Когда Джепп шел к краю углубления, под ногами у него хрустел гравий. Он заглянул вниз.
Удалив верхний слой города, блестящие поняли, что ниже находятся многие и многие слои, начинающиеся на самом дне долины и создававшиеся в течение пятнадцати тысяч лет.
Нуждаясь в значительном количестве металла и радуясь тому, что им не придется тратить дополнительную энергию на переработку руды, машины брали все, что могли. И не в одном городе, а в дюжинах, разбросанных по всей планете. Добыча продолжалась в течение шести местных дней и скоро будет завершена.
Вдоль восстановленной долины были проложены дороги. Автоматы, которые контролировались лишь малой частью разума Гуна, словно серебристые личинки, ползущие по останкам прежде горделивого города, кормились его плотью и отправляли на материнский корабль «продовольствие» по длинным лентам транспортеров. Впрочем, огромные многотонные роботы казались игрушками, когда Джепп смотрел на них с высоты.
Джеппа охватило отвращение. Он понимал, какие бесценные произведения искусства наверняка утрачены, как, впрочем, и многое другое. Библиотеки, хранилища ДНК, ценные технологии... И все же Джепп сам был старателем и понимал, что машинам необходим металл. Более того, Джепп поверил, что блестящие не только посланы Богом, но и наделены божественной миссией, смысл которой способен осознать лишь он один.
Таким образом, чудовищное насилие над древней культурой превратилось в благое дело.
Еще один челнок взлетел с поверхности планеты, завис в воздухе и запросил разрешение на выход из атмосферы. Другое судно — пустое — приближалось с востока.
Джепп посмотрел вслед исчезающей вдали машине, пробормотал благословение над мертвым городом и вернулся в челнок. Настало его время. Предстояло еще многое узнать.
* * *
Боевой крейсер «Дарвин» неподвижно застыл в пространстве. Огромный корабль, один из трех такого класса, казался крошечной пылинкой по сравнению с ковчегом траки. Флот Гегемонии клонов, около трехсот судов — далеко не все, но больше половины, — ждал неподалеку. Совсем немного, если сравнить с тысячами неприятельских истребителей, готовых вступить в сражение.
Конечно, «неподалеку» — понятие растяжимое, в особенности когда речь идет о бескрайних просторах космоса. Команда «Дарвина» прекрасно понимала, насколько уязвим их крейсер, и делала все, чтобы об этом не думать.
Однако траки тоже рисковали, когда поднялись на борт корабля Гегемонии без единого телохранителя. Во всяком случае, так говорил Ишимото Седьмой — не только себе, но и Триаде Один, состоящей из Магнуса Мосби Первого, сына печально известного Маркуса Седьмого, и его свободно рожденной жены, а также его сводных братьев Антонио и Пьетро Седьмого.
Обстановка за стенами офицерской кают-компании оставалась напряженной. Ждали прибытия инопланетян — и сомневались, что это и в самом деле произойдет. Магнус разговаривал с Пьетро. От отца он унаследовал темные волосы, от матери — склонность к полноте и низкий командный голос.
Советники альфаклонов стояли так, чтобы не слышать, о чем они говорят. Хотя Ишимото Седьмой имел немалое влияние, он был еще слишком молод, чтобы стоять плечом к плечу с людьми из внутреннего круга, поэтому он ждал немного в стороне.
Ишимото Седьмой мог бы обидеться, поскольку автором стратегии, избранной для переговоров, являлся именно он, однако иерархическая структура Гегемонии вынуждала его оставаться в тени.
Прошло почти две недели с тех пор, как они получили рапорт разведчика, в истинность которого сначала никто не мог поверить. Впрочем, почти сразу же началась всеобщая мобилизация, одновременно стороны вступили в предварительный контакт друг с другом. Многие из старших членов правительства, включая Антонио Седьмого, высказывались против сделок с инопланетянами, особенно если речь шла о сепаратных переговорах без участия и одобрения Конфедерации. В полезности такого альянса были убеждены те, кто принимал участие в заключении тайного пакта между рамантианами, временным правительством Земли, корпорацией «Ноам» и Гегемонией клонов.
Этот альянс придумал Ишимото Седьмой, и именно он сумел уговорить большинство своих сограждан, несмотря на возражения болванов вроде его брата Сэмюэля, которые предпочитали распространяться об этике, доверии и братстве. Если бы Ишимото Седьмой верил в Бога, он возблагодарил бы Его за существование Светланы Горгин Третьей, которая не только усердно работала под не воодушевляющим руководством брата, но и успевала уведомлять Харлана о шалостях Ишимото Шестого — к примеру, недавно тот забрался в бассейн вместе со свободно рожденной красавицей. Весьма полезная информация, и ее можно будет использовать в случае необходимости.
Единственная проблема заключалась в том, что теперь, убедив в верности своей концепции двух из трех альфаклонов, Ишимото Седьмой был вынужден заняться поисками противовеса. Что, если его интрига окажется слишком успешной? Что, если рамантиане станут очень сильными? Эти вопросы уже несколько месяцев тревожили дипломата, пока из гиперпространства не появились траки, предоставив в его распоряжение превосходное решение мучительных вопросов.
Толпа заволновалась, когда объявили о прибытии делегации траки. Все повернулись, чтобы взглянуть на гостей.
Магнус Мосби Первый надел простую белую тогу, застегнутую двойной спиралью, которую ему завещал отец. Он улыбнулся своей знаменитой улыбкой и выступил вперед. Рядом стоял Пьетро. Скептик Антонио остался с флотом, якобы на случай предательства, но на самом деле из-за того, что отказался участвовать и тем самым одобрить встречу.
Ходили слухи, будто генетический материал Антонио получен непосредственно из резервной копии предка, а не из фонда ДНК Гегемонии, словно это объясняло его независимое поведение. На первый взгляд довольно глупая история, поскольку разницы нет никакой, но разве можно утверждать наверняка?
Ишимото Седьмой с одобрением наблюдал за тем, как адмирал траки вошел в зал в сопровождении свиты, состоящей из офицеров, жрецов и большой группы, представители которой носили титул «Сектор», однако подозрительно напоминали политиков и дипломатов.
Делегации обменялись приветствиями и перешли в кают-компанию «Дарвина» — единственное помещение, кроме ангара, где могла разместиться такая большая группа людей. Траки разговаривали через маленьких роботов — у некоторых они сидели на плечах, другие держали их на руках, как младенцев, а один вышагивал рядом со своим хозяином на забавных ходулях.
Адмирал траки был почти на два с половиной фута ниже Магнуса, и в его внешности имелось нечто кошачье. После того как взаимные приветствия были завершены, он начал разливаться:
— Представьте себе, как мы обрадовались, когда поняли, что можем установить контакт...
Магнус прекрасно понимал, что все это лишь слова, стратегия, позволявшая выкроить время для осмысления происходящего, он давно научился не придавать значения подобным высказываниям. Однако постепенно, неохотно, Магнус позволил себе поверить, что тайный сговор может оказаться полезным противовесом неадекватно возросшему влиянию, которым обладали в Конфедерации свободно рожденные. Опасность, которую он, сам будучи продуктом такой любви, чувствовал особенно остро.
