— Так я ее знаю! Мы учились с ней. Подругами не были, конечно, но очень даже общались. Надо же, как тесен мир! Значит, это она сдала это платье?
— Нет. Я хорошо помню, что платье сдал мужчина.
— А вы разве не осматриваете вещи? — поинтересовался Дмитрий.
Елена Петровна слегка зарделась.
— Конечно, осматриваем на предмет пятен, каких-то повреждений. Честно говоря, у этого платья такой широкий подол, что я не заметила карманы и не проверила их. Так что… — развела она руками.
— Мы вас ни в чем не обвиняем, — успокоил ее Дмитрий. — А от этой актрисы принесли одно платье или были еще какие-то вещи? — спросил он.
Аделина с уважением посмотрела на Карасёва. Ей такой вопрос в голову не пришел.
— Нет, почему. Сдали десять вещей, — ткнула пальцем в книгу директриса.
— А можно точно проверить? Я понимаю, мы занимаем ваше время, а любое время должно быть оплаченным, — сказал Дима и положил перед Еленой Петровной пять тысяч рублей.
— Сейчас посмотрю. — Хозяйка комиссионки взяла деньги и удалилась.
— Чего ты деньгами соришь? Она же не просила! Нам-то никто пока не заплатил! — зашептала Ада Дмитрию.
— Так мы добудем больше сведений и будем иметь в ее лице союзника.
— Чего бы ей нам вредить? Она ни в чем не виновата.
Вернулась Елена Петровна, в руках она несла какую-то одежду.
— Посмотрела в компьютере. Оказывается, я ошиблась. Сдали девять вещей — одна шуба, остальное тряпки. Одно платье у вас, шесть вещей, в том числе шубу, купили. Две вот остались.
Аделина принялась внимательно осматривать прозрачную, кружевную блузку и длинное вечернее платье с большим вырезом на спине.
— Карманов вроде нет, — подсказывал ей Дмитрий.
— Не торопись. Вот тут какое-то уплотнение в подоле. Пощупай! — возбужденно воскликнула Аделина.
— Да, действительно что-то есть, — подтвердил Дмитрий.
— Принесите, пожалуйста, ножницы! — попросила Аделина директрису.
Елена Петровна вернулась с маленькими маникюрными ножницами.
— Только поаккуратнее, пожалуйста! Мне же его еще продавать.
— Я аккуратно. А если вы и черную нитку с иголочкой принесете, то я так подошью, что ни один эксперт не заметит. Я вообще хорошо шью! — сказала Ада и ахнула.
Из подола вывалилась бумажка и рассыпалась как труха. Аделине удалось выудить лишь небольшой кусочек с одним-единственным словом: «Если».
— Дима, здесь мог быть такой же текст! «Если вы читаете эту записку…» Она разложила их в нескольких вещах, надеясь на помощь.
— Да, все это по меньшей мере странно. Жалко, что эта записка истлела и мы не узнаем, что в ней было написано.
— Я ухаживаю за своими вещами, — похвасталась Елена Петровна. — Если вещь будет плохо выглядеть, ее никто никогда не купит. Можно, конечно, снизить цену и отдать за копейки. Но я лучше свою копейку вложу, но придам вещи товарный вид и продам за приличные деньги. Так вот, это платье недавно побывало в химчистке. Но я же не знала…
— А вдруг в этой записке было больше информации? Например, имя убийцы? — предположила Аделина.
— Скажите, а кто приобрел другие шесть вещей? — спросил Дмитрий у хозяйки комиссионного магазина.
— Ну, вот тут я точно пас! Если данные людей, которые приносят вещи, я записываю, то покупатели мне неизвестны. Могу даты посмотреть, но они вам ничего не скажут. Только шубка… — И Елена Петровна прикусила губу.
— Что? — спросил Дима.
— Не учтена она у меня была. Понимаете, есть особые клиенты, которые мне нужны. Например, мой дантист, парикмахер, женщина из Департамента здравоохранения. Нужные люди. Они тоже не афишируют, что берут вещи из комиссионки, пусть даже и в отличном состоянии. Они просят меня, если вдруг поступит что-то стоящее, сразу же позвонить им и не выставлять вещь на продажу. Шубка была супер, новая и необычного цвета. Размерчик подходил моему парикмахеру Галочке. Я ей сразу позвонила. Она в тот же вечер прилетела после работы и забрала ее. Мне еще бесплатно банку дорогого крема для лица подарила.
— Прямо как в советские времена, «ты — мне, я — тебе», — усмехнулся Дмитрий.
— А этого никто не отменял! Связи во все времена нужны.
— Ну и ваш парикмахер не говорила, что нашла что-то в шубе? — спросила Аделина.
— Нет, не говорила.
— А мы с ней можем поговорить? — спросил Дмитрий.
— А вот этого не надо. Если мои клиенты будут думать, что я разбазариваю информацию о них…
— Мы поговорим очень тактично. Кроме того, я запишусь к ней на прием. Разве же это плохо, если у нее появится постоянный клиент в моем лице? — очень располагающе улыбнулась Ада.
— Даже не знаю. Пронырливая вы больно. И чего я вожусь с вами? У меня своих проблем нет, что ли? Вот, например, пиджачок вельветовый, такого красивого винного цвета, известной фирмы, продается за копейки, всего-то двадцать тысяч, так не берет никто! А вы знаете почему? Нестандартный фасон! У женщины должна быть тонкая талия и большой бюст. А это получается в основном после определенной операции. Пиджачок пылится, скоро придется нести в химчистку.
— Не придется! Дорогая, примерь. Мне кажется, он идеально тебе подойдет и только еще больше украсит, — предложил Дима, натягивая пиджак на Аду. — Хотя, казалось бы, куда еще больше?
— Дорого… — заартачилась Аделина.
— Для тебя ничего не жалко! — выпалил Дмитрий и отсчитал Елене Петровне двадцать тысяч.
— Хорошая покупка! Это настоящая фирма! — несколько расслабилась директриса. — Докторский переулок, дом восемь.
— Что? — переспросила Аделина.
Но Дима, полуобняв ее за талию, уже поволок на выход.
— До свидания! Поедем делать тебе прическу.
— Какую прическу? — спросила Ада.
— В Докторском переулке, дом восемь, у Гали, — пояснил Дмитрий, и Аделина наконец-таки поняла.
— Спасибо! До свидания!
— Постарайтесь не говорить, что это я ее сдала! — крикнула вслед Елена Петровна. — И носите пиджачок с удовольствием.
Дмитрий усадил Аделину в машину.
— Мне неудобно, — сказала она.
— Нажми кнопку справа и отрегулируй кресло под себя, — ответил Дима.
— Я не в этом смысле! Ты купил мне дорогую вещь.
— И что? — посмотрел он на нее.
— И мне неудобно.
— Мужчины что, никогда не делали тебе дорогие подарки?
— Делали! Но это больше смахивает на шантаж. Директриса продала тебе информацию о Галине за двадцать тысяч.
— И что? Это нормально. Такие женщины так и действуют. К сожалению. Они пытаются из всего извлечь выгоду. Это как компенсация за несчастливую женскую долю, которая, как правило, у всех бизнес-леди. Если они считают, что в деньгах счастье, то… ради бога! Я думаю по-другому. Кто меня осудит? Вот ты не такая. Ты вообще особенная! Но даже если бы ты была бизнес-леди, я бы все равно сделал все, чтобы быть рядом с тобой. И чтобы ты чувствовала себя за мной как за каменной стеной.
