– Где?
– В лесу.
– Как любопытно! – заинтересовался Второй, принимая из рук подошедшей к столу официантки стеклянный конус, наполненный оранжевым напитком.
Он сделал глоток и поморщился:
– Фу! Приторное. На сливовое похоже.
– Да, сливовое, – подтвердил помощник Валайи. – На Ультиане мало виноградников.
– Слушай, – нахально предложил Сергей, – может, мы твоей настойки попьем? В лесу?! Я, признаться, не люблю десертные вина.
– Твоя воля, Древнейший, – согласно кивнул Ульрик, но предупредил: – Только мой дом в получасе бега.
– Что значит – бега?
– Бега волком. Я для удобства оборачиваюсь волком. Потом так гораздо безопаснее. В местном лесу водятся свои звери.
– Ты не против, если я напрошусь к тебе в гости? Готов тоже обернуться волком, – спросил Второй.
– Наоборот, это высокая честь для меня, – признался блондин. – Я всегда считал, что Древнейшие предпочитают дворцы.
– Я начинающий Древнейший, – объяснил ему Сергей. – И потом, вечерняя пробежка волком поможет прочистить мне мозги. Я слишком уж много узнал за сегодняшний день. К слову, – он ткнул пальцем в картину над столом, – очень похоже на технику Джованни Бацци. Фантастический шалун был, сожительствовал с муравьедом.
– Наш Торион тоже ого-го, с кем только не сожительствовал, помилуй его Азуран, – заверил его Ульрик.
Глава десятая
Помощник Валайи вывел молодого человека самой короткой дорогой из города на широкий тракт, ведущий в сторону леса, темной стеной виднеющегося впереди.
– Перед трансформацией хорошо бы сложить голоса, – предложил он, останавливаясь у двух больших, придорожных валунов, исчерченных указательными стрелками.
– То есть как – сложить голоса? – не понял Сергей.
– В сфере Сафери есть такой знак – две волнистые полоски. Если мы выберем их и потом коснемся друг друга ладонями левых рук, то сможем обмениваться мыслями. Это удобно, когда обернешься в животное. Животные не умеют говорить, – объяснил Ульрик.
– Поехали, – согласился начинающий Древнейший.
Они одновременно начертили пальцами в воздухе свои имена, вызвали сложение голосов и соприкоснулись ладонями.
– Кажется, получилось, – услышал в своей голове голос Сергей.
– Получилось, – мысленно отозвался Второй. – Мы так все мысли друг друга слышать будем?
– Нет, только те, которые хотим, чтобы услышали, – успокоил его спутник. – Теперь можно трансформироваться.
Сергей вызвал сферу и начал отыскивать на ней значок с изображением волка. К его удивлению значков оказалось несколько. Не решившись выглядеть в глазах блондина полным профаном, он ткнул в первый попавшийся. Его бросило в дрожь, голова закружилась, да так сильно, что он был вынужден опуститься на четвереньки. Когда через секунду он взглянул на свои руки, то вместо них обнаружил перед глазами мощные лапы с длинными, острыми когтями.
– Зачем ты обернулся псом-волкодавом? – услышал он голос Ульрика.
Второй повернул голову и увидел стоящего рядом крупного белого волка.
– Еще не освоил искусство ликантропии, – покаялся он.
– Северные волки выносливей, – подумал белый волк. – Хотя волкодавы, пожалуй, посильней. Но у них плохая репутация в лесу. Ладно, если мы встретим какого-нибудь серьезного зверя, я ему сам все объясню. Побежали.
Сергей послушался и двинулся вслед спутнику по залитой бледным светом молодого месяца дороге. Ульрик скоро соскочил с тракта и помчался прямо сквозь заросли в лес. Второй подивился физическим возможностям своего нового тела – его мощные лапы ритмично молотили землю, увлекая поджарое, мускулистое туловище вперед, со скоростью рейсового автобуса, его глаза ясно различали в полумраке каждую кочку впереди, а слышал он все звуки леса на несколько километров вокруг. Где-то слева хрустнула ветка под чьей-то маленькой лапой, где-то в километре справа по тракту, переговариваясь друг с другом, шли двое мужчин, кто-то крупный, далеко позади, шагал по насту из прошлогодних опавших листьев. И запахи! Какими только запахами не был наполнен лес! Запахи вились вокруг, выдавая каждого своего обладателя, даже если он притаился на ветке в кроне самого высокого дерева. Кстати, запахи растительного происхождения и запахи животных значительно отличались друг от друга. Было совершенно невозможно спутать дух молодого ельника с запахом спящего в нем раненого оленя. Раненого! Почему раненого? Потому что пахло кровью.
– Ты чувствуешь? – услышал он мысль бегущего впереди Ульрика.
– Я чувствую кровь раненого оленя, он спит в ельнике, – ответил ему Второй.
– Да, ты напрасно выбрал волкодава, – посетовал белый волк. – Волкодавы всегда на первое место ставят охоту. Это отвлекает от всего остального.
– Я постараюсь это контролировать, – обещал ему Сергей.
– Да уж постарайся, – посоветовал Ульрик. – Если ты трижды в образе попробуешь чью-нибудь кровь, то навсегда останешься волкодавом.
– Приложу все усилия, чтобы не остаться, – заверил Второй, к своему ужасу понимая, что воспоминание о раненом олене не оставляет его.
– Мы скоро будем на месте. Я специально сократил путь, обычно я обхожу эти места. Старайся двигаться тише, рядом Склеп Казириона Безумного, – проинформировал его спутник.
– Кто такой Казирион? – спросил Сергей.
– Казирион – это я, детки, – послышался в его голове вкрадчивый ехидный голос.
– В сторону! – крикнул Ульрик и ломанулся направо.
Ничего не успевший сообразить Второй повторил его маневр, и они выскочили сквозь заросли багульника на освещенную луной поляну. В центре поляны стоял единорог и смотрел на них.
– Детки, – опять послышался тот же голос, – вы правильно свернули. Мой склеп в другой стороне, но я не в склепе. Я гуляю.
– Мастер Казирион, мы просто шли домой, – сказал Ульрик. – Я решил сократить путь, потому что со мной совсем неопытный спутник.
– Что ж, идите, детки, домой, – мотнул головой единорог. – Я сейчас сочиняю стихи и не буду вас наказывать, иначе меня покинет вдохновение. Только больше не шатайтесь по чужим территориям. А ты, неопытный, – и единорог явственно взглянул на Сергея, – ты не увлекайся случайными певичками. Тебя любит такая хорошая девушка. А тебя пока любить не за что. Идите.
– Благодарим вас, мастер Казирион! – сказал Ульрик и побежал обратно в чащу.
Когда они отбежали от места встречи с единорогом на порядочное расстояние, Ульрик спросил: – О какой певичке он говорил?
– Меня чуть не совратила одна в Наггароте, – честно ответил волкодав. – Кто такой этот Казирион?
– Один из лучших мастеров Сафери.
