Профессор вспомнил, что крокодилы передвигаются по суше ничуть не хуже, чем в воде, и зажмурился, чтобы не видеть страшную гибель Ангелины.
Он ожидал услышать истошный вопль и хруст костей, но ничего не происходило.
Валентину Петровичу надоело ждать, и он открыл один глаз.
Картина, представившаяся его взору, поражала воображение. Крокодил действительно выбрался на островок, но Ангелина в последний момент сумела подпрыгнуть и ухватиться за ближайшую пальмовую ветку. Наверняка она поставила мировой рекорд по прыжкам в высоту, потому что ветка находилась не меньше чем в трех метрах над поверхностью острова. Точнее, над разинутой крокодильей пастью.
Теперь «медсестра» раскачивалась над землей, вцепившись в ветку мертвой хваткой, а крокодил лежал внизу, умильно поглядывая на нее и широко разевая зубастую пасть.
Крокодил считал, что время работает на него и рано или поздно добыча свалится прямо ему в рот. Чего-чего, а времени у него было навалом.
Валентин Петрович приблизился к берегу, раздумывая, должен ли он, как порядочный человек, спасти Ангелину или, как умный человек, скорее унести ноги.
— Что смотришь? — прошипела «медсестра», медленно раскачиваясь над крокодилом.
— Предупреждал же Минздрав, что курение опасно для жизни, — вздохнул Валентин Петрович.
— Не радуйся раньше времени! Я до тебя еще доберусь!
— Если только раньше до тебя не доберется крокодил.
Словно подтверждая его слова, крокодил зевнул и продемонстрировал жертве глубину своей пасти.
— Холодильник! — завопила Ангелина. — Он здесь!
Профессор отбросил колебания и снова нырнул в заросли.
Углубившись на безопасное расстояние, он подумал, что положение его по-прежнему незавидно. Зимний сад не так велик, чтобы скрываться в нем бесконечно, а подручных у Холодильника хватает, и рано или поздно они поймают беглеца. Словом, нужно было срочно искать какой-то выход.
Профессор осторожно раздвинул ветки колючего тропического куста и застыл: блуждая в зарослях, он сделал круг и снова вернулся к тому месту на берегу, где в кресле восседал Холодильник. Старый злодей настороженно вглядывался в окружающие джунгли, и Валентину Петровичу показалось даже, что их глаза на секунду встретились. Он отступил, стараясь шорохом ветвей не выдать своего присутствия. Холодильник приподнялся в кресле и хотел что-то сказать, но в эту секунду появился «дворецкий» Степаныч в сопровождении новых персонажей.
Один из них был крупным и толстым. Наголо бритая голова и короткая жирная шея лоснились от пота, причем ясно было, что вспотел он не от влажной жары в оранжерее, а просто от страха. Второй, небольшого роста и чрезвычайно щуплый, отдаленно напоминал крысу, злобную и очень опасную. Издалека он смахивал на подростка, но вблизи становилось видно, что острую крысиную мордочку землистого цвета покрывает сеть мелких морщин.
— Вот они, шеф! — доложил «дворецкий», отступая в сторону и оставляя странную парочку наедине с Холодильником.
Валентин Петрович заметил, что «дворецкий» после памятной встречи с крокодилом успел переодеться.
— Вижу, — проскрипел старик, склонив голову набок и разглядывая гостей. — Явились не запылились! Что скажете? Или будем в молчанку играть?
— Это все он, шеф! — выкрикнул толстяк неожиданно высоким дребезжащим голосом. — Я ему говорил, что нельзя Минского убивать! Что сперва надо его как следует потрясти. Но он разве слушает? У него на все один ответ: вжик — и готово!..
— Не слушайте его, шеф, — вступил тощий тип, облизнув пересохшие губы. — Вы его лучше спросите, кто нож достал? Если бы не нож, ничего бы не было!
— А он на нас пушку наставил, — заверещал толстяк, — что мне оставалось делать? Ждать, пока он пальнет?
— Пальнет! — передразнил его Холодильник и неприязненно скривился. — Ты что, в детстве в войнушку не наигрался? Здесь тебе не двор проходной, не детский сад номер четыре. Мы серьезными делами занимаемся.
— Это все он, шеф! — не унимался толстяк.
— Все, — рявкнул старик, — мне надоело слушать ваши препирательства! Кто из вас больше виноват, меня интересует примерно так же, как погода в Эфиопии!
«В Эфиопии сейчас сезон дождей», — не к месту подумал Валентин Петрович, из-за кустов наблюдавший за происходящим.
— Одно я понял: Минского вы угробили. Это плохо. Но меня больше интересует другое. Где то, что он нес?
— Это все он! — снова заверещал толстяк. — Надо было сначала убедиться, что вещь у него!.. Или прижать Минского и заставить признаться, куда он ее спрятал…
— Так, — ледяным тоном произнес Холодильник, — значит, вы упустили то, за чем я вас посылал?
— Шеф, он успел это спрятать! — выпалил толстяк. Его тощий напарник помалкивал и только время от времени вскидывал на шефа глаза.
— Очень хорошо, — с расстановкой проговорил старик. — Значит, вы завалили дело вчистую и явились каяться? На что вы, голуби сизокрылые, рассчитывали? Что я вас пожалею, приласкаю и отпущу на Канары писать мемуары?
— Шеф, это все он, — снова завел толстяк. — Я ему говорил…
— Пельмень, ты будешь меня слушать? — процедил Холодильник. — Я тебе ясно сказал, что меня не интересует, кто из вас что говорил и кто больше виноват. Мне нужно получить ту вещь! Остальное мне до фени, понятно? Штырь, говори ты!
— Значит, так, шеф, — Тощий сверкнул на напарника глазом и облизнулся. — Мы шли за Минским буквально по пятам. Он от нас малость оторвался и ломанулся в парадную…
— То есть вы его упустили, — уточнил Холодильник.
— Не то чтобы упустили. Но отстали чуток, это точно. Потом мы его, понятное дело, во дворе перехватили. Вышла неувязка, в общем, мы думали, что вещичка при нем, и пощекотали его маленько перышком…
— Это он! — не удержался толстяк, но Штырь обжег его взглядом, и тот умолк.
— Короче, той вещи при нем не было. Мы прикинули, куда он мог зайти, чтобы ее спрятать. Выходило по всему, что только в одну квартиру. Тогда мы сперва так сунулись, на разведку — вроде как проверяющие от Горэнерго…
— И нас там чуть не прихватили! — выпалил толстяк. — Чуть в ментовку не попали!
— Никто нас не прихватывал, — с раздражением покосился на него Штырь. — И ментовка здесь совершенно не при делах. Просто кое-кто перетрусил не по делу… Короче, нас спугнули, и тогда мы взяли эту квартирку в плотный оборот. Добыли ключики, чтобы аккуратно зайти, без взлома, чин-чинарем, подкараулили, когда хозяйки дома не будет, и пошмонали на хате как следует.
— И как результат? — насмешливо приподнял бровь Холодильник. — Я так понимаю, что никак? Потому что в противном случае вы бы не устраивали здесь цирк, а просто сдали бы мне товар и отправились, как говорится, на свободу с чистой совестью.
