— Сестра… — презрительно фыркнула Евгения. — А что она мне дала? Все меня только ненавидели с детства. Я была не такой уж плохой, но на фоне этой «святоши» всегда была хуже всех. Да я с детства мечтала, чтобы ее не было! Она же была старше на два года, и вместо того, чтобы помочь мне, Маргарита только топила меня! Я ведь поступила в техникум, успешно сдала два экзамена и попросила ее сдать за меня последний, потому что боялась завалить. Мы были так похожи, никто бы и не заметил. Я редко ее просила о чем-либо. Чего ей стоило? Но эта моралистка отказала. «Ты должна думать своей головой!» — передразнила сестру Евгения. — Послал же бог сестричку! Ее все любили — бабушка, соседи, одноклассники. Тогда я и пустилась во все тяжкие, это был крик о помощи никому не нужного подростка. Меня словно сталкивали в пропасть, а на ее краю стояла Маргарита и мило улыбалась. И конечно, финал был предсказуем. Она актриса, а я уголовница! На много лет я вычеркнула ее из жизни, но не из памяти. И чем хуже мне становилось, тем больше я ее ненавидела. Ведь она ни разу не протянула мне руку помощи, а я в ней так нуждалась! Ладно, когда она была девчонкой — может, что-то недопонимала, но она не изменилась, даже когда стала взрослой женщиной. Ни весточки мне не послала, ни вшивой передачки с сигаретами и теплыми носками не передала. Ничего! И тогда я решила поменяться с ней жизнями… Это стало целью. Я не была уверена, что получится, но попробовать стоило. Маргарита должна была помучиться, побыть в моей шкуре. Иначе жизнь стала бы совсем несправедливой. Даже имя ей дали красивое — Маргарита, а что до меня… Мать ждала мальчика Женьку, выпивала, даже будучи беременной, потому что папаша бросил ее с маленькой Риткой на руках. Так и назвала без изысков — Женькой. Может, у меня и психика покалеченная из-за ее пьянок, а Маргоша успела чистенькой родиться. В чем моя вина? — Лицо Евгении раскраснелось.
— Похоже, вы ненавидите весь мир и вините в своих неудачах кого угодно, только не себя, — ответил Валентин Рудольфович, даже не глядя на нее. — Но это я так, к слову. Я же специалист по трупам, а не по живым людям. Хотя некоторые люди вызывают у меня жалость больше, чем покойники.
— Когда я откинулась, я встретилась с сестрой, но не увидела в ее глазах ничего, точно так же, как в детстве. Холодная, сволочная кукла с ангельской внешностью. Я попросила кров на время — отказ, попросила денег — отказ. Это был ее последний шанс, и она его упустила. Тогда я внимательно посмотрела на нее и спросила себя: а чем я хуже? Я решила пролезть в жизнь сестры через единственного близкого ей человека, Олега. Олег красив, богат, примерный семьянин — мечта любой женщины. А она пользовалась им как промокашкой. Думаю, что Маргарита никогда не любила его, просто выкачивала деньги. Она изменяла ему, и я рассказала Олегу об этом. Но этот дурень так ее любил, что готов был делать вид, что ничего не знает. Но легко делать вид, когда у тебя нет доказательств, а только предположения. А когда на столе лежит пачка фотографий, на которых изображена твоя жена в объятиях другого мужчины…
— А рядом крутится женщина, смотрящая на тебя влюбленными глазами, так похожими на глаза любимой женщины, — снова заговорил Колесников. — Вы стали близки. Этому способствовала и ваша настойчивость, и то, что Олег хотел поднять свою самооценку. Скорее всего, вы ему понравились. Олег почувствовал себя мужиком. Уж в чем, в чем, а в этом деле Евгения специалистка. На заре туманной юности она успела поработать в одном из низкосортных борделей. Это тоже факт. Вообще, в этом деле столько фактов собрано, что следователю уже и делать ничего не надо. Олег, вы стали грустным. Разлюбили жену за измену, а сами стали жить с продажной женщиной! Метаморфозы жизни! Понятно, что этот факт своей биографии Евгения от вас тщательно скрывала. Думаю, что ваше метание между сестрами длилось около года, и Евгения постепенно вас заглатывала, словно хищное растение безвольную муху. Жена стала раздражать, вы начали ее ненавидеть. Поэтому предложение Евгении убить Маргариту и заменить ее собой попало на благодатную, уже подготовленную почву. Но решающим фактором для вас стало осознание того, что Маргарита была бездетна, а Евгения смогла родить вам сына… — Валентин Рудольфович повернулся к Евгении. — Вы долго изучали повадки сестры, походку, жесты, смех. Пришлось сменить цвет волос и стрижку. В любом случае какие-то незначительные изменения во внешности можно было списать на неудачно проведенную пластику, которая некоторых женщин превращает в монстров. Но меня поразило то, какие внутренние изменения должны были с вами произойти! Воистину, вы доказали, что не хуже сестры. Вы даже смогли играть на сцене, хотя никогда этому не учились.
