— Мне на десятый, — объявил молодой человек в серой тройке.
— Седьмой, — сказала я и нажала соответствующую кнопку.
— Подождите-подождите! — недовольно заявила блондинка. — Сначала на шестой! — И она демонстративно ткнула кнопку с номером шесть.
Взгляд, который она послала при этом в мою сторону, должен был меня испепелить. Но я только пожала плечами и отвернулась.
— Лифт будет останавливаться на всех этажах по очереди: сначала на шестом, потом на седьмом… — начал парень в серой тройке, но блондинка нетерпеливо его перебила:
— Я не спрашиваю вас, где будет останавливаться лифт. Я еду на шестой!
Пожилой мужчина усталого вида тяжело вздохнул и стал рассматривать рекламу на стене кабинки. Наконец дверцы закрылись, и лифт тронулся. До шестого этажа пассажиры молчали. Но когда блондинка вышла и дверцы снова закрылись, парень и мужчина понимающе переглянулись и покачали головами.
— Блондинка, — констатировал мужчина.
— Да уж, — поддакнул парень, — не дай бог такую жену.
Я предусмотрительно промолчала. К тому же путь от шестого этажа до седьмого был настолько коротким, что я просто не успела бы высказать свое мнение на этот счет. Вообще я к таким выпадам отношусь философски. Ну хочет дама быть во всем первой — и бог с ней! Ее характер — ее проблемы. Пусть делает все, что ей заблагорассудится, лишь бы лично меня это не касалось.
Но радостное предвкушение встречи со старым знакомым улетучилось. Я вышла из лифта и поняла, что мне почему-то не очень хочется вести разговор с Пименовым в шутливой форме.
У двустворчатой двери директорского кабинета никого не было, и я вошла в приемную, надеясь застать секретаршу Льва Яковлевича, симпатичную пышечку со вздернутым носиком и огромными лучистыми глазами. Но за столом никого не было. Мало того, в приемной ничто не намекало на присутствие хозяйки: пустой чайник сиротливо стоял на подоконнике рядом с беспорядочно разросшимся плющом, компьютер был выключен, а на столе царила идеальная пустота. Ни одного документа. Нет даже каталога «Орифлейм», с которым Лиза — так звали секретаршу — никогда не расставалась. Я еще раз внимательно оглядела неуютную приемную в поисках следов присутствия Лизы, после чего недоуменно пожала плечами и постучала в дверь директорского кабинета.
— Войдите! — послышался голос Льва Яковлевича, и я открыла дверь в кабинет Пименова.
Здесь все было точно так же, как год назад. И рабочий стол директора сети магазинов «Магнетрон», и журнальный столик между двух кожаных кресел, и книжные полки у окна были завалены образцами товара. «Магнетрон» торговал самыми последними достижениями в области информационных технологий — разумеется, только теми, которые были доступны простым смертным. Последние модели смартфонов и планшетов, от дорогих фирменных до китайского ширпотреба, новейшие образцы ноутбуков и моноблоков, компьютеры и периферия, мониторы, флеш-карты, картридеры и прочая мелочь — всего не перечислишь. Причем каждая мелочь, которой выпала честь оказаться в кабинете у Пименова, представляла собой новоприбывшую партию товара: директор собственноручно знакомился с особенностями технических новинок. В умении оценить достоинства того или иного гаджета ему не было равных.
— Добрый день, Лев Яковлевич!
— Добрый, добрый, — с энтузиазмом отозвался хозяин кабинета, — сколько лет, сколько зим!
Он оторвал взгляд от айфона, которым занимался в этот момент, и показал, куда мне можно присесть. Я оглянулась на указанный стул и обнаружила на нем маленький полиэтиленовый пакетик с картридером.
— Это куда? — спросила я, поднимая гаджет за край пакетика.
— Ой! — обрадовался Пименов. — А я-то думал, что потерял его. Спасибо!
Он протянул руку, и я отдала ему картридер.
— Не за что.
— Как это не за что? — изумился хозяин кабинета. — Ты же меня хорошо знаешь, Женя: я человек рассеянный, вечно все теряю. А ты со своим обостренным вниманием замечаешь даже такие мелочи. Спасибо тебе! — И он с достоинством поправил свою модную стрижку.
Вообще Лев Яковлевич относился к тому сорту мужчин, которых некоторые не особо просвещенные люди называют геями только потому, что те следят за своей внешностью. Да, директор сети магазинов «Магнетрон» регулярно посещал салон красоты. Да, у него были свой парикмахер, свои мастера маникюра и даже педикюра. Последнее особо раздражало обывателей: они считали, что ни один нормальный мужик в трезвом уме и здравой памяти не пойдет обрабатывать ногти на ногах. Но Лев Яковлевич плевал на мнение этих, как он выражался, плебеев, и продолжал делать то, что раздражало их больше всего.
Мало того, Пименов был еще и бабником. Нет, не таким, которые провожают сальным взглядом каждую юбку или пристают к собственной секретарше. Он любил женщин с изюминкой — тех, которые действительно могут превратить секс в увлекательную игру. А дам такого рода, согласитесь, немного, и зачастую для мужчины долгожданное свидание заканчивается тем, что многообещающая любовница стыдливо гасит свет, и вожделенная ночь любви становится похожа на рутинное исполнение супружеского долга.
У директора «Магнетрона» была супруга. И супружеским долгом он был сыт по горло. Однако мужская часть его натуры брала свое, и поэтому в один прекрасный день он отправился в гости к девушке, чья реклама была выложена на сайте «Кружевницы. ру». Что произошло между ним и выбранной им дивой, останется тайной, но с тех пор господин Пименов больше не смотрел с вожделением на сотрудниц офиса.
Впрочем, сотрудницы офиса никогда его особо не интересовали, потому что они больше всего на свете желали длительных и прочных отношений. Самого же Льва Яковлевича служебный роман ни с какого боку не устраивал: во-первых, он мог пошатнуть его репутацию руководителя, а во-вторых, Пименов был отцом двух прекрасных мальчиков, которых он самозабвенно любил и не хотел подавать им дурной пример двойной жизни. Да и мадам Пименова за десять лет совместной жизни еще не успела ничем провиниться перед супругом.
Короче говоря, Пименов регулярно пользовался услугами индивидуалок — ночных бабочек, порхающих на рынке интимных услуг. Впрочем, ночными их можно было назвать с большой натяжкой: индивидуалки обслуживали клиентов в любое время суток. Нет, конечно, режим они соблюдали, причем с особой тщательностью, — ведь их успех сильно зависел от того, насколько хорошо они выглядели. Так что, в отличие от уличных проституток, элитные индивидуалки имели просто цветущий вид. Но я, кажется, отвлеклась.
— Как твои дела, Женя?
Пименов задал дежурный вопрос, на который можно было не отвечать. Но начинать разговор с того, что меня интересует, тоже было неловко, и я сделала вид, что мне польстило внимание преуспевающего бизнесмена к моей скромной персоне. Я послала Льву Яковлевичу обворожительную улыбку и бодренько ответила:
— Идут потихоньку. А как ваши?
Пименов ничего не ответил и стал рассматривать лежащий на столе смартфон. Потом он проехался пальцем по экрану и покачал головой.
