Племянница
— А где твои родители?
Аня непонимающе уставилась на Дашу, которая, уперев руки в боки (ни дать ни взять, властная домохозяйка), бесцеремонно разглядывала девочку.
«В смысле?» — быстро написала Аня на блокноте, чувствуя, как у нее начинают гореть щеки.
— Ты же говорила, что они работают в какой-то далекой экспедиции. На Севере.
«Все так и есть».
— А вот и нет, ты все врешь! Я слышала разговор нашей Томочки. Она с кем-то трепалась по телефону, про тебя говорила. Типа твоих родителей убили на каких-то разборках.
«Это бред, — настрочила в ответ девочка, прилагая все усилия, чтобы ее пальцы не дрожали. — И вообще, не лезь куда не надо. Подслушивать плохо».
— Поучи еще меня, — на лице Даши заиграла ухмылка.
У Ани никогда не было нормальных отношений с Дашей, и та при возможности всегда старалась подколоть свою однокашницу. Девочка начала медленно считать про себя до десяти, чтобы подавить в себе гнев. Она всегда так делала, когда кто-то пытался вывести ее из себя. Досчитав до десяти, отвернулась, всем своим видом демонстрируя, что не желает продолжать разговор.
— Я с тобой разговариваю! Игнатова! Или ты еще и оглохла в придачу?
Аня резко обернулась, и Даша непроизвольно отшатнулась, увидев блеснувшие глаза девочки. Было в них что-то диковатое, и от этого взгляда хотелось быстро отойти в сторону.
«НЕ ЛЕЗЬ КО МНЕ», — крупно написала Аня, вырвала листок из блокнота и чуть ли не ткнула им в нос оторопевшей девочке.
— А то что? — не слишком уверенно произнесла Даша.
Аня проигнорировала вопрос и взяла в руки учебник.
В комнату вошла Софья Сергеевна:
— Аня, там к тебе пришли. Тамара Иннокентьевна ждет тебя в внизу, в холле. — Девочка вопросительно посмотрела на нянечку, и та протянула ей руку: — Пойдем?
Аня закрыла учебник, и они тихо вышли из комнаты.
— Дура! — вырвалось у Даши. Она чувствовала себя униженной в глазах своих сверстниц.
— Зря ты так. Анька нормальная, — неожиданно сказала Ира.
Даша поджала губы.
Тамара Иннокентьевна улыбнулась, завидев Аню.
— Приехал твой дядя. Ты готова?
Девочка утвердительно кивнула.
— Софья Сергеевна проведет вас в кабинет на первом этаже, где вы можете спокойно поговорить. Если ты захочешь с ним выйти за пределы нашего здания, обязательно скажи мне. Я надеюсь, ты тщательно взвесишь все «за» и «против», если тебе придет такая мысль.
«Я никуда не пойду, — неторопливо написала девочка. — Во всяком случае, сейчас».
— Иди, он уже ждет тебя.
Подойдя к дверям кабинета, Аня внезапно почувствовала, как ее охватывает паника. Дядя. Сейчас она увидит своего дядю.
Как там сказала Тамара Иннокентьевна? Борис Фролов?
Фрол, так называл этого дядю папа. Это она помнит даже сейчас.
Дядя Фрол.
«Твоих родителей убили», — материализовались в мозгу слова этой дурочки Даши.
Она потянула на себя дверную ручку.
В комнате сидел крепко сбитый мужчина лет пятидесяти пяти. Волевое лицо с прищуренными глазами, крупные кулаки со сбитыми костяшками, покоившиеся на столе, взгляд пронзительный, тяжелый. Но при виде девочки черты лица разгладились.
— Привет, — сказал он. Его голос был с хрипотцой, как у курильщика с солидным стажем.
«Вы — Фрол? Дядя Фрол?» — написала девочка. Несмотря на охватившее ее волнение, почерк был каллиграфическим.
— Это я. Анька, малышка моя…
Он раскрыл объятия, и она, повинуясь нахлынувшим чувствам, бросилась в объятия дяди.
— Кровиночка, — скрипнул зубами Фрол. Черты его лица снова закаменели, он с трудом сдерживал слезы — такого с ним еще никогда не было. — Ты меня помнишь?
«Помню, — написала девочка, а после небольшой паузы нацарапала: — Я рада вас видеть».
— Я могу забрать тебя с собой. Но мне нужно сделать одно дело в Москве, — сказал Фрол.
«Куда вы меня повезете? В Новосиб?» — написала Аня и лукаво посмотрела на мужчину.
— Куда хочешь, — кашлянул Фрол. — Ближе тебя у меня никого не осталось.
«Мне часто снится папа. И мама тоже. И бабушка. Зачем вы сюда приехали?»
— По делу, — повторил Фрол, и его голос стал напряженней.
«Мне кажется, я знаю, для чего вы здесь. Не только из-за меня».
Фрол смутился, не ожидая такой проницательности от пятнадцатилетней девочки. Он откровенно любовался ею — она была красива. Красива той невинной красотой, как красив дикий цветок, на котором еще не высохла предрассветная роса. Фролу даже неловко стало за свои мысли — его огрубевшее за долгие годы отсидок сердце не привыкло к телячьим нежностям на воле, а когда перед тобой сидит повзрослевшая племянница, да еще такая чудесная, он и вовсе терялся, не зная, куда себя деть.
— Нюша, я хочу тебя куда-нибудь сводить, — сказал Фрол, прижимая к себе девочку. — Я ведь и взаправду тебя искал.
«Вы меня обманываете. Не обижайтесь, но я вижу это по вашим глазам».
Фрол принужденно засмеялся:
— Ну что за глупости ты говоришь, ласточка.
«Я не хочу, чтобы кто-то пострадал».
— Я должен наказать одного человека, — отвернулся от нее Фрол, чтобы она не видела его лица. — Но ты не волнуйся. Когда все закончится, мы уедем с тобой домой.
«Кажется, я знаю, за кем вы приехали, — нацарапала Аня. Фрол обратил внимание, что руку его племянницы сотрясает мелкая дрожь, отчего буквы стали непослушными и корявыми. — Мне все время снятся сны. Страшные сны».
— Скоро все закончится, — снова повторил Фрол, подошел к девочке и с нежностью положил свои мозолистые ладони на ее хрупкие плечики.
Аня повернулась и обняла его.
— Все будет нормалек, племяшка моя родная, — проговорил он, изо всех сил сдерживая слезы.
Она просто ребенок, маленькая, глупенькая соплячка, и все. Что она может понимать? Разве она может действительно знать, кто интересует Фрола? Ведь ей было всего-то пять годиков!
Он приехал сюда с одной целью и выполнит ее, чего бы ему это ни стоило.
— Все будет нормалек, — повторил он уже намного уверенней.
Марина
Позавтракав, Артем предложил Кристине навестить Марину и лишь потом заехать к Милещенко. Перед поездкой он созвонился с Шамилем и, вкратце обрисовав ситуацию, попросил его решить вопрос с охраной Марины. Шамиль обещал уладить проблему в течение двух часов.
