По старой студенческой привычке Магнификус не стал отвлекаться на изыски и принялся поглощать начиненные икрой перепелиные яйца с такой скоростью, что невеста испугалась за его здоровье и отодвинула поднос с яйцами подальше. Второй с огорчением крякнул и ухватился за горшок с ягнятиной.
– Ты умрешь, – предупредила его Наола. – Хотя бы не торопись.
За стол вернулся отец девушки и протянул жениху сверток:
– На воротах для тебя передали.
Магнификус развернул ткань и обнаружил там два сосуда. Один из них был точной копией флакона с осколками варп-камня, когда-то подаренного Шарскуном, другой – копией флакона с жидкостью, по словам того же скейвена, нейтрализующей побочные явления варпстоуна.
– Как неудобно! – огорчился Второй, – Сто процентов – это подарок Шарскуна и Асушан.
– Там еще записка, – показала ему на клочок бумаги рядом с флаконами Наола.
Он развернул записку и прочел:
– Поздравляем. Извиняемся, но не можем приехать. Шарскуна вызвали на срочный совет Тринадцати. Желаем много потомства и мало трудностей. А. Ш.
– Что там во флаконах? – не сдержала любопытства невеста.
– Варп-камень для сафери, – ответил Магнификус и тут же проверил – начертил в воздухе свое имя, вызывая сферу.
Сфера переливалась голубыми огоньками. Каждый символ был готов к реализации.
– Много варп-камня, – обрадовался Второй. – Возможностей на семь – восемь. Все символы светятся.
– А сколько у тебя в сфере символов? – спросила девушка, видимо частично осведомленная в вопросах сафери.
– Тысячи, – сообщил ей супруг.
– Как много! – восхитилась Наола. – Ты такой могущественный. Но больше не ешь.
– Не буду, – смирился с ее требованием Второй. – Я не буду есть, а ты отопьешь из крысиного подарка.
И Магнификус заставил жену сделать большой глоток из флакона с жидкостью, нейтрализующей негативное воздействие варп-камня.
Тут он заметил, что Тордион, стоя у входной двери, тайком подает ему какие-то знаки.
– Любимая, я опять на секунду отлучусь, – предупредил Магнификус, поднимаясь из-за стола.
– Это неприлично, – укорила его девушка. – Все-таки свадьба.
– На секунду, – решительно повторил он и вышел из зала на улицу.
Тордион прогуливался по дорожке у дома.
– Я вас слушаю, профессор? – обратился к нему Магнификус.
– Согласитесь, как это все забавно выглядит, – кивнул тот на видневшийся за окнами праздничный стол: – Эльфы, вампиры, гномы, волки-оборотни. Свадьба. Клавесин.
– Мне нравится, – пожал плечами Второй.
– Мне тоже, – серьезно взглянул на него Тордион. – Но вам не кажется, что пора решить один наш вопрос?
– Уводить Древних? – догадался Магнификус.
– Самое время, – подтвердил его догадку профессор. – Я слышал, что Хаос разогнал ваши наемные войска и движется вдоль границ Империи. Это плохой знак. Очень плохой.
– Профессор, я до сих пор не понимаю, зачем нам исполнять прихоти Тзинча, и еще не понимаю, каким образом этот демон узнал о двери? – спросил Второй.
– Я ему рассказал, – спокойно ответил Тордион.
– Зачем?! – изумился Магнификус.
– Я спросил, что необходимо сделать, чтобы он вернул вам принципы, он ответил, что нужно избавить Нибиру от Древних. Я предложил дверь.
– Я тоже Древний.
– Не совсем так. Тзинч питает антипатию к тем Древним, которые создали его убийцей, а к вам он равнодушен. Более того, кажется, он вам даже симпатизирует, по-своему, разумеется.
– Пусть так. Но подскажите тогда, как мне удастся собрать Древних. Того же Моора невозможно вытащить из его мертвого дома. Но даже вместе с ним – пусть я обернусь самой быстрой птицей и полечу в Башню Хоэта, оттуда вместе со всеми к Караз-Орруду. Это займет несколько дней.
– Они уже все там, кроме моей матери, – сообщил Тордион. – А она хотела с вами переговорить до встречи с остальными.
– Где? – обреченно вздохнул Второй.
– В одном из кафе Лорейна, где вы уже бывали с ней. Она даже заказала ваш любимый напиток без кофеина, – проинформировал профессор.
– Как я туда попаду? – не понял Магнификус. – Я не могу на несколько дней исчезнуть с собственной свадьбы. Наола меня не поймет, а ее папа обескровит.
– Какой же ты тупой! – впервые потерял свойственное ему самообладание профессор. – У тебя, простите, вас, великолепное образование, здоровый мозг, зрелый возраст, короче говоря – все необходимые для понимания параметры. Неужели вы до сих пор не скомпоновали в своей голове все ранее увиденное и услышанное?!
– Это вы к чему? – немного обиделся на своего собеседника молодой человек.
– Это я к тому, что вы владеете сафери, – уже спокойнее объяснил Тордион. – Вызовите сферу, ничего экстраординарного не придумывайте – просто дайте ей задание. Своими словами, без ритуальных завываний и прочей чепухи. Сафери любит простое изложение мысли. Вы же не лобзаете колесо своего автомобиля перед тем, как завести двигатель?
– Не лобзаю, – согласился Магнификус. – В моем мире я голодранец, и у меня нет машины.
– Давайте же скорее, – поторопил его профессор. – Мне и так нелегко.
Второй выдохнул воздух и, произведя необходимый пас рукой, вызвал сферу. Собравшись с мыслями, он произнес:
– Хочу попасть в кафе, которое находится в Лорейне, на Ультиане. В том кафе, где я уже был с Валайей. Лучше всего, если я появлюсь из пустого переулка рядом. Так, чтобы меня никто не видел.
От сферы отделился символ, напоминающий кляксу. Магнификус ткнул в него пальцем и тут же оказался стоящим за тенистым деревом в каком-то переулке. Второй вышел на освещенную фонарями улицу и понял, что стоит в нескольких метрах от приоткрытых дверей нужного заведения. Не теряя времени, он вошел внутрь.
Валайа сидела за тем же столиком под картиной старинного эльфийского живописца.
– Ваш кофе, – пододвинула она к присаживающемуся за столик собеседнику фарфоровую чашку. – Трехглазую рыбу я заказывать не стала.
– Пожалуй, трехглазую нам и не надо, – кивнул он и полез в карман за трубкой.
Какое-то время женщина внимательно наблюдала за ним, потом спросила:
– Вас что-то смущает?
– Да, – поднял на нее взгляд Магнификус. – Меня смущает та святая простота, с которой сын отправляет свою мать на смерть, и мать, которая, столь же просто соглашается с гениальным планом своего сына.
– Вы не должны осуждать Тордиона, – мягко произнесла она. – Он душа этого мира. На Нибиру нет ни одного живого существа, которому Тордион был бы чужой. К сожалению, даже мой покойный муж, при всей своей гениальности, не понимал этого.
