Килгор стиснула зубы и изо всех сил вцепилась в поручень. Ее отряд потерял уже тридцать процентов своего состава — не считая урона, который нанес противник вспомогательной технике второго эшелона. Поле боя напоминало стоянку разбитых боевых машин. Что делать — остаться и погибнуть? Или сбежать и вступить в сражение на следующий день?
У горевшего самоходного орудия взорвалось зарядное устройство. Бьюси бросила машину в сторону и притормозила, давая возможность медику вскочить на подножку. Килгор подтянула привязной ремень и поняла, что решение принято.
Були отстегнул ремни и отполз от тела киборга.
— Ридж? Ты в порядке? — спросил он через микрофон шлема.
— Нет, сэр. Боюсь, что нет, — последовал ответ. — Вам лучше бежать, сэр. Я не могу подняться.
— Мы побежим вместе, — заявил Були, пытаясь найти рукоять механизма размыкания. — Только теперь верхом поедешь ты.
— Нет, сэр! Вам не следует так поступать. Бегите, пока...
Полковник нашел маленькую рукоять, открыл бронированную плиту и вытащил мозг киборга. Органическая часть весила всего два с половиной фунта, но защитная арматура увеличивала общий вес до тридцати.
Ящик был снабжен удобными ремнями. Були просунул в них руки и проверил свое оружие и индикатор зарядов. Теперь он готов к бою. Слегка пригнувшись, Були шагнул вперед и скрылся в дыму.
Именно Хокинс первой поняла, что они победили — если, конечно, можно так сказать о воинском соединении, которое понесло более чем пятидесятипроцентные потери.
Прежде всего огонь начал стихать, а активность бойцов Тиспин усилилась.
Хотя авиация быстро разобралась с самолетами, которые поддерживали наступление мятежников, и уничтожила большую часть вспомогательной техники неприятеля, когда речь шла о поддержке наземных сил, помощь подразделения Тиспин носила ограниченный характер. Опасаясь, что пилоты могут попасть по своим, командир эскадрильи приказала не стрелять. Их очередь наступит, когда дым рассеется и мятежники побегут.
В самоходное орудие попала пятисотфунтовая бомба. Орудие мгновенно перестало существовать, во все стороны стальным дождем посыпались осколки. Они с грохотом застучали по капоту и убили стрелка верхней башни.
— Красный Пес-Три вызывает Красного Пса-Один. Где, черт побери, воздушное прикрытие? Прием.
Килгор не обиделась, хотя, будучи старшим офицером, имела на то все основания. Ее тоже интересовал этот вопрос.
— Наши самолеты над Лос-Анджелесом... или в заднице у Пардо, — ядовито ответила она. — Фургоны в круг. Конец связи.
Маневр, который они практиковали до потери пульса, предполагал следующее: всем боеспособным машинам следовало собраться вокруг самоходных орудий. Тренировки не пропали даром — двадцать шесть уцелевших самоходных орудий соединились через один компьютер и открыли огонь. Орудия Гейтлинга и ракеты класса «земля — воздух» принялись поливать небо свинцом. Оставшиеся машины разведки и тяжелые танки быстро собрались под огненным зонтом.
Два истребителя были сбиты в первые минуты, затем на землю рухнул и третий.
Испытывая недостаток топлива и снарядов, истребители сделали последний заход, уничтожили одну самоходную гаубицу и улетели на базу. Сражение было закончено.
Ночь стояла холодная, и Винтерс, которая получила приказ остаться на базе, занималась размещением уцелевших сил Були. Они имели превосходство в воздухе, поэтому огни на посадочном поле не выключались.
Генерал Каттаби, сцепив руки за спиной, наблюдал за тем, как один за другим садятся маленькие летуны и пилоты выключают двигатели.
Медики, не теряя времени, приступили к работе. Уже через несколько мгновений на посадочной полосе появились носилки с ранеными пилотами и тележки, нагруженные коробками с мозгами киборгов. Двое получили такие серьезные ранения, что их пришлось сразу же подключить к системе жизнеобеспечения.
Последним человеком, сошедшим по трапу — точнее, вторым от конца, поскольку за ним последовал Файкс, — был полковник Уильям Були.
Каттаби с облегчением выдохнул — и с удивлением обнаружил, что стоял затаив дыхание. Почему? Из-за того, что Були ему нравится? Конечно.
А может, все дело в жертве, которую принесли его родители? Да, они, несомненно, поступили мужественно.
Или причина в чем-то другом?
Эгоизм? Разумеется.
Каттаби нуждался в Були и будет в нем нуждаться, если их ждут новые сражения. А в том, что самые серьезные битвы еще впереди, Каттаби не сомневался.
Полковник заметил Каттаби, пересек бетонированную площадку и отдал честь.
Генерал отсалютовал в ответ.
— Вы ужасно выглядите, — сказал он и жестом предложил Були сесть в машину. — Прошу. За мной угощение.
Були нахмурился:
— Благодарю вас, сэр, но мне нужно еще многое сделать и...
— И у вас лучший заместитель в Легионе, — закончил за него фразу Каттаби. — Пусть делами займется Винтерс.
Були немного подумал, сообразил, что генерал прав, и бросил свои вещи в машину:
— Сержант Файкс!
— Сэр!
— До утра свободен.
Файкс ухмыльнулся:
— Есть, сэр. — У него на лице появилось хитрое выражение.
Каттаби задумчиво посмотрел вслед уходящему сержанту.
— Вы знаете, что он когда-то был капелланом?
Були не знал. Да и вообще в это верилось с трудом.
— Файкс? Служил Богу? Невозможно. Вы, наверное, шутите.
— Нет, — покачал головой Каттаби. — Вовсе нет. Вы ж знаете, что такое Легион... Пойдемте, полковник, пришло время выпить.
За первым бокалом последовал второй, потом они пообедали в местном ресторанчике, прикончив заодно полбутылки джина. Обычное солдатское решение солдатской проблемы, и не слишком удачное, поскольку даже океан алкоголя не вернет мертвых к жизни.
Сон, в который погрузился Були, был таким глубоким, что больше походил на обморок. Полковник проснулся с головной болью, во рту стоял отвратительный привкус, все тело ломило.
Он принял душ, надел чистую форму и направился в общую столовую. Большая часть солдат уже успела позавтракать, и робот мыл пол. За одним из столиков сидела Винтерс, пристроив рядом компьютер. Она поманила полковника к себе рукой, в которой держала полупустую чашку кофе.
— Уж не обижайтесь, сэр, но вы хреново выглядите.
— Благодарю, — ответил Були, поставив поднос на стол. — Я рад, что есть хотя бы один вопрос, по которому все сходятся во мнении.
— Я сегодня утром не видела генерала. Что вы с ним сделали?
Були попробовал кофе и одобрительно кивнул:
— Что я с ним сделал? Ублюдок напоил меня до полуобморочного состояния!
