– Азурам, конечно, так и надо, но повторяю – страшные существа! – заявил капитан, наполняя бокалы гостей.
Вино из подвалов гнома-калеки ударило Сергею в голову. События, произошедшие с ним совсем недавно, теперь показались даже в некоторой степени забавными.
– Дракон сказал, что вы на них ругались плохими словами, – сказал он капитану.
– Да, я их называл смрадными червями, болотными испражнениями, – подтвердил тот. – Вы с ним на драконьем языке общались?
– Нет, на обычном, – хихикнул быстро хмелеющий Второй. – Я тоже удивился, что он на обычном языке говорит. А он мне сказал, что все драконы говорят на обычном языке, но редко, потому что у них сложный характер.
– Как интересно! – воскликнул капитан и спросил: – А что за могущественный талисман Вы показывали этим чудовищам?
– Это мне Радира дала в дорогу, – вытащил на всеобщее обозрение из-за пазухи медальон Сергей.
– Знак прадракона, – проинформировал всех начитанный Вилли, – Минимум – 6 тысяч лет, золото, единственный экземпляр, по каталогу музея Магнуса – отлит Древними и дает обладателю власть повелевать драконами. Продать крайне сложно в виду баснословной стоимости.
– Зачем же сразу продавать? – усовестил его капитан. – Подарки продавать нельзя, тем более такие.
Он выставил на стол еще одну бутылку, бережно откупорил ее и разлил по бокалам.
– За наше спасение! – провозгласил он тост: – За мудрую Радиру!
– Обожаю пить за прекрасный пол, – поднял вслед за ним свой бокал священнослужитель и мотивировал: – У хорошего вина и красивой женщины одно и то же достоинство и один и тот же недостаток – они лишают разума!
Все присутствующие выпили вслед за ним и тут же на себе ощутили всю глубину высказанной им мысли. Последним, что запомнил Второй, были удивленные глаза ван Хала и его же рука, протянутая к горлу Дейдвуда.
Очнувшись, Сергей, Вилли и Йохан обнаружили себя на палубе, привязанными к мачте. Капитан сидел перед ними в кресле-качалке и вертел на пальце медальон прадракона.
– Как вам пойло безногого Трима? – ехидно поинтересовался он, когда пленники открыли глаза. – Наверное, голова болит? Что поделаешь?! Трим обязательно добавляет в одну из бутылок снотворное. Говорит, что однажды это может пригодиться. Признаться, я уже не надеялся, что когда-нибудь воспользуюсь. Пассажиры все попадались никудышные. Голодранцы.
– Как же ваш долг? – морщась от приступов головной боли, спросил Второй. – Радира спасла вам жизнь.
– Долг?! – словно вспоминая, пробормотал капер. – Ах да, конечно, долг. Потом отдам. Мы с ней сроки не оговаривали.
– Это нечестно! – укорил его пленник.
– Братец, о какой чести ты говоришь – он разбойник, – подал голос священник.
– Капер, – поправил его Дейдвуд, но согласился: – Но в чем-то ты прав, бородач. Бывают случаи, когда просто необходимо наступить на горло идеалам. До сегодняшнего дня такого случая мне не подворачивалось.
– Идиот, – рявкнул на него Йохан, – когда мы освободимся, я раздавлю твою тупую башку!
– Не надо эмоций, – усмехнулся капитан, – давай рассуждать логично. Во-первых, я не идиот, потому что идиоты не повелевают драконами. Во-вторых, вы никогда не освободитесь, потому что я решил вас скормить моим драконам. Я доступно излагаю свои мысли, или у тебя от выпитого голова еще не работает?
К Дейдвуду подошел матрос и доложил: шлюпка готова.
– Все, – сказал тот, – мне пора сходить в зоопарк, за своими цыплятами. Не скучайте тут без меня. Если к полуночи меня не будет, вам перережут глотки.
Он было пошел к трапу, но потом вернулся и сильно ударил кулаком Охотника в живот.
– Это тебе, человеческая мразь, за идиота. Никогда больше не обзывай дручия этим словом.
Дейдвуд развернулся на каблуках и удалился.
– Надеюсь, к медальону прилагалось какое-нибудь заклятие? – спросил Вилли, свирепо глядя каперу вслед.
– Нет, – разочаровал его Второй, – к медальону ничего не прилагалось.
– Скверно, – тяжело вздохнул священник и повернул голову к ван Халу, – Йохан я сто раз тебе говорил: не спорь с палачами, они лучше знают свое дело.
– Молчи, умник, – огрызнулся тот и передразнил: – Баснословная стоимость! 6 тысяч лет! Рассказал нужному человеку.
– Братец, – предпринял попытку оправдаться сигмариот, – если я перестану надеяться на благородство собеседника, то я потеряю вкус к жизни. Поэтому до смерти не перестану верить в то, что меня окружают прекрасные, честные и добрые существа! Да узрит Сигмар мои порывы!
– Не волнуйся, скоро узрит, – согласился с ним Охотник и взглянул на Сергея. – Ты-то как?
– Руки затекли и голова болит, – признался Второй.
– Пройдет, – пообещал ему Йохан, – я знаю это зелье. Его варят из сильванской полыни. Моя бабушка разводила себе по капле в стакане воды перед сном. Однажды я ребенком утащил ее бутылочку и выпил. Спал неделю. Голова болела ужасно. Но потом все прошло.
– Ты мне не говорил, что жил в Сильвании, – подал голос Вилли. – Может, правда то, что о тебе болтают в городских кабаках? И ты потомок оборотня Ванхала, сожженного в своей берлоге солдатами рейсхгвардии триста лет назад? Имена похожи, жил в Сильвании и так далее.
– Какое это имеет значение, Вилли? – добродушно ответил Охотник.
– Ты прав, уже никакого, – смирился священник и поднял к небу глаза. – Гроза будет. И то хорошо, не так скучно.
Клирик ошибся – гроза прошла мимо, только дул сильный ветер. Однако скучать им тоже не пришлось. Каждый проходящий мимо матрос считал своим долгом пнуть кого-нибудь из пленников сапогом или ударить по лицу. Так что к вечеру лица у них были все в крови и синяках.
– За что они нас бьют? – спросил Сергей у сигмариота после очередной порции тумаков, полученной от вахтенного матроса.
– Самоутверждаются, шавки остроухие, – высказал предположение тот, – комплекс неполноценности, плюс сказывается отсутствие женского общества.
Остаток вечера друзья посвятили образовательным беседам. Главенствовал начитанный Вилли, но бывало, что и Йохан вставлял словечко. Образование молодого человека началось с его же интереса к личности Руглуда Костожуя и его взаимоотношениям с Черными гномами.
– Прежде всего, – обстоятельно заявил священнослужитель, – справка о происхождении расы Черных гномов. Лично я с ними никогда дела не имел.
– Я имел, – перебил друга ван Хал. – Жулье базарное, но мастеровые. Я у них пистолеты заказывал. Три сотни империалов и два фамильных изумруда отдал.
– Да-с, с моралью у Черных гномов не ахти, – продолжил Вилли. – По мнению историков Нульского университета, их раса является разросшимся племенем, когда-то подпавшим под влияние Хаоса и отколовшимся от расы обычных гномов. Но Йохан прав – своих технических дарований они при этой автономии не утратили. Пистолеты отменные.
