Там, кстати, вообще непонятно, чем дело кончится. Насколько Торн знал, совместных детей у оборотней и вампиров пока еще не встречалось (или же родители таковых очень тщательно скрывали этот факт). Непонятно, что будет за ребенок, как пройдут роды, что он унаследует от родителей. В общем, домой, и чем быстрее – тем лучше. А потому его раздражала каждая мелочь, любая задержка. Ну, как сейчас, например.
Нет, ну, в самом-то деле. Если люди хотят заработать, то должны вскакивать по первому зову боевой трубы, а здесь… Раньше чем утром, на рассвете, в море никто выходить не хочет. И добро бы, если б матросы единственного в этом захолустном порту корабля сидели по кабакам и борделям. Так ведь нет же, они давно поиздержались, в пустых карманах гуляет ветер, но раньше, чем выспятся, хрен встанут. Чувствуют, похоже, собственную незаменимость.
Единственное утешение, что в трактире, где они сняли комнату, оказалось на удивление чисто и готовили неплохо. Для столь недорогого заведения просто отлично, хотя, может, дешево потому, что не сезон – уши оборотня позволяли слышать вовсе не предназначенные для них разговоры, и, судя по обрывкам чужих фраз, здесь и сейчас просто некому и нечем торговать. Вот потому-то в довольно большом порту тихо, как на кладбище, и единственный корабль тяжело покачивается у причала.
Торн вздохнул и перевел взгляд на Элку. Девчонка безо всякого жеманства, но лениво наворачивала из своей миски овощное рагу с мясом, периодически стреляя по сторонам глазами. То ли из любопытства, то ли еще почему. Торну это, откровенно говоря, было безразлично, но вот окружающим, неверно (или, наоборот, верно) истолковавшим их, пришлось туго. Оборотень уже вышвырнул за дверь троих, а потом еще и вступившегося за увечных вышибалу. Да, похоже, банально застоялась кобылка. Никто и не заметил, как подросла, и стало ей в родном дворце тесно. И надо было с этим что-то делать, следить за щенками – это его долг перед кланом.
– Ты ешь, давай, в ближайшее время разносолов не предвидится, – с набитым ртом пробурчал маг. Девица подняла на него глаза, улыбнулась и поерзала немного, удобнее устраиваясь на жесткой скамье. Облокотилась на стол, по-бабьи подперев кулаком щеку:
– В меня больше не влезет.
– Если похудеешь – твоя мать меня убьет, – ответил Торн, с неожиданным удовольствием рассматривая подопечную. Если ростом она пошла в Элтона, то чертами лица – явно в Лиину. Ну и волосы позаимствовала у нее – такие же рыжие и непослушные.
– Небось не убьет, а вот меня…
– Видно будет. Я тут подумал… – Торн замолчал, с усмешкой глядя на Элку.
– Говори давай, не томи.
– А что я с этого буду иметь?
– И это говорит мне взрослый, семейный человек, я даже не побоюсь сказать, подающий надежды маг!
– Это говорит твой друг, которому до смерти надоело вначале слушать восторженные отзывы о тебе, а потом оказываться в дурацком положении. Твоя последняя выходка – это вообще нечто.
– Торн, хватит, не заводись.
– А я и не завожусь, – соврал он и осторожно, чтобы девчонка не заметила, несколько раз вздохнул и выдохнул, медленно успокаиваясь. Элка и впрямь не заметила. Ну, или сделала вид, что не заметила. – Я действительно устал, поэтому предлагаю тебе сделку. Ты прекращаешь свои дурацкие, да-да, дурацкие, и не спорь, проделки, а я договорюсь с твоими родителями, чтобы они отпустили тебя со мной в экспедицию. Мы с братом решили пройтись по тем местам, где я когда-то бывал, и посмотреть, что изменилось. Походишь, посмотришь, повоюешь… Трудности из тебя живо человека сделают, а дурь подрастеряется. Ты ведь с жиру сейчас бесишься, тебе просто делать нечего, энергию некуда девать. А там и работы наверняка будет море, и жажду приключений утолишь. Поверь мне, будет интересно. Идет?
