– Все равно, – покачал головой Второй. – Я не понимаю. Ведь наверняка Тзинча можно обмануть и всем остаться в живых.
– Нельзя обмануть. Тзинч – такая же часть Тордиона, как и ваша невеста, как картина у вас над головой и ваша трубка, – ответила Валайа. – Это сложно объяснить, но если проводить технические аналогии, то мой сын в момент своего рождения стал операционной системой нашей игры. Правда, и он, и я это поняли, только когда погиб его отец. У Тордиона нет своей личности, его любимый шутовской наряд – своего рода протест.
– Тордион – машина? – не поверил Магнификус.
– Не совсем. Правильнее будет сказать: Тордион – иной вид сознания. И поймите, Нибиру живая, как Земля. Она по-другому появилась, но такая же живая.
– Я понимаю, отчего вы решились пожертвовать собой, но как на это пошли Таал и Моор?
– Моор давно мечтал о чем-то подобном. Годы, проведенные им за разбором посмертных дел компьютерных мертвецов, превратили парня в религиозного фанатика. Он жаждет искупить свои грехи. А Таала я опоила отваром из цветов катты. Пока у него сознание трехлетнего младенца.
– Вам не страшно умирать?
– Страшно. Но я знаю, как будет выглядеть моя другая жизнь.
– Вы верите в загробную жизнь?
– Это очевидно. А вы нет?
– Пока я верю только в то, что возможно абсолютно все, правда, я не понимаю, как с этим управляться.
– Очень просто – выберете сами. Сознание определяет бытие.
– Вы выбрали?
– Да, я появлюсь в семье военного в 1969 году, в России, и проживу точно такую же жизнь.
– Абсолютно такую же? – опять не поверил Магнификус.
– Ну, может быть, по-другому отвечу на этот вопрос, – сказала женщина.
Уже у порога Второй не выдержал и поинтересовался:
– А вам не приходило в голову, что ваш сын сам подстроил гибель своего отца и последующий бардак с Хаосом? И, что самое главное, теперь он исправляет собственные ошибки ценой ваших жизней?
– Не только наших, – уточнила его предположение Валайа. – Через четырнадцать часов после того, как я перешагну порог двери, Тордион растворится в Нибиру.
– Как растворится? – замер от неожиданности Магнификус.
– Вот так, – развела руками женщина. – Станет тем, кем рожден быть, – душой Нибиру. Но это произойдет только тогда, когда оборвется его последняя внешняя связь, то есть моя жизнь. А когда вы соберете эти проклятые принципы и разрушите Черный Портал, Тордион активизируется и восстановит все поврежденные участки в информационной оболочке Нибиру. Даже если мой бедный мальчик такой закоренелый злодей, каким вы его себе представляете, он давно и с лихвой окупил свои пороки одиночеством. Я – его мать и понимаю собственного сына лучше остальных.
– Что же будет со мной?
– А что – вы? Вы должны постараться помочь Нибиру выжить. У вас есть четырнадцать часов. Если вы не успеете за это время разрушить портал, Тордион умрет.
– Почему Тордион мне сам ничего не объяснил? – удивился молодой человек.
– Думаю, мой сын понимает, что вы порядочный человек и не способны на подлость даже для спасения целого мира. Недаром же последний принцип активировался именно на ваше появление. Тордион хотел, чтобы вы лично убедились в моей добровольной жертве.
Поспешим. Таал скоро начнет приходить в себя, – поторопила своего собеседника Валайа.
Они вышли на улицу, свернули в тот же пустынный переулок и, произведя необходимые действия сафери, переместились на каменистую площадку под Караз-Оррудом.
Там их нетерпеливо дожидались Таал и бог Смерти. Таал мерил шагами площадку, бог Смерти неподвижно завис над самым краем пропасти.
– Почему так долго? – закричал Таал. – Мы здесь больше часа скучаем. Этот скелет такой нудный, у меня от него голова кружится, – и он ткнул пальцем в неподвижную фигуру бога Смерти.
Бог Смерти беззвучно развернулся на месте, сверкнув при этом в лунном свете лезвием косы, и простонал:
– Жизнь пуста. Мы изжили свое.
– Давайте, давайте! – опять крикнул Таал. – Я хочу веселиться. Так, – Древний подбежал к Магнификусу, – там будут сладости? У меня шесть карманов.
– Успокойся, там горы конфет, – пообещала Валайа, – я была там. Ужасно вкусно.
– Скорее, – подал голос Моор, – я хочу идти. Я чувствую освобождение.
– Какой ты скучный, ты нам все портишь, – Таал сложил руки на груди и принялся ждать, пока Магнификус вызовет дверь.
Второй снял с руки кольцо и бросил в пропасть. Тут же над бездной появилась открытая дверь.
– Давайте все-таки я первый? – предложил Магнификус. – Я опытнее.
– Пошел прочь, мальчишка! Ты все съешь! – оттолкнул его Таал и шагнул в дверь. За ним в проеме исчез Моор.
– Вы уверены, что так и должно быть? – повернулся к женщине молодой человек.
Валайа не сразу ответила ему. Она смотрела на звездное небо, на огни костров внизу, на проглядывающие в ночном мраке вершины гор. Наконец, она взглянула на Магнификуса.
– Мой муж создал красивый мир, – сказала она и переступила порог.
Контуры двери плавно растворились в прохладном воздухе.
– Вот и все, – прошептал Второй и спешно принялся вызывать сферу.
Точкой своего возвращения он назначил участок дороги в полукилометре от дома Наолы.
Едва ступив на землю, он тут же услышал шум, доносящийся со стороны усадьбы.
– Что тут происходит? – спросил он у рыцарей, карауливших ворота.
– Праздничный фейверк, господин Магнификус, – ответил один из воинов, и Второй узнал в нем Ната.
Парк искрился, как новогодняя елка, в небо то и дело со свистом взмывали шутихи, несколько десятков огненных фонтанов били из клумб. Гости с бокалами в руках толпились на дорожке у дома, любуясь предложенным зрелищем. Тордион стоял отдельно от остальных, у входа в обвитую плющом беседку. Второй сразу направился к нему.
– Как все прошло? – встретил его вопросом профессор.
– В полном соответствии с вашим планом – все погибли, – сказал Магнификус и признался: – Профессор, если бы вы только знали, как мне хочется набить вам морду!
– Не решусь возражать, – пожал плечами тот. – Бейте, если это вас успокоит.
– У меня нет привычки колотить бытовые приборы, – огрызнулся молодой человек и, не говоря больше ни слова, направился к дому.
– Как ты долго ходил! – упрекнула Наола, отвлекаясь от разговора с сидящей рядом Королевой дручий.
– Она начала забывать, за кого вышла замуж, – поддержала невесту Кет Зарин.
– Тысячу раз простите, – извинился Магнификус и решительно пододвинул к себе бутылку с вином.
