– Нет! – рявкнул мужчина с ружьем. – Этих – к Бартабу! Таков приказ!
«Значит, человечинкой все же не брезгуют? – отметил Фред про себя. – Грустно, грустно… но, пока живы, будем верить до конца!..»
Посмотрев в сторону Киры, вояка обнаружил, что его боевая подруга бела, как снег. Она, судя по всему, тоже все прекрасно поняла.
«Бедная…»
Поддавшись сиюминутному порыву, Фред обхватил руку девушки своими длинными пальцами и крепко сжал. Она вздрогнула и недоуменно покосилась в его сторону, а он улыбнулся ей самыми уголками рта и одними губами сказал:
– Все будет хорошо.
Залившись краской, Кира отвернулась, но руку не выдернула. Так они и стояли, сцепившись пальцами, покуда дикарь с ружьем не сказал:
– Ну все, выходите уже! Сколько можно тянуть?
Идти за ручку показалось глупой затеей, и потому Фред позволил Кире освободить свою кисть и первой стронуться с места. Он пошел сразу за ней, попутно прикрывая собой ее спину: доверия к арбалетчику, наблюдающему за пленниками через окно, у вояки было значительно меньше, чем к парню с ружьем.
Мутант попятился назад, позволяя Кире выйти из здания. Она ненадолго задержалась у порога, но все же нашла в себе силы через него перешагнуть.
Снаружи ярко светило солнце. Его лучи играли бликами на клинках дикарей, стоящих снаружи, отражались в металлических нагрудниках, и Кира невольно закрылась рукой, когда один юркий «зайчик» ударил прямо ей в глаза. Мутанты рассматривали людей с интересом, глумливо улыбаясь, и периодически обменивались многозначительными взглядами. Кажется, они с радостью слопали бы обоих пленников, если бы не предостережение их вожака, Бартаба.
«Проклятые людоеды», – подумал Фред, с плохо прикрытой неприязнью глядя на отряд дикарей.
Считая двух стрелков, с которыми странники уже познакомились, в группе было семеро воинов. Большая часть вооружена клинками – видимо, с оружием у этих бедняг все обстояло не очень здорово.
«Огнестрел, видимо, является привилегией вожака», – подумал Фред, покосившись на мутанта с ружьем, который прошел мимо него к своим товарищам. – Получается, этот парень – главный в группе, а тот, с самострелом, надо полагать, его первый сменщик…»
Судя по угрюмой морде появившегося из-за угла арбалетчика, он был из тех малодушных сволочей, кто с радостью прикончит вышестоящего собрата ударом в спину, дабы занять его место.
«Наверное, однажды такой день настанет», – решил про себя Фред.
– Ну что, вперед? – сказал мутант с ружьем, окинув взглядом свое воинство. – На обратном пути еще попытаемся, конечно, крысособак настрелять…
– А, может все-таки… – Один из дикарей, в старой ржавой кольчуге, шумно сглотнул набежавшую слюну. – Все-таки скажем Бартабу, что хомо был… один, баба вот эта? – Корявый палец указал на Киру. – А мужика… – Мутант снова сглотнул. – Того?
– Сдурел? – фыркнул арбалетчик. – Вожаку сбрехать предлагаешь?
– Да не то, чтобы сбрехать… – тут же смущенно потупился дикарь. – Просто… жрать охота…
– Соображать надо, прежде чем предлагать, – буркнул предводитель. – Думаешь, баба эта не расскажет про второго, когда ее к Бартабу приведут?
– Ну так а с чего б Бартабу ей верить? – неуверенно хмыкнул голодный мутант. – Кто она такая?
– Она – никто, – пожал плечами командир. – Но Бартаб же наверняка пожелает разобраться, она ему врет или кто-то из его людей? И станет всех по отдельности спрашивать… и ты, получается, предлагаешь нам всем врать вождю из-за того, что ты захотел пожрать?
Все дикари хмуро уставились на обжору, который под их осуждающими взглядами невольно втянул голову в плечи и, кажется, даже стал немного ниже ростом.
– Ладно-ладно, не хотите – как хотите, – поспешно буркнул пристыженный мутант. – Я просто предложил…
– Поаккуратней с такими предложениями, – угрюмо предупредил его арбалетчик, будто невзначай проводя рукой по своему самострелу. – А то Бартаб лжецов не любит…
Кира смотрела на спорящих дикарей и не могла поверить своим ушам.
Речи мутантов никак не сочетались с их внешним видом. Казалось, эти звероподобные твари не должны изъясняться столь связно. Пожалуй, если б они выли или лаяли, Кира удивилась бы куда как меньше.
Но они говорили совсем как люди – хоть и с неандертальскими интонациями.
– А, может, у того мужика в мешке есть, чё пожрать? – вдруг подал голос один из дикарей.
Горбатый, с уродливым бельмом на глазу, он немного выделялся на фоне высоких и статных собратьев. И, судя по предположению, не только внешне, но и умом.
«Сейчас еще наши консервы сожрут!» – невольно одарив горбатого дикаря злобным взглядом, подумал Фред.
– А ведь и вправду! – повернувшись к вояке, медленно произнес командир. – Ну-ка, снимай мешок, хомо!
Фред скрипнул зубами, но все-таки подчинился, решив, что никакое упрямство не поможет ему защитить тушенку, лежащую в вещмешке. Будет сильно упираться – дадут в морду и отберут, так зачем провоцировать? Кто-то, вероятно, счел бы такие рассуждения трусостью, но на самом деле это был лишь здравый смысл. Тогда как драка с десятком мутантов, явно превосходящих тебя в силе и ловкости, являлась не доблестью, а неприкрытым идиотизмом.
– Ты собираешься отдать им наши запасы? – тихо спросила Кира.
– Иного выхода все равно нет, – буркнул вояка, хмуро глядя на пленителей исподлобья.
– Знаю, – нехотя признала девушка. – Но до чего же не хочется…
– Заткнитесь и давайте сюда мешок! – прикрикнул на пленников арбалетчик.
Размахнувшись, Фред швырнул ему рюкзак, и дикарь без труда поймал его свободной рукой. Вознаградив покорность вояки самодовольной улыбкой, мутант уложил вещмешок на землю, открыл его и заглянул внутрь.
– Ха! – громко хмыкнул арбалетчик. – Банки с едой!
Остальные дикари тут же заулыбались и стали переглядываться, подмигивать друг другу. У парочки даже слюна потекла; разумеется, утирать ее никто не стал.
Правда, этот праздник продлился недолго.
– Тут всего три банки! – разочарованно протянул арбалетчик, получше рассмотрев содержимое вещмешка.
Дикари замерли. Такого подвоха они явно не ожидали.
Видя недоумение на мордах собратьев, предводитель поспешно сказал:
– Одну банку на троих делите, я обойдусь.
Фред удивленно выгнул бровь. Такого самопожертвования от кого-то из мутантов он явно не ожидал. До сего момента вояке казалось, что мысли каждого из этих поджарых уродцев крутятся вокруг одного-единственного желания – набить живот едой. А поступок предводителя как-то совершенно не укладывался в эту теорию, более того – беспощадно ее опровергал. Да, он командир, да, это его десяток, но разве долг для подобных тварей может значить больше, чем голод?