– Ой, Торни…
«Какой же она еще ребенок, – думал оборотень, пока Элка чуть не до потолка подпрыгивала от радости. – Пообещал ей куклу – она и довольна. А то, что Ингвара найти еще надо, уже и не думает… Легкий характер. Может, и к лучшему».
Маг ошибался, причем ошибался дважды – Элионора прекрасно помнила, что случилось и почему она оказалась здесь. Помнила она вообще очень многое, память у нее была отличная. Да и характер у нее был не самым легким, просто с неженской рассудительностью она еще в детстве раз и навсегда решила: не стоит мучиться мыслями о том, что все равно не можешь изменить, надо оставить время и силы для действительно важных вещей. Вот и сейчас она не собиралась дергаться раньше времени – доберутся до Ингвара, тогда и будут смотреть, так сказать, на месте. Конечно, тогда она сглупила – надо было сразу идти к родителям, а не забиваться в щелку, ища помощи у друга-отшельника и втайне надеясь, что все само собой рассосется. Не рассосалось – так что теперь, головой об стену биться?
А тем временем где-то там, за горизонтом, рождался шторм, и его бездушная громада оставалась совершенно равнодушной к переживаниям людей…
Элтон, Ричард, Селеста
– О, храм желудка!
– Тебе бы только пожрать.
– Одно другому не мешает.
– Заткнитесь оба. А то и дальше будете у меня одними галетами питаться.
Трое грязных, усталых людей в еще недавно добротной, а ныне в хлам испачканной одежде вышли к постоялому двору рано утром. До этого они долго пробирались по вонючему, хотя и не слишком топкому болоту, когда начало темнеть, остановились на привал, выбрав для этого единственное попавшееся им на пути относительно сухое место, а утром, едва солнце осветило окрестности, обнаружили, что до края болота, дороги и, в общем-то, самого постоялого двора оставалось всего ничего. Естественно, настроения им этот факт не улучшил – всю ночь мерзнуть в мокрых штанах на болоте, притом, что до теплых постелей, даже с учетом мерзко хлюпающей и мешающей идти жижи под ногами, всего-то час ходу. Однако все трое были достаточно опытны, чтобы понимать – ночью по болотам не ходят. И то, что любимой фразой их командира (который, гад, вообще сейчас дрыхнет во дворце и непонятно чем занимается) была «лучше грязный гюйс на шее, чем красивый флаг на гробе», только подтверждало правильность принятого вечером решения. Да и приходилось уже всем троим когда-то ночевать в гораздо худших условиях – в конце концов, во все времена точку в войне ставила пехота, а они, как ни крути, не всегда во дворцах обитались. Но, однако же, как это хреново – осознавать, что ночь можно было провести в тепле и сухости.
Не сговариваясь, все трое синхронно и крайне нелицеприятно высказались о ситуации. Ну а облегчив немного душу, они предприняли последний марш-бросок и уже полчаса спустя вошли в двери постоялого двора, который Ирма миновать никак не могла.
Смазливенькая (а они все такие, во всех кабаках и на всех континентах, откуда их только берут? Похоже, выращивают партиями в каких-то специальных лабораториях) официанточка закрутила своим изящным носиком – от вошедших ощутимо воняло. Однако она, похоже, была единственной, кого это заботило – идущий первым, высокий, плотно сбитый мужик с внушительного вида мечом на поясе и громоздким топором на плече, оставляя позади себя мокрые следы, прошел прямиком к стойке и небрежно швырнул на нее пару монет незнакомого вида и неизвестного номинала, но явно золотые. За такие деньги в их селе можно было купить небольшой дом, поэтому хозяин, оказавшийся здесь же, бегом кинулся обслуживать клиентов самолично – в конце концов, деньги, как известно, не пахнут.
