и из него вышел Митрофан Скамейкин собственной персоной. В руке у него был пакет из супермаркета. Надежда подумала, что теперь точно не узнает, в какую квартиру он поднимался и что там делал.
То есть что делал, понятно — забирал продукты и спиртное, которые загодя принес в квартиру. Если бы он девушку с пакетом встретил — она бы про день рождения не поверила. А когда он понял, что девица не придет, то его жаба задушила столько продуктов оставлять. Да еще и вино, вон, бутылки в пакете звякают. А теперь он с этим добром домой пойдет и хоть оттянется по полной программе.
И Надежде тоже давно домой пора.
Однако Скамейкин не вышел из подъезда. То есть, прежде чем выйти, он подошел к длинному ряду почтовых ящиков, оглянулся и опустил в один из них небольшой предмет. Что-то металлическое упало в ящик, громко звякнув.
И тут Надежда догадалась: это были ключи. Ключи от той самой квартиры, в которой только что побывал Скамейкин. Все понятно: Скамейкин и владелец квартиры через этот ящик передают ключи друг другу, чтобы обойтись без личных встреч. Конечно, не очень надежно, но зато просто.
Необыкновенная удача! Она не только узнает, какая это была квартира, но и сможет в нее попасть!
Надежда Николаевна напрягла глаза, чтобы разглядеть, в какой ящик Скамейкин положил ключи, и смогла прочитать на нем номер — восемьдесят семь.
А Скамейкин, избавившись от ключей, покинул подъезд…
Надежда выждала полминуты — мало ли, вдруг Скамейкину придет в голову вернуться — и только после этого выбралась из своего убежища и подошла к ящикам.
Вот он, тот самый ящик. Она не ошиблась — на нем был написан номер восемьдесят семь. Что ж, кое-чего она уже добилась — она знает номер квартиры, в которую заходил Скамейкин. Теперь нужно только открыть ящик, чтобы достать из него ключи, тогда она сможет обследовать эту квартиру…
Замок почтового ящика наверняка не самый сложный. Во всяких детективных сериалах герои (а особенно героини) очень ловко открывают такие замки заколками, шпильками, канцелярскими скрепками и другими подручными средствами. Когда смотришь такие сцены в сериале, кажется, что нет ничего проще.
Надежда порылась в сумке (в той торбочке, которую она взяла из дочкиных вещей) и нашла обычную английскую булавку. Такую булавку Надежда всегда имела при себе на всякий случай — мало ли, вдруг придется что-то скрепить или подцепить.
