Она продолжала отжимания, считая про себя.
— Кристинка, ты сбрендила, што ль? — хихикнула толстая, обрюзгшая женщина лет сорока и почесала дряблую ляжку, глядя на Кристину со смешанным чувством, в котором одновременно сквозили изумление и желчь.
Яснова продолжала молча отжиматься от пола. Ее футболка была уже вся мокрой от пота.
«Пятнадцать, шестнадцать…»
— Дура, — заключила толстуха.
— Чего пристаешь, Дин? — устало спросила третья женщина, с увядшим лицом и нездоровой кожей желтоватого цвета. Она постоянно лежала на нарах и вставала только по нужде либо во время проверки камеры. — Пускай тренируется. Тело движенья требует… Я бы сама так, если б силы были…
— Мужика ей не хватает, Валюша, — важно заявила Дина. — Вона как елозит по полу… Че, я не знаю, што ль? Не первый раз замужем. Вот только на хрена тебе мужики, Кристиночка? Погляди на меня. Я и приласкать могу, и вообще…
Кристина закончила отжимания и, уперев ступни в стену, принялась качать пресс.
— Оглохла, што ли, а? — визгливо рассмеялась Дина, уперев мясистые руки в бока. — Ты не сказала, по какой статье залетела, девочка.
Кристина, равномерно дыша, продолжала упражнения. Она старалась не обращать на назойливую соседку внимания, хотя иногда сдержаться было очень сложно.
— Ну? — раздраженно крикнула Дина.
«Восемь… девять… десять…»
— Раз молчишь, значит, есть о чем молчать, — сделала вывод толстуха. — Я так думаю, что статейка-то у тебя гниловатая будет…
— Отстань от меня, — тихо произнесла Кристина, вставая на ноги, и в упор посмотрела на замершую женщину.
— Ты это кому?!
— Тебе, кому же еще. Не лезь ко мне, понятно?
Зэчка чуть не задохнулась от ярости.
— Ты… ты…
Она была настолько поражена отпором, который ей дала эта хлипкая на вид пигалица, что даже не могла подобрать нужных слов для достойного ответа. Но ведь она никогда так себя не вела! С самого первого дня Дина доходчиво объяснила этой соплячке, кто тут главный и что жить она будет отныне по воровским понятиям. Кристина ни с кем не общалась, молча слушала разговоры Дины с Валей и постоянно тренировалась, словно завтра у нее начинались соревнования, — приседала, отжималась, делала наклоны, и все в таком духе. Но еще никогда не позволяла себе тявкать на нее!
— Кристина, ты что? — ахнула Валя. — Она ж порвет тебя!..
Дина слезла с нар и вразвалку подошла вплотную к Кристине. Та побледнела, но не отступила.
— Тва-а-арь… — зашипела Дина и протянула руку, чтобы ухватить Кристину за волосы, но та легко уклонилась и, перехватив кисть, с силой завела руку зэчки за спину. — А-а-а-а-а, больно!
Навалившись всей своей массой, Дина оттеснила Кристину к стенке, сильно придавила ее своим телом. Яснова вскрикнула и отпустила руку толстухи. Развернувшись, Дина влепила Кристине пощечину. Голова женщины, дернувшись, ударила об стену. Удар был такой силы, что перед глазами замерцали желтые круги.
— Ты… на кого руку подняла, кошка драная?! — сопела Дина, пытаясь добраться до горла Кристины.
— Перестаньте! — в страхе закричала Валентина. Она слезла с нар и стала колотить кулаками в дверь.
Дина схватила Кристину за волосы и, поднеся к ее глазам громадный кулак, с ненавистью произнесла:
— Скажи: «Прости, Диночка». Или я прямо сейчас размажу тебя.
— Не дождешься!
В коридоре послышались торопливые шаги.
— Скажи, или хуже будет! — приказывала Дина.
Внезапно Кристина взмахнула руками, и зэчка почувствовала, как ее желеобразную щеку что-то оцарапало. В следующее мгновение ладони Ясновой обхватывали рыхлое лицо Дины, а большие пальцы упирались в расширенные от изумления поросячьи глазки, ногти уже буквально давили на белки.
— Прежде чем ты меня убьешь, ты останешься без глаз, — тяжело дыша, процедила Кристина.
Железная дверь отворилась, и двое охранников в один миг растащили женщин по углам.
— Эй, че удумали, дуры? — прорычал один из них. — Заняться больше нечем? Так я вам устрою, щас полы будете языками драить во всем СИЗО! А то и без жрачки оставлю! А ну-ка, по нарам, овцы!
— Су-ука… — прошипела Дина, ощупывая веки и щеки и все еще не веря, что эта худенькая девка оказала ей такое сопротивление. Когда же охрана вышла из камеры, она, немного успокоившись, твердо проговорила: — Вот что, деточка. На зоне ты не выживешь, точняк говорю. Там тебя враз обломают, все твои коготки повыдергивают. И за твои выкрутасы ты еще ответишь.
Поправляя волосы, Кристина ответила немного задумчиво:
— Знаешь, Дина… Я тебя очень прошу, пока мы находимся в этой камере вместе, запомни одну вещь. Мне плевать на твои ходки и твой авторитет, у меня и без твоих закидонов головной боли хватает. Ты, конечно, сильнее меня, но и я предупреждаю, если еще ко мне сунешься, у тебя будут крупные неприятности.
Она посмотрела на свои ладони, которыми сжимала лицо зэчки, и на ее лице появилось брезгливое выражение. Сполоснув руки в рукомойнике, подошла к окну, подставила ладонь под пробивающиеся сквозь решетку лучики солнца и улыбнулась, глядя на играющие блики.
— Павлов, вытащи меня… — прошептала Кристина, сжимая ладошку в кулак. — Мне плохо без тебя, Богом клянусь.
Артур
Наспех перекусив, Павлов поймал частника, и они поехали в Аникеевку.
Водитель оказался угрюмым детиной с нестрижеными вихрами, на протяжении всей дороги он только и делал, что ругал правящую власть. Павлов рассеянно кивал, воспринимая монотонный голос шофера как трескотню радио с постоянными помехами. Он был погружен в собственные мысли. Хорошо, если Артур окажется на месте. А если нет? И вообще, что ему даст этот разговор? Тем более Боженова упомянула, что парень немного не в себе.
Мерный рокот двигателя и бесконечная дорога, серой лентой убегающая из-под колес подержанной «девятки», действовали на него усыпляюще, и Павлов встряхнул головой, отгоняя сон и пессимистические мысли.
— …в декларациях пишут, что на «Жигулях» ездят, а у самих гаражи забиты «Феррари» да «Бентли», — не успокаивался водитель.
Миновав обшарпанный указатель «Аникеевка», они свернули с основной трассы, и автомобиль затрясло на ухабах.
— Вот и приехали, — сказал шофер. — Какой дом нужен?
Павлов объяснил. Глядя на покосившиеся дома и разбитую дорогу, он подумал, что самостоятельно выбраться отсюда ему будет проблематично.
— Если подождете, я заплачу вам за обратный путь, — предложил Артем водителю, и тот с готовностью закивал.
— Отчего не подождать, подожду. Я никуда не тороплюсь. Сейчас хорошего клиента почти не осталось. И работы нормальной нигде нет, все места заняты, эти жидомасоны в Госдуме… — пошел он по второму кругу, но Артем его не слушал — они уже подъезжали к самому крайнему дому деревни, о котором говорила уборщица Боженова.
