— А я смотрю — пижамка знакомая, — веселился Хоботов. — Никак Валек? Здорово, сосед!
— Это из-за вас меня чуть не убили! — выпалил профессор. — Это из-за вас мне пришлось лазать по пальмам, как обезьяна!
— Валек, ты даешь! — восхитился Слон. — Заварушку с пожарными тоже ты устроил?
— А кто же еще? — Валентин Петрович приосанился.
— Вот молодец! Мы с Утюгом спасать тебя приехали, а ты, оказывается, сам справился. Молодец! Давай, Утюг, поехали сам знаешь куда. Приоденем профессора, накормим… Небось как из больницы тебя забрали, так маковой росинки во рту не было?
Профессор вспомнил, что со вчерашнего дня он был исключительно на фруктовой диете: съел один банан, подаренный мартышкой, еще прихватил яблоко и откусил кусок ананаса, того самого, который подбил глаз злодейке Ангелине.
Однако профессор Кряквин был гордым человеком.
— Мне от вас ничего не нужно, — проворчал он. — Отвезите меня домой.
— А вот домой-то тебе как раз и нельзя. — Слон покачал головой. — Как думаешь, где люди Холодильника первым делом будут тебя искать? Вот то-то! Так что лучше тебе у нас какое-то время погостить. В надежном месте.
— Я не могу! — всполошился профессор. — Катя, моя жена, узнает, что я пропал, и будет волноваться! Она наверняка уже волнуется! Мне обязательно нужно домой!
— Говорят тебе — нельзя домой! — повысил голос Хоботов. — Пока Холодильник думает, что я — это ты, то есть что ты — это я… В общем, пока он не в курсах, что его люди облажались, у меня развязаны руки. Я его могу обставить!..
— Я так и знал! — воскликнул Валентин Петрович. — Вы думаете только о своих интересах, а на Катю вам наплевать! И на меня наплевать! Вам вообще на всех наплевать!
— Зря ты так, — миролюбиво проговорил авторитет. — Жену твою, между прочим, я очень даже уважаю. Замечательная женщина. Только сам подумай: если ты сейчас домой вернешься, ты ее тоже под удар подставишь, а тебе это надо? Ты ведь, Валек, хоть и профессор, а все же не совсем дурак.
— Действительно, — задумчиво протянул Валентин Петрович. — Ладно, поехали к вам. Только вы должны пообещать мне, что успокоите Катю. Скажете ей, что со мной все в порядке. Скажете, где я…
— Насчет последнего — не обещаю, — проворчал Хоботов, — ради ее же безопасности лучше ей не знать лишнего. Вот ты, например, ничего о моих делах не знал и поэтому уцелел. А знал бы — Холодильник из тебя всю информацию выжал и крокодилу своему скормил.
— Это едва не случилось, — со вздохом согласился профессор. — Еще немного, и со мной случилось бы то же, что с Минским.
— С кем? — в изумлении уставился на него Слон.
Даже Утюг резко затормозил и обернулся к профессору.
Сзади раздался удар, послышался звук бьющегося стекла.
— Что ты знаешь о Минском? — вполголоса проговорил авторитет. — Откуда ты вообще о нем знаешь?
— А что вы так переполошились? Там к Холодильнику пришли двое таких: один тощий, на крысу похож, другой толстый…
— Штырь с Пельменем, — подтвердил Утюг.
В это время к машине подошел крупный, наголо бритый тип в черной кожаной куртке, весь увешанный золотыми цепями и браслетами. Тип наклонился к водительскому окну и процедил, презрительно растягивая слова:
— Ты, ка-азел, ты ка-анкретно с ка-акого дуба рухнул? Ты ка-аго подрезал? Я из-за тебя новую та-ачку па-апортил! Еще, в на-атуре, ни ра-азу в сервисе не-е был! Я те-ебе, ка-азел, щас ка-анкретно ноги поотрыва-аю!
— Это кто здесь такой умный? — сквозь зубы процедил Утюг и схватил скандалиста за ворот куртки левой рукой. Правой он выбросил из кармана короткий нож. — Это у кого непонятки имеются?
— Все, все, братан, я все понял! — заюлил бритоголовый. — Не разглядел, конкретно, какие серьезные люди! Я к вам не в претензии! Извините, погорячился!
— На первый раз извиняю. — Утюг разжал руку и легонько оттолкнул скандалиста. — Только потому, что некогда с тобой возиться. А в следующий раз гляди, на кого пасть разеваешь!
Бритоголовый поспешно ретировался, и Слон снова повернулся к профессору:
— Давай, Валек, рассказывай все, что знаешь о Минском. Раз уж начал.
— Явились к Холодильнику эти двое… Как вы их назвали, Шуруп с Шавермой?
— Штырь с Пельменем!
— Вот-вот, они самые, и стали оправдываться: мы, мол, этого Минского аккуратно вели, шли за ним по пятам, а он все же оторвался. А когда они его снова перехватили, у них получилась ссора, и один из них Минского убил. Дальше они стали валить вину друг на друга: мол, я ни при чем, это все он. Болт на Котлету, Котлета на Болта…
— Штырь на Пельменя, — поправил Утюг.
— Ах да, конечно, — легко согласился профессор. — Эти имена так сложно запомнить. Так о чем это я?
— Не сбивай человека! — прикрикнул Слон на своего подручного.
— Ничего, — отмахнулся Валентин Петрович, — я все помню. Одним словом, они обыскали труп Минского и не нашли того, что искали. Снова стали ссориться, а потом сообразили, что Минский мог спрятать эту вещь только в одной квартире. Сначала они сунулись в ту квартиру на разведку, под видом работников то ли санэпидемстанции, то ли Горгаза, только их спугнули. Тогда они раздобыли ключи и устроили в квартире обыск, пока хозяйки не было дома.
— И? — насторожился Слон.
— И ничего, — профессор пожал плечами, — ничего они в той квартире не нашли. Хотя и перевернули все вверх дном. Потом они говорили что-то насчет какой-то Бульбы…
— Бульбы? — переспросил Слон.
— Кажется, так. Какая-то Бульба и фальшивая наводка на морг той больницы, где лежал Слон. Ах да, это же та больница, где мы с вами познакомились! Только не пойму, при чем здесь морг и кто такая Бульба.
— Как раз это я понимаю, — перебил его авторитет. — Только не Бульба, а Цибуля.
— Действительно. — Профессор хлопнул себя ладонью по лбу. — Холодильник еще удивился и сказал, что этот Бульба, то есть Цибуля раньше никогда не гнал поземку.
— Какую еще поземку?
— Или метель? Или пургу?
— Ясно. Вот гад! Значит, он уже давно работал на Холодильника! Так, а дальше что было?
— А дальше я убежал, — смутился Валентин Петрович. — Спрятался в зарослях, потом выбрался на крышу, развел там сигнальный костер… Сначала я хотел просто согреться, но ветки были сырые, и костер получился сигнальный. Приехали пожарные, а что было потом, вы уже знаете. А Катя за меня волнуется, места себе не находит, так что надо бы ее успокоить…
— Ладно, — вздохнул Слон. — Хорош дремать, Утюг, поехали. Надо профессора одеть и накормить.
— Я бы и сам чего-нибудь перехватил. — Утюг выжал сцепление, и машина тронулась.
Но не успели они проехать и один квартал, как в салоне громко зазвучала мелодия бессмертной «Мурки».
