«Отравилась насмерть, сердце не выдержало», – испугался я. Потрогал руку – пульс есть. Прислушался – дышит. Но рисковать не хотелось, и я позвонил одному знакомому врачу. Сейчас этого врача здешний мир знает как Моора, тогда он работал онкологом. Так, на вторых ролях. Моор приехал через два часа. Осмотрел девушку, спросил, чего пила, чего глотала и хотел уже вызывать реанимацию, как я отключил электропитание на своем агрегате, и спящая тут же проснулась сама. Ты не представляешь, как она возмущалась. Она несла какой-то бред, что ее оставили на несколько месяцев в игрушке, что ее сотню раз убили монстры, что это все свинство – так экспериментировать на своих. Не перескажешь. Моор еще раз осмотрел ее, потом все-таки сделал укол, правда на этот раз успокаивающий, и девушка пришла в себя. Иши дала Моору деньжат за хлопоты и отказалась ехать обследоваться. Врач пожурил девушку и уехал. А мы решили пойти перекусить. По дороге мы много разговаривали. Она рассказывала о своих приключениях во сне, о битвах, которые выиграла, о том, как, кто и где ее убивал, о заработанных ста девяти тысячах золотых и еще много всякого. У кафе мы поняли, что ни у нее, ни у меня нет наличных. Иши пошла к банкомату и сунула туда свою карточку. На счете девушки оставались от зарплаты долларов двести с копейками. Я, не дожидаясь ее, двинулся в кафе делать заказ. Когда Иши вернулась, то у нее было такое выражение лица, словно она только что увидела ядерный взрыв. Не успел я и рта открыть, как она мне сунула под нос выданную банкоматом выписку с остатком на счете. Сначала я ничего не понял, но она молча ткнула мне пальцем в цифру.
– Что за цифра? – не сдержал вопроса слушатель.
Таал сделал многозначительную паузу и ответил:
– Сто девять тысяч долларов.
– Откуда? – изумился Сергей.
– Само собой разумеется, мы тоже заинтересовались этим вопросом, – продолжил Древний. – У Иши в этом банке работала подружка. Окольными путями она навела справки и установила, что деньги собрались, как дождевые капли в реку, по несколько центов, за два дня, с сотни тысяч частных счетов. Больше подружка ничего узнать не смогла.
– А вы? – спросил Второй, так ни разу за весь рассказ и не надкусив прихваченный бутерброд.
– Мы, – улыбнулся Таал, – мы неплохо соображали. Конечно, понять механику этого процесса мы не могли, но выводы сделали немедленно. Я тут же занял у Иши пятьсот долларов и открыл себе персональный банковский счет. Потом побежали домой. Я съел две таблетки снотворного и запил пивом. Моя спутница села рядом, чтобы следить со стороны за мной. На всякий случай. От перевозбуждения я еле уснул. Но когда под этот отвратительный гул я погрузился в сновидения, то понял, о чем говорила Иши: вокруг была отнюдь не игра, вокруг был абсолютно реальный мир. Я мог потрогать листья на деревьях, я чувствовал запах цветов, я случайно споткнулся о камень, упал и почувствовал боль. Это было чудо! Конечно, я не стал искать особых приключений, встреч с чудовищами и компьютерными противниками. Меня интересовали только брошенные у дороги бочки, которые, если их разбиваешь, рассыпались грудами золотых монет. Только золотые рудники, только ящики на перекрестках. Я собирал ресурсы. И я весьма преуспел.
– Подождите, – решился уточнить Сергей, – куда же вы все это складывали?
– Вспомни игру, – вздохнул рассказчик. – При соприкосновении с найденными сокровищами они со звоном растворяются в воздухе и появляются на шкале добытых тобой ресурсов.
– Что, и шкала была? Где? – пытался понять Второй.
– Нет, – вздохнул Таал, – шкалы в привычном, игровом понимании не было. Но, добыв очередную россыпь золотых монет, я каким-то образом знал, сколько добыл точно и сколько у меня есть всего. Я же предупреждал, мы до сих пор много не понимаем.
