– Да у нас тут почти первобытно-общинный строй, Медведь, – возмутился Федька, – какое разделение на лидеров и начальников?
– Что-то я смотрю, ты от зубной щётки не отказался, шкуры не носишь и даришь своей женщине не удар дубины по голове, а цветы и парфюмерию?
– Ну, мы же цивилизованные люди, – смутился Стрелец.
– Вот и веди себя, как цивилизованный человек, не забывая о тех знаниях, которые накопило человечество.
Разговор начался неспроста. Перед нами в центре посёлка стояли рядами широкие столы и лавки, на которые женщины носили тарелки, кастрюльки, миски и прочую посуду с нехитрой едой. В холодной землянке ждали своей очереди крепкие напитки, но кое-что уже было выставлено сейчас. Праздновали сегодня дни рождения у восьми именинников, тех, у кого были недавно эти праздники.
Предложил идею я. Сделать так, чтобы раз в месяц мы поздравляли людей, кто справил за прошедший месяц свой день рождения, либо ещё какой-нибудь юбилей. Ту же годовщину свадьбы, к примеру (уверен, что скоро такие мероприятия у нас пойдут волной, дай только чуть-чуть сильнее обжиться и научиться справляться с опасностями без потерь для себя). Через месяц вновь и так далее. Пусть будет у нас такая традиция. Так людям проще будет, легче, да и сплотятся крепче.
Почему Стрелец дулся и хмурился, и приходилось Матвею читать нашему главнокомандующему нотации? Так он чуть ли не в первых рядах хотел открыть сезон коктейля «Три поросёнка». А тут приходится стать первым среди наблюдателей за порядком. Полностью сухой закон Матвей не вводил, он действовал только для часовых и тревожной группы в случае внешней опасности. Со Стрельцом в ряды вышибал вошёл один «силач», «воздушник» и десять человек из числа самых спокойных и крепких. Плюс я и Сильфея. Нашей команде разрешалось пятьдесят капель принять, но не больше. Всех иных Матвей предупредил, чтобы тикеры оставили в жилищах. Тот, кто решит на празднике использовать свою силу – лишится права иметь кристаллики навсегда. Если от этого пострадают люди – изгонят из посёлка, несмотря на все заслуги. Правда, потом Матвей признался, что с последним он поторопился. Изгнание заменят на тяжёлые работы и содержание в тюрьме – землянке для буйных. Там уже сидели два драчуна, устроившие поножовщину в посёлке из-за женщины. Вот тоже идиоты, ей-богу, у нас столько представительниц слабого пола, что каждому мужику легко гарем можно создать, а эти режутся, как за последнюю и единственную.
– Жанна, постой, – остановил я женщину, которая стала первой помощницей Ро, благодаря своим знаниям трав, когда все потянулись к столам. – У меня для тебя подарок. Подарю сразу, чтобы ненужной зависти не было у народа.
Стрелец из любопытства тут же сунул нос в «сидор», в котором я принёс подарок.
– А-а, вот куда тебе столько парфюмерии понадобилось! – произнёс он. – Ещё тогда, что ли, грел идейку про днюхи?
– Максим, это же… откуда? – всплеснула ладонями женщина.
Рядом с ней хмыкнул Матвей:
– Жанна, это же Макс. Откуда у него могут по-явиться такие редкие вещи.
Сказал и окинул меня укоряющим взглядом, мол, таскаешь себе потихонечку, а нам-то лапшу развешивал по ушам насчёт опустошения тикера. Объяснять и доказывать я ничего не стал.
– А у тебя же ещё пакет был, третий, его куда дел? Отдал кому-то уже или присмотрел подружку, которой на следующий праздник подаришь?
– А это уже, Федя, моё дело, – отозвался я.
– Ну ты, если чего, знай, что я не откажусь от такой вещи. Не за просто так, конечно, есть что предложить в обмен.
– Федь…
– Так, потом своими сокровищами обмениваться будете, – прервал нашу беседу Матвей. – Народ подтянулся – пора и нам выходить.
В самом деле, пока мы разговаривали, возле столов неровными шеренгами переминалось практически всё население посёлка от мала до велика.
После двадцатиминутной речи членов совета посёлка, где каждый поздравил именинников, сообщил, что все тяготы уже позади, впереди только светлое будущее и прочее, и прочее, наконец-то был дан сигнал приступать к гулянке. Первым же делом из-под столов появились бочонки, пластиковые бутылки с крепким алкоголем. Женщинам досталось несколько бутылок вина – остатки наследства с Земли (то, что тайком от Матвея люди протащили сквозь портал, когда бежали от иных из Золотого города) и коктейль из сока нескольких местных фруктов, листьев и самогона двойной перегонки. Соотношение и сами компоненты подбирала Жанна, так что можно было не бояться за скорое опьянение прекрасной половины человечества и отравление вообще.
– Что ты за компотик хватаешься? – удивился сосед справа, когда я налил в кружку коктейля. – Не мужик, что ль? Не объедай женщин, гы-гы, я тебе сейчас нормальной вещи плескану.
– Не надо, дружище, – остановил я его, накрывая кружку ладонью, куда тот собирался «плескануть» самогона из двухлитровой пластиковой бутыли с наклейкой «кока-кола». – Мне нельзя.
– Да брось, понемножку всем можно, даже трезвенникам и язвенникам. Тебя же Максом зовут, ты же самый крутой иной у нас? А я Сашка, лесоруб в посёлке. Так давай за иных! А потом за лесорубов! Или ты не уважаешь нас?
– Саш, я на работе, – я чуть наклонился на левый бок и продемонстрировал петлю на поясном ремне с электрошокером-дубинкой.
– Тьфу ты, ну-ты, – скривился собеседник. – И зачем тебя потянуло в вышибалы, радовался бы празднику, гулял. Или тебя Медведь заставил, я угадал? Ну, так он сюда не смотрит, давай-ка…
– Подвинься, «давай-ка», – прервал моего соседа хриплый женский голос.
– Чего? – удивлённо протянул тот. – Тут мужики сидят, найди-ка ты себе другое место, женщин…
И поперхнулся, столкнувшись со злым взглядом Ольги.
– Э-э, ну ты… это, слушай… у нас с Максом деловой разговор, погодь, а?
– Я вижу, какой у тебя деловой разговор. Двигайся.
– Да тут некуда! – почти взвыл мужик.
– Значит, найди себе другое место.
Мой собеседник несколько секунд пободался взглядом с девушкой, потом вздохнул, пробормотал что-то неразборчивое и встал с лавки, не забыв прихватить с собой «кока-колу» и деревянную рюмку, которые наловчились делать поселковые мастера на примитивном станке с ножным приводом и резцом из куска острозаточенной хорошей стали.
Сильфея, сидевшая слева от меня, мазнула взглядом по Ольге и чуть наклонилась вперёд, в правую руку взяла ближайший столовый нож – крайне неудобную тупую железку с круглым концом (правда, в её руках такой нож становился грозным оружием, как и любая вещь, впрочем). В левой держала кружку с соком, из которой делала маленькие глотки. При этом практически перестала обращать внимание на Ольгу, именно так подумал бы любой, решивший понаблюдать за ней. Только я улавливал напряжение шши, взволнованную появлением «опасной» Ольги, сидевшей сейчас вплотную со мной.
– Привет, Оль, с праздником, – улыбнулся я Ольге.
