Павлов вышел из автомобиля и подошел к воротам. Черные, полусгнившие штакетины торчали в разные стороны, кое-где прихваченные проволокой. В облезлой конуре дремал старый пес. Заметив адвоката, он лениво гавкнул и облизнулся грязно-розовым языком.
Артем толкнул дверь, на которой вместо замка в петлю был просунут кусок перекрученной проволоки, и крикнул:
— Есть кто живой?
В мутном окне отодвинулась занавеска, и он заметил, как мелькнуло чье-то худощавое лицо. Затем дверь открылась, и на пороге возник сгорбленный пожилой мужчина с густой бородой, сжимавший в руках двустволку.
— Что надо? — скрипучим голосом поинтересовался он.
Павлов представился и спросил:
— Артур — ваш сын?
— Ну, если и так, что с того? — насторожился старик.
— Я понимаю, что мой визит для вас неожиданность. Прошу прощения, что вторгаюсь в вашу личную жизнь, но вы, точнее, ваш сын может оказать помощь одному человеку. Я говорю о человеке, к которому в свое время у Артура были серьезные чувства.
— Я не знаю, о чем вы, но думаю, что вам лучше уйти, — хрипло сказал мужчина. Ствол ружья медленно, но неуклонно двигался в сторону Павлова.
— Пожалуйста, опустите ружье. Я здесь не для того, чтобы причинить вам зло.
— Папа, — раздался за спиной мужчины хрипловатый голос, — пусти его. Я все слышал.
Старик нахмурился, опуская ружье, и Артем шагнул вперед. На крыльцо вышел второй мужчина, одетый в засаленный комбинезон.
— Вы — Артур? — спросил Павлов, уже предчувствуя, каким будет ответ.
— Да.
Артем не верил своим глазам — он едва ли выглядел моложе своего старика-отца! Но если у отца во взгляде еще теплился хоть какой-то огонек, свидетельствующий об отдаленном подобии интереса к жизни, то глаза Артура вызывали ассоциацию с мертвыми пустыми дырами, из которых веяло безысходной тоской. Его ничего не выражающее лицо было ровным, как у манекена, о котором давно забыли, и он валяется где-то на складе.
— Проходите в дом, — пригласил Артур.
Едва не споткнувшись на пороге о разбросанный хлам, Артем прошел в темную комнатенку размером с курятник. Судя по всему, это была кухня. На заляпанной жиром электрической плитке стоял потемневший от копоти чайник. Стол был испещрен глубокими трещинами и запачкан несмываемыми пятнами. Общую неприглядную картину завершал устойчивый запах плесени и древних вещей, который, казалось, намертво въелся в каждый квадратный миллиметр этой умирающей избушки.
— Я вас, кажется, где-то видел, — неуверенно проговорил Артур, усаживаясь на дряхлый стул. — Только не помню, где…
— Артур, я разговаривал сегодня с Ольгой Константиновной. Вы помните ее? Она работала в пиццерии «Чикко».
— Не помню, — равнодушно ответил мужчина. Павлов обратил внимание, что сидел он ровно, сдвинув ноги вместе и смиренно положив руки на колени, — ни дать ни взять, примерный ученик на уроке.
— А что ты помнишь? «Чикко» помнишь?
Артур уставился в окно, его веко дернулось, будто от нервного тика.
— «Чикко»? — вяло переспросил он. Веко еще раз дернулось. — Помню. Только у меня голова болит.
— А Кристину? Артур, ты помнишь Кристину?
Мужчина отпрянул назад, будто получив хлесткую пощечину. Он повернул лицо к Павлову, и адвокат поразился, насколько оно изменилось. Будто блеклую, всеми забытую картину, случайно найденную на чердаке, опытный художник-реставратор освежил яркими красками, влив в нее новую жизнь.
— Конечно, помню, — сказал Артур, и его глаза озарились блеском надежды. — Вы ее знаете?
— Знаю.
— Что я должен делать?
— Мне нужно знать, что произошло 25 июня 2001 года. Когда ты повез пиццу в Каменское. Пожалуйста, постарайся вспомнить.
Мутная тень снова легла на лицо Артура, вновь придавая ему вид восковой маски.
— Я не хочу об этом вспоминать, — неожиданно сварливым тоном произнес он, заерзав на стуле, жалобно застонавшем под весом мужчины.
— Если ты ответишь на мои вопросы, ты очень поможешь ей, — произнес Артем, глядя Артуру прямо в глаза.
— Я спас ей жизнь, — вдруг сказал Артур и дотронулся до затылка. — Видите? У меня там пластина. Это меня ударили… Хотите посмотреть? Иногда я слышу голоса, даже когда рядом никого нет, представляете?
— Давай все по порядку, — попросил его Артем, включая диктофон. — Что ты делал 25 июня 2001 года?
— Хорошо, я расскажу. В тот день я выполнил один заказ, и, как только вернулся, мне сказали, что нужно отвезти три пиццы в Аникеевку, — заговорил Артур. Его взор был устремлен в угол кухни, поросший паутиной. — Две с грибами, одну с ветчиной. Большие пиццы, по девятьсот граммов… Я любил пиццу, но, когда работаешь в пиццерии, начинаешь ее ненавидеть. Вы понимаете? Этот запах… на завтрак пицца, на обед пицца… Фу! Она мне даже стала сниться. Конечно, не так часто, как Кристина. Я как-то…
— Что было дальше? — перебил его Павлов. — Куда вы должны были отвезти заказ?
— Точного адреса я не знаю, это был поселок Каменское. Я, правда, уже слышал, что там живет кто-то из бандитов. Но разве кто-нибудь знает точный адрес мафии? Мне не сказали, что я повезу пиццу бандитам. На доске объявлений об этом не пишут, — грустно улыбнулся Артур.
Артем кашлянул. Похоже, у Артура действительно проблемы с головой.
— Я поехал. Еду. Вижу поселок, рядом лес. До нужного дома — меньше километра. И вдруг откуда-то выбегает кто-то в камуфляже и маске. Я торможу — не давить же его? Меня — наружу. А потом… — Артур хлопнул кулаком по раскрытой ладони и разразился искренним смехом, словно рассказывал забавный анекдот. — Очнулся через два дня в больнице. Вот с такущей дыркой в черепе. Врачи думали, не выживу. А фигушки! Вас когда-нибудь били по голове?
— Пока что нет. Что дальше?
— А дальше вот что. Машину мою обнаружили у ворот этого бандита, как его там, Кнут, что ли… А самого его нашли убитым. И все его родные тоже мертвые. Говорят, их всех убили. Сначала на меня думали, допрашивали. Соучастником считали, типа я себе это… как его… алиби этим нападением сделал. Потом в покое оставили. Разве нормальный человек стал бы делать себе такое алиби?
— Ты сказал, что спас жизнь Кристине, — напомнил Павлов. — Что ты имел в виду?
— Это была ее смена, — сказал Артур и, поморщившись, схватился за виски. — Кристина должна была работать в этот день. Но незадолго до этого она позвонила мне, сказала, что возьмет отгул, и просила ее подменить. Какие-то у нее были проблемы. — Он убрал руки от головы и, поглядев по сторонам, с таинственным видом произнес: — Если бы Кристина была на моем месте, сейчас бы эта железяка торчала у нее в голове. Или ее вообще убили бы. У женщин голова хрупкая, а кости тоньше. У нее от такого удара череп развалился бы.