– А дальше? – попросил Сергей.
– Дальше Иши разбудила меня. Я спал двенадцать часов и набрал семьдесят тысяч золотых. Мы быстро попили кофе и побежали в банк. Все было верно – за эти двенадцать часов на мой счет поступило ровно семьдесят тысяч. О, какой пир мы устроили с Иши в тот день! Сколько сделали бессмысленных, но приятных покупок! – Древнейший встал с кресла и начал расхаживать по залу. – Когда наши страсти улеглись, мы поняли, что не стоит торопиться рассказывать о нашем открытии всему миру. Как раз от сестры из пригорода вернулся Корин. Ничего не объясняя, я тут же попросил его нарисовать новую примитивнейшую карту с гигантским количеством ресурсов в одном месте и чтобы никаких монстров, противников и ловушек. Теперь при ударе по ящику или бочке оттуда высыпались не сотни, а тысячи монет. Самих ящиков и бочек стало бесконечное количество. Объяснил все это прихотью чудака-заказчика и выдал Первому для настроения тысячу долларов. Когда он все сделал, я дал ему еще три тысячи и попросил на месяц переехать к Иши. Наврал, что влюбился. Соответственно, она на это время переехала ко мне. Мы купили у того же Моора целый чемодан снотворных средств и открыли счета во всех банках столицы. Через месяц и она, и я были мультимиллионерами, а вернее миллиардерами.
Поскольку на стабильность в родном отечестве мы особо не рассчитывали, то раскидали громадные суммы по самым респектабельным банкам мира, благо, что Иши в этом неплохо разбиралась. Тратить тоже мы не торопились, чтобы не привлекать внимания. Нас не оставляло ощущение, что все происходящее с нами – фантастическая афера, и вот-вот появится реальный владелец наработанных в игре средств. Но деньги есть деньги. Деньги нужно было вкладывать. Поначалу мы купили крупный особняк на Кипре, потом в Праге, потом Иши уговорила купить через доверенных лиц усадьбу в Южной Америке. А потом нам все надоело. Опять сказался «пионерский синдром». Ко всему привыкаешь. Помню, сели мы как-то в маленьком ресторанчике на Корфу и стали придумывать, что делать дальше.
«Может, сыграем?» – предложила мне Иши. И мы, два великовозрастных переростка, нашли интернет-клуб, до утра бились в любимую игрушку и пили водку. На рассвете в моей голове возникло искомое слово. Одно слово. Но оно определило всю нашу последующую жизнь. Бессмертие! Да, бессмертие! Минуты реальности в игре растягивались на месяцы. Иши это понравилось. Оставалось только создать такую игровую карту, в которой мы смогли бы чувствовать себя комфортно и найти способ, как без риска для жизни и здравого рассудка спать годами. Для реализации первого мы выписали скучающего Корина, для воплощения второго – Моора. Мы не стали их посвящать в нюансы нашего стремительного обогащения. По легенде, Иши взяла под квартиру крупный кредит. Впрочем, наших друзей это особо и не интересовало – они были шокированы возможностями игровой реальности. Они попробовали сами и с удовольствием присоединились к нам. Моор провел ряд экспериментов с продолжительностью сна, и мы столкнулись с новым парадоксом – игрок, находящийся в «гейм-сне», впадал в специфическую форму анабиоза, то есть практически не нуждался ни в кислороде, ни в питании. Моор не мог в это поверить. Первый набросал для его опытов простую карту, без монстров, со среднестатистической флорой и фауной. Моор нанял где-то в Азии полуграмотного пастуха, ввел его в «гейм-сон» на пять месяцев. После пробуждения пастух был уверен, что просто долго спал. У него не атрофировались органы, он не повредился в уме, он вообще никак не изменился. Никак! А ведь пастух прожил несколько тысячелетий!
