— Ты хочешь, чтобы я обратился к полковнику Флоренсу?
— Это ваше право. Но Флоренс вряд ли ответит вам.
— Ты так считаешь?
— Я это знаю.
— Почему он не ответит?
— Потому, что в племени сегодня праздник. Господин полковник уже в восемь часов вечера был не в состоянии выйти на связь. Мне ответила его секретарша. Вы можете поговорить с мисс Стоун, но она для нас никто.
Хукес в очередной раз чертыхнулся и спросил:
— Сколько ты хочешь?
— Немного, господин полковник, всего пятьдесят тысяч долларов наличными.
— Хорошо. Будут тебе пятьдесят тысяч.
— Слово офицера?
Полковник усмехнулся:
— Слово британского офицера!
— В таком случае я приступаю.
— Приступай. Я постоянно на связи. Докладывай обо всех этапах работы, особенно у Полаки. Все! Отбой.
Фургон с российскими саперами прибыл к повороту на Полаку через десять минут после полуночи. Прапорщик Лобачев, находившийся за рулем, увидел «Тойоту», встал за ней.
Офицеры вышли из фургона. У внедорожника уже находились полковник Серданов и капитан Холин.
— Все взяли? — спросил командир.
— Две бензопилы, пару канистр бензина, тележку, совковую лопату, два топора, моток троса, два мачете и личное оружие, — ответил Пахомов.
— Правильно. Я не сказал тебе об этом, не до того было. Молодец, что догадался. Пилы рабочие?
— Так точно, я проверял.
— Значит, сейчас все по местам. Выдвигаемся на базу, встаем на чистом участке полосы, там расходимся.
Офицеры заняли места в автомобилях. Колонна из двух машин пошла по грунтовой дороге. В половине первого ночи она прибыла на место.
— Пахомов и Снегирев, работаете бензопилами, валите самые толстые деревья! — распорядился Серданов. — Я беру топор, капитан Холин — мачете. Вырубаем заросли, очищаем полосу на всю ширину и по десять метров с каждой стороны. Продвигаемся как можно дальше, но не менее трехсот метров. Прапорщик Лобачев берет тележку, возит щебень, засыпает крупные ямы, одновременно отслеживает обстановку вокруг базы. Работаем на пределе сил. Чем раньше закончим, тем быстрее примем наш борт.
— На складах не оказалось фонарей для обозначения полосы.
— Ерунда, экипаж посадит «семьдесят шестой» по своим приборам. Главное — определить координаты. Увидев полосу, летуны приземлятся в любых условиях. За работу!
Люди разобрали инструмент и без десяти час приступили к работе с такой яростью, словно бросились в бой. Впрочем, по большому счету так оно и было. Визжали бензопилы, слышались удары топора, свистел мачете. Группа начала медленно, но уверенно продвигаться вперед. В небо взмыли встревоженные птицы, спавшие в кустах.
Глава 8
Сначала работа пошла споро. За час мужики расчистили почти семьдесят метров полосы, но подустали. Им пришлось делать перерыв.
Офицеры оставили инструменты, вернулись к машинам, включили фары, присели на кошму, постеленную прямо на бетонку. Перед началом работы все разделись до пояса и пользовались репеллентом каждые двадцать минут. Пот разъедал его. Мошка это мгновенно чувствовала и налетала густыми стаями.
— Да, это тебе не учебные мины искать, — проговорил Снегирев.
Пахомов посмотрел на него и осведомился:
— Неужели устал, Сеня? Ты у нас здоровяк. Тебе одному эту полосу расчистить как два пальца об асфальт.
— Да, ее и без вас расчистил бы, но не в таком бешеном темпе. Скажем, где-то за недельку, с полноценным отдыхом, хорошей пищей.
Лобачев усмехнулся и добавил:
— Да еще и с бабой под боком.
— Какая баба, Витя? — проговорил Снегирев. — У меня жена дома.
— Так я не о сексе. — Лобачев улыбнулся. — Речь о помощнице, которая готовила бы тебе еду, в хижине порядок наводила, белье стирала.
— Отвали. Черт, бензопила вроде не тяжелая, а руки как свинцовые.
Тут вновь подал голос Лобачев:
— А все почему, Сеня? Да потому, что ты ничего тяжелее стакана не поднимал.
— Подумал, что сказал?
— Еще миноискатель, автомат иногда.
Пахомов, разминая руки, посоветовал Снегиреву:
— Делай, как я.
— Толку? Все одно, как начнем работать, пила валиться будет.
— Ничего, удержишь.
— Ясный перец. Куда я, на хрен, денусь!
Лобачев кивнул в сторону Серданова и Холина.
— Вот командир и Рома топором и мачете работают. Между прочим, они больше леса срубили, чем ты с Пахомом.
— Тогда не надо было эти бензопилы брать, всем выдать по топору и мачете.
— Отставить базары! Отдыхайте. Перерыв двадцать минут, — заявил Серданов.
— Надеюсь, курить здесь законом не возбраняется? — спросил прапорщик.
— Курите. Немного, чтобы дыхалку не сбить.
Снегирев посмотрел на расчищенный участок полосы.
— Это сколько же мы прошли? Метров сто?
— Ага, — буркнул Холин. — Закатай губу. От силы семьдесят.
— Ровно семьдесят метров в глубину и пятьдесят в ширину. Надо по минимуму еще четыре раза по столько.
— С ума сойти! — заявил Снегирев. — Если выяснится, что все эти подлянки нам британцы устроили, каждому после официальной части морду набью.
— Одни только британцы не могли бы ничего сделать. С ними наверняка начальник охраны полигона, агентура использована, люди в аэропорту куплены, — сказал Холин.
— Ну да, у них же бабок валом, совсем не то, что у нас. Если их разведка пашет, то наша что делает? Куда она подевалась? Разогнали агентуру? У нас же во всех ведомствах с этим сокращением штатов начальство словно с ума посходило. Кого убирают? Самых лучших!..
— Тебя же оставили, — сказал Серданов. — Это значит, что ты не из лучших?
— Нас сокращать сейчас не в жилу. Работы для саперов больше, чем для спецназа.
Серданов посмотрел на часы и сказал Холину:
— Свяжи-ка, Рома, меня с командиром «семьдесят шестого». Узнаем, что у них. А то, может, зря корячимся? Вдруг власти Гайаны заблокировали борт в Джорджтауне и намерены держать его там до выяснения, как говорится, всех обстоятельств, официального досмотра, проверки документов и так далее?
— В этом случае, Леонид Андреевич, майор Суровцев сам вышел бы на связь.
— А если он не в кабине?
— Тогда я не смогу связаться с ним.
— Попробуй. Есть еще пять минут.
