Видимо, да. По крайней мере, для некоторых из них.
Дикарей, что греха таить, решение предводителя тоже удивило несказанно, однако отговаривать его никто даже не подумал – каждый ведь хотел отведать мяса, пусть немного, но хоть что-то… Более того – даже арбалетчик, первый заместитель, лишь радостно воскликнул:
– Налетай!
И передал две банки другим собратьям, а сам, выудив третью, отбросил ненужный уже мешок в сторону и схватился за нож, который болтался у него на поясе. Фред и Кира угрюмо наблюдали за трапезой дикарей; животы обоих при этом обиженно урчали. Каждый из дуэта путников жалел, что не съел тушенку раньше.
«Ну кто ж знал!»
Предводитель отвернулся, дабы не соблазняться, и теперь делал вид, что его куда больше интересует здание, которое они только что покинули. Наверняка этот милосердный дикарь изнывал от голода не меньше прочих. Но, видно, человеческого в нем было все же куда больше, чем звериного… и уж совершенно точно больше, чем в родичах.
«Чтоб вы подавились!» – подумал Фред, глядя на мутантов, отбирающих друг у друга мятые жестяные банки.
Судя по виду Киры, ее тоже одолевали мысли подобного рода. Наблюдать за ужимками зверья было попросту отвратительно.
– Обыщите их, – распорядился предводитель отряда, когда с трапезой было покончено. – Заберите все, что можно использовать, как оружие, а потом свяжите их обоих.
Вояка покосился на спутницу и снова прошептал одними губами:
– Все будет хорошо.
Судя по ее скептическому взгляду, она больше не верила в подобный расклад.
К пленникам уже спешили мутанты с веревками, на ходу утирая рукавами тушенку с губ.
* * *
Громобой не сразу понял, что произошло. Просто вот только что он бежал, шустро переставляя ноги, и вдруг услышал треск и почувствовал, что падает. Похоже, неизвестные умельцы организовали посреди коридора ловушку, в которую нейромант угодил из-за проклятой спешки.
Все это проносилось в голове Громобоя, пока он летел вниз. Падение его было довольно долгим…
И закончилось не самым мягким приземлением на гору разного хлама.
Опыт стаббера пригодился: сгруппировавшись в воздухе, нейромант избежал серьезных травм, но все равно болезненно ударился правым плечом о прогнившую деревянную дверь. Правда, могло выйти и хуже: на полметра левей из груды строительного мусора торчала одинокая металлическая труба. Некоторое время, пока адреналин еще притуплял боль, Громобой просто лежал и смотрел на этот «кол», невольно представляя себе, как падает прямо на него, и как эта ржавая железяка пронзает нейроманта насквозь, совершенно нелепо обрывая его жизненный путь.
«Одолеть столько тварей… потерять жену и обрести ее вновь… а потом погибнуть, упав на какую-то… трубу…»
Тут наконец подоспела боль. Она вспыхнула в правом плече, на которое Громобой упал, и стала растекаться по всему телу, заставив нейроманта стиснуть зубы и пожалеть о том, что он все-таки остался в живых. Покорчившись еще с полминуты, бородач задрал голову и уставился на дыру в потолке, через которую недавно провалился. Сейчас в нее отчаянно пыталась протиснуться достопамятная туша, но, к счастью, габариты не позволяли.
Тем временем Рухлядь наконец-то расправился с констром, который мешал ему прийти на помощь к хозяину. Громобой позвал био, и тот снова заторопился вперед по коридору с обшарпанными стенами. Лежа на гнилой двери, нейромант глазами металлического паука смотрел на пыхтящую тушу, которая корячилась на полу. Меч Рухляди обрушился на мутанта, вошел в его рыхлое тело и стал продираться через слои жира и мышц к единственному уязвимому месту этой диковинной твари – к ее пульсирующему сердцу. Будь на месте био человек или даже нео, о подобном и задумываться не стоило бы; но робот обладал достаточным количеством сил, чтобы пропихнуть клинок через все преграды и поразить тушу в ее «ахиллесову пяту».
Визг, который эхом разнесся по коридорам заброшенной постройки, возвестил о том, что меч достиг своей цели. Туша, пронзенная клинком Рухляди, забилась в конвульсиях, словно бабочка, безжалостно прибитая к альбомному листу булавкой натуралиста. Казалось, еще немного, и тварь попросту оторвет меч вместе с металлической конечностью робота, но это впечатление было обманчиво: Громобой славно потрудился, когда приваривал клинок к манипулятору верного паука.
Несколько секунд спустя туша окончательно обмякла и растеклась по полу бесформенной лужей. Убедившись, что дело сделано, Рухлядь под чутким руководством нейроманта выдернул клинок из раны, после чего сгреб дохлого мутанта в охапку и оттащил в сторону, дабы освободить достопамятную дыру. Затем био принялся методично выламывать доски пола, желая расширить отверстие и спрыгнуть вниз, к хозяину, бессильно возлежащему на груде хлама.
«Как бы Бо предупредить?..» – подумал Громобой.
В этот самый миг нечто яркое и крылатое пронеслось мимо Рухляди и нырнуло вниз, через уже помянутую дыру в полу. Повернув головную башню металлического паука, нейромант с удивлением обнаружил, что к нему на всех парах несется бабочка-падальщик.
«И откуда столько отваги в таком ничтожном паразите? – удивился бородач. – Тем более что трупов рядом нет, а я еще вроде бы вполне жив…»
Подлетев к Громобою, бабочка-падальщик зависла в двух метрах от него и уставилась на беднягу фасеточными глазами. Некоторое время они молча рассматривали друг друга, после чего нейромант неуверенно пробормотал:
– Это ты, Бо?
Бабочка-падальщик тут же принялась остервенело кружить над ним, подтверждая его догадку.
– Только не вздумайте ко мне спускаться, – предупредил Громобой. – Забери ребят, они остались у входа, и ждите меня снаружи. Мы с Рухлядью сами как-нибудь выберемся.
Бабочка осталась на месте.
– Ты меня слышишь? – с нажимом уточнил нейромант.
И снова крылатый падальщик принялся выписывать над ним замысловатые фигуры.
– Ну хорошо, хорошо, – подняв руку, сказал Громобой. – Чтоб проще было найтись, можешь оставить при мне свою бабочку. Пусть летит за нами с Рухлядью, если тебе так будет спокойней… а там уж встретимся.
Бабочка снова осталась висеть на прежнем месте. Био вверху практически закончил; еще пара досок – и можно будет спрыгнуть вниз, к хозяину.
– Дай-ка я встану, что ли, чтоб он меня не прихлопнул, – проворчал бородач.
Он приподнялся на локтях, болезненно поморщился – все-таки падение с такой высоты трудно пережить без травм, – но нашел в себе силы усесться, а затем и встать. Бабочка больше не кружила над ним – она опустилась на тот самый достопамятный ржавый кол и уставилась на Громобоя, с нетерпением ожидая, что же он предпримет дальше.
«Хотел бы я сам это знать!..»
Первым делом нейромант огляделся по сторонам и с удивлением обнаружил, что находится не в подвале дома, а некоем подземном тоннеле: стены находились слева, справа и сзади, но впереди ничего не было. Легкий сквозняк в лицо как бы намекал, что темный коридор ведет наружу, по крайней мере, сообщение с поверхностью определенно было.