— Я видела ее на репетиции, — сказала Аделина, — и Евгения, конечно, молодец. Вы правы, хватка у этой женщины железная.
— Только один момент огорчал — пока вы не могли быть с вашим сыном. И вы доверили его подруге Клавдии, которая вас сдала. Ну, все мы люди… Клавдии вы сказали, что сестра умерла, а вы просто хотите занять ее место. Мол, выпал шанс изменить жизнь. Но Клавдия по секрету нам сказала, — понизил голос Валентин Рудольфович, — что вы такая злобная стерва, что она не верит ни одному вашему слову и догадывается, что вы убили сестру. В колонии она каждый день слышала, как вы возмущались, почему одной все, а другой ничего? Но за деньги решила помочь вам с ребенком. Хотя кого я обманываю? Деньги тут ни при чем. Клавдия до смерти боялась вас!
— Страх — неплохое качество. И ведь все шло по-моему. Я не понимаю, как вы вообще вычислили, что я не Маргарита. Этого не должно было произойти.
— Вы правы, вас трудно было вычислить, и оставалось бы уповать только на волю божью! Чтобы потом, когда вы умрете и с таким же милым выражением лица засемените к воротам ада, вас остановил бы апостол Петр и, качая головой, сказал что-то типа: «Как не стыдно, девушка? Совершили убийство сестры и всю жизнь прожили припеваючи, не испытывая мук совести. И умерли в кровати сестры в окружении детей, внуков… в вязаных носочках из овечьей шерсти». Вы бы, конечно, возразили, ну как вы это умеете: «Столько лет прошло! Я заслужила!» Бла-бла-бла… А апостол Петр стукнул бы вас посохом по лбу и произнес: «Господь все видел и был не в восторге от ваших поступков. Поэтому ступайте туда, где вам самое место, — в ад».
— Я не верующая, — хмыкнула Евгения. — И умирать пока не собираюсь. И потом, женщин в России не сажают на пожизненное, рано или поздно выйду.
— Вам сколько? Лет тридцать пять? Да, через двадцать лет вы будете еще ого-го!
Евгения поджала губы.
— Подонок! Какой ты подонок! — сказала, словно плюнула, она. — Откуда ты только взялся? Как все вынюхал, все разузнал? И эта… несостоявшаяся актрисулька, — посмотрела она на Аделину, — сама бы ни о чем не догадалась без этой ищейки.
— Вот это вы напрасно! Первой на вас обратила внимание именно Аделина. Так что можете ее пламенно поблагодарить, — улыбнулся Колесников. — Ну что ж, господа, кульминация! Понятно, почему вы ненавидели сестру, понятно, почему Олег разлюбил жену… так сказать, «разлюбил я одну, полюбил я другую», — пропел каким-то противным голосом Валентин Рудольфович. — Теперь осталось узнать: как вы убили Маргариту и где тело? — спросил криминалист.
