Лара кивнула. Казалось, она вот-вот разрыдается. Видимо, все те переживания, которые скопились в ее душе за последние дни, отчаянно требовали выхода. Еще одно неосторожное слово, необдуманный вопрос, и – вуаля! – случится самая настоящая истерика.
«Только этого нам и не хватало!» – подумал Громобой про себя, а вслух сказал:
– Не думаю, что это такой уж… быстрый процесс – сделать из нормального человека подобного монстра.
– Ты этого не знаешь! – пылко воскликнула Лара.
– Никто из нас не знает, – вставила Бо.
Три пары глаз разом уставились на нее.
– Я понимаю, что ты испытываешь, Лара, – спокойно произнесла повелительница мутантов. – И Громобой тоже понимает. Но пойми и ты: сейчас нам все эти переживания только мешают.
– Но я не могу просто заткнуть свои эмоции, Бо, – голосом, преисполненным отчаяния, растерянно сказала блондинка. – Они живут во мне, и я… я не знаю, как заставить себя думать иначе!
– Это сложно, не спорю, – согласилась жена Громобоя. – Но надо, надо постараться, если действительно хочешь вызволить своего суженого из беды. Излишние эмоции только все портят. Не хочешь же ты погибнуть во время штурма? Не для этого ведь все затевалось, правда?
– Не для этого, – со вздохом согласилась Лара.
– Мы спасем его, – пообещала Бо. – Если это возможно, мы обязательно его спасем. Запомни это. И лишние десять-двадцать минут нам никак не помогут. Поторопившись, мы можем что-то не предусмотреть и попасться в ловушки Угрюма, а это нам, опять же, совершенно не нужно.
– Не нужно, – эхом повторила блондинка.
Слова Бо успокоили девушку. Возможно, ей надо было просто выговориться, возможно, побеседовать с той, кто поймет лучше прочих людей, лучше мужчин, которые мыслят несколько иначе. Как бы то ни было, Лара уже не казалась опустошенной, а во взгляде ее появилась некая решительность идти до конца.
Громобой покосился в сторону супруги и едва заметно улыбнулся ей самыми уголками рта. Каждый божий день, проведенный рядом с нею, бородач убеждался, что у него – лучшая на свете жена. Она идеально дополняла нейроманта, компенсируя его многочисленные недостатки своими неисчислимыми достоинствами.
«Наверное, это и называется гармония», – подумал Громобой.
– В общем, предлагаю действовать так, – откашлявшись в кулак, сказал нейромант. – Сейчас отправляемся на север Куркино, к сломанному «Титану», а там уже сориентируемся. План понятен?
– Что за «Титан»? – недоуменно нахмурившись, спросил Ван.
Громобой обратил внимание, что парень продолжает заботливо обнимать Лару за плечо, но сделал вид, что не заметил этого, и как ни в чем не бывало объяснил:
– «Титан В4» – это тот самый сломанный робот, габаритами не уступающий цельной пятиэтажке. Его используют… точней, использовали во время Последней Войны для перевозки грузов. Тягач, одним словом.
– И откуда вы столько о них знаете? – восхищенно спросил Ван.
– Ну, я же читал инструкции, которые у их «сервов» в голове, – с равнодушным видом пожал плечами нейромант. – Разработчики, мудрые люди, не жадничали – заложили в каждого обслуживающего робота полный набор материалов, нужных для ремонта, чтобы можно было в любой момент перепривязать «серва» от одной модели к другой…
Ван и Лара слушали его с круглыми, будто монеты, глазами, и Громобой решил, что продолжать рассказ не имеет смысла.
– В общем, не забивайте себе головы, – неуклюже докончил он. – Идем на север, а с био, если что, я сам буду разбираться. Это ведь, фактически, мое ремесло, ага…
С этими словами нейромант аккуратно поставил пустую банку в угол комнаты, в которой они находились, и, вытерев ложку о штаны, спрятал ее во внутренний карман плаща.
Солнце висело высоко в небе, был самый разгар дня, иначе говоря – лучшее время для того, чтобы отправиться в смертельно опасное путешествие по Зоне.
* * *
Солнечная погода мало общего имела с настроением Бартаба, вождя племени Диких, который шел по московской Зоне в компании верных телохранителей.
Иначе говоря, предводитель мутантов был вне себя от ярости.
И на то имелись веские причины – мало, что Карику (ныне покойному) удалось ранить вождя во время утреннего боя, так еще и родная сестра, воспользовавшись случаем, куда-то сбежала. Можно даже сказать, что второе стало причиной первого – ведь меткий выпад удался претенденту на жестяной трон именно тогда, когда в ритуальный зал, шатаясь, вошел окровавленный Мидрок и громогласно сообщил о побеге Рены. Бартаб от неожиданности замешкался, чего с ним обычно не происходило, и Карик коварно огорошил его болезненным ударом в предплечье левой руки.
Впрочем, все, что не делается, то к лучшему: своим выпадом претендент только раззадорил вождя, и тот, рассвирепев, попросту уничтожил выскочку. Мощнейшим ударом выбив меч из рук Карика, Бартаб ловким взмахом меча отрубил сопернику голову. Уродливая башка мутанта, кувыркаясь, улетела в сторону и застыла прямо у ног испуганного Мидрока. Теперь мертвый предводитель смотрел на своего помощника стеклянными глазами, будто намекая: «Ты – следующий».
– Почему ты ее не остановил? – прорычал Бартаб, с ненавистью глядя на Мидрока.
Мутант, и без того пребывающий в смятении, затрясся крупной дрожью и неуверенно, словно младой тур, промычал:
– Я… я пытался… Она… обманула меня…
– Рена? Обманула тебя?! – воскликнул Бартаб.
Мидрок невольно втянул голову в плечи. В те мгновения ему стало казаться, что вождь, и без того огромный, стал еще шире и выше, чем прежде. Плюс взгляды сородичей уверенности не добавляли: весть о том, что здоровенный воин из их числа не смог справиться с девкой, вызвала волну презрения со стороны мутантов. Скрипнув зубами от досады, Мидрок попытался объясниться:
– Она сказала, что просто проверяет тоннель, нет ли там беглецов, а я…
– Постой-ка, – нахмурившись, перебил его Бартаб. – Где ты ее встретил, скажи еще раз?
– Во… втором тоннеле, – хриплым от волнения голосом ответил мутант.
– Это в том, который ведет к черному ходу? – уточнил вождь.
Он без тени эмоций переступил через труп Карика, истекающий кровью на полу, и шагнул навстречу Мидроку. Тот невольно попятился, не желая, чтобы Бартаб от переизбытка эмоций разрубил его напополам своим ужасающим клинком.
– Отвечай! – потребовал вождь, и Мидрок тихо прошептал:
– Да, в том…
Бартаб сделал еще два шага. Его морда, перекошенная гримасой первобытного гнева, оказалась в считаных сантиметрах от физиономии арбалетчика. Мидрок почувствовал зловоние, исходящее изо рта вождя, и невольно представил, как Бартаб впивается ему в глотку острыми клыками. От таких мыслей стало еще дурней.
