Действие земляного заклинания Сетне постепенно ослабевало, правда, не так быстро, как хотелось бы. К тому времени, когда маг закончил читать заклинание, я смог сделать всего два шага.
Перед Сетне возникло облачко тьмы, которое затем приняло вид царственной женщины. Воротник ее черного платья украшали рубины. На предплечьях сверкали золотые ленты. Строгое, не подвластное времени лицо – я давно уже научился его узнавать. Оно как будто говорило: я – богиня, прошу не забывать об этом. Заплетенные в косички черные волосы венчала белая коническая корона. Я не смог удержаться от вопроса самому себе – зачем всемогущему бессмертному существу носить головной убор в виде кегли для боулинга?
– Ты! – прорычала она, обращаясь к Сетне.
– Я! – согласился тот. – Рад видеть тебя снова, Нехбет. Жаль, что нет времени поболтать, но не могу же я вечно держать этих смертных прикованными к земле. Давай не будем тянуть время. Отдай мне хеджит!
Богиня-стервятница раскинула руки. Те прямо на глазах превратились в огромные черные крылья. Воздух вокруг нее почернел и наполнился дымом.
– Я не терплю выскочек, вроде тебя! Я защитница короны, щит фараонов…
– Разумеется, – согласился Сетне. – Но вспомни, сколько раз ты терпела выскочек. Вся история Египта – это одни бесконечные выскочки. Так что давай корону.
Не знаю, способны ли стервятники шипеть, но Нехбет зашипела как змея. Ее крылья задымились.
Земляная магия Сетне дрогнула. Струйки красного песка с громким шлепком упали на землю, и я внезапно обрел свободу движений. Сейди смогла подняться. Аннабет бросилась ко мне.
Сетне не обратил на нас никакого внимания. Он отвесил Нехбет шутовской поклон.
– Я впечатлен. Но ты посмотри на это!
На этот раз он не стал читать заклинание из свитка. Лишь прокричал что-то на смеси греческих и египетских слов. Я узнал их – это же заклинание он применил недавно в старом форте.
Я встретился взглядом с Аннабет. Мы с ней явно подумали одно и то же. Нельзя допустить, чтобы Сетне поглотил богиню.
Сейди подняла заляпанный грязью лист папируса.
– Аннабет, вместе с Перси уводи богиню! Быстро!
Времени для споров не было. Мы с Аннабет, словно игроки в американский футбол, налетели на богиню и толчком отправили ее на другой край поля, подальше от Сетне.
– Ке-рау-но! – крикнула Сейди у меня за спиной.
Самого взрыва я не видел, но не сомневаюсь, это было нечто грандиозное!
Меня и Аннабет швырнуло вперед. Мы шлепнулись прямо на Нехбет. Та возмущенно взвизгнула. (Кстати, я бы никому не советовал набивать подушку перьями грифов. Это вам не лебяжий пух.)
Мне кое-как удалось встать. В том месте, где только что стоял Сетне, курилась дымом огромная воронка.
От кончиков волос Сейди поднимались струйки дыма. Свиток куда-то исчез. Ее глаза вылезли на лоб от удивления.
– Вот это класс! Я уничтожила его?
– А вот и нет! – Сетне возник из воздуха в нескольких футах от нас. Он слегка пошатывался. Одежда на нем дымилась, но выглядел маг скорее оглушенным, чем физически пострадавшим.
Он опустился на колени и поднял с земли что-то белое конической формы… корону Нехбет. По всей видимости, та откатилась в сторону, когда он сорвал ее с головы богини.
– Спасибо! – Сетне торжествующе развел в стороны руки – белая корона в одной, «Книга Тота» в другой. – На чем я остановится? Ах да! Собирался поглотить вас всех!
С другого края поля раздался крик Картера:
– СТАП!
Предполагаю, «стап» – это что-то древнеегипетское. Но кто знает?
Воздух острой косой прорезал ярко-синий иероглиф и отсек магу правую кисть.
Сетне вскрикнул от боли. «Книга Тота» полетела в траву.
В двадцати футах от меня, с бейсболкой Аннабет в одной руке, из воздуха возник Картер. На этот раз он не стал принимать облик гигантского цыпленка, но поскольку он спас нам жизнь, я не стал пенять ему на это.
Сетне посмотрел на «Книгу Тота», которую все еще сжимала его отрубленная рука, но я метнулся вперед и сунул ему под нос кончик моего нового меча.
– Даже не думай!
– Тогда забирай книгу! – прорычал маг. – Мне она больше не нужна!
С этими словами он исчез в вихре тьмы.
У меня за спиной богиня-стервятница столкнула с себя Аннабет.
– Живо слезай с меня!
– Эй, леди! – Аннабет поднялась на ноги. – Я пыталась не дать ему проглотить вас. Ладно. Что ж. Не стоит благодарности.
Богиня поднялась на ноги.
Без короны она уже не выглядела столь могущественной, как раньше. Ее прическа представляла собой салат из травы и грязи. Черное платье превратилось в кашу из перьев. Она стала какой-то высохшей и согбенной, а ее шея торчала как… как у грифа. В эти мгновения ей подошла бы картонка с надписью: бездомная, голодная, приму любую помощь. И я с удовольствием отдал бы ей всю мелочь из кармана.
– Вы глупые дети! – проскрипела она. – Я могла бы уничтожить этого мага.
– Вряд ли, – сказал я. – Несколько минут назад мы видели, как Сетне поглотил богиню-кобру. Она производила большее впечатление, чем вы.
Нехбет злобно прищурилась.
– Уиджит? Он проглотил Уиджит? Расскажите мне!
Картер и Сейди присоединились к нам, и мы вчетвером просветили богиню о том, что недавно случилось. Когда мы закончили, Нехбет издала вопль ярости.
– Это возмутительно! Мы с Уиджит были символами единства Древнего Египта! Нас почитали, как и положено почитать цариц. Этот выскочка Сетне украл вторую царицу!
– Но он же не украл вас, – возразила Сейди. – По-моему, это хорошо.
Нехбет обнажила клыки, заостренные и красные, словно ряд крошечных грифовых клювов.
– Вы – Кейны. Мы следовало предвидеть, что без вас дело не обойдется. Вечно вы встреваете в дела богов.
– Так, значит, это мы виноваты? – Сейди подняла свой жезл. – Послушай, старая курица!..
– Давайте не будем отвлекаться! – миролюбиво предложил Картер. – По крайней мере, у нас есть «Книга Тота». Мы не дали Сетне поглотить Нехбет. Каким будет новый шаг Сетне? И как нам его остановить?
– У него теперь обе части пшента! – взвизгнула богиня. – Без меня белая корона не имеет полной силы, но все равно сгодится для целей Сетне. Ему лишь нужно довести до конца церемонию обожествления, надев корону Птолемея. И тогда он станет богом. Ненавижу, когда смертные становятся богами! Они вечно норовят заполучить трон. Они строят жуткие показушные дворцы. Они не уважают правил божественного безделья.
