— Шевелись, красавчик. Ну-ка, бегом!
Он покорно побежал, но уже после первых ста футов начал задыхаться. Что, впрочем, не помешало ему говорить. Пол здесь был чище моих тарелок, и наши ботинки скрипели при беге. Коридор повернул направо, и мы туда же. Красавчик пыхтел, по одному выбрасывая слова.
— Что, — пых, пых, пых, — ты, — пых, пых, — собираешься, — пых, пых, пых, — делать, — пых, пых, пых, пых, — со мной?
— Ну, — ответил я, оглянувшись, — состязание в кроссе исключено, пожалуй, я обменяю тебя на девочку по имени Саша.
Глаза красавчика расширились.
— Саша, — пых, — Касад?
— Она самая. Где, черт возьми, она?
— А тебя, — пых, — как зовут?..
Меня охватила злоба. Каким-то образом роли поменялись, и теперь он допрашивал меня. Ухватив красавчика за ворот, я остановил его. Дуло 38-го не помещалось в его левую ноздрю, но я таки впихнул его туда.
— Меня зовут Скажи-мне-где-девочка-или-твои-мозги-вылетят-через-макушку.
Его глаза стали еще больше.
— Я знаю, кто ты! Пожалуйста, забудь о девочке и послушай…
Я повернул пистолет вправо и спустил курок. Пуля пробила стенку носа. Брызнула кровь, пожизненный закричал, прикрывая нос руками, а я ткнул 38-й ему в живот.
— Теперь слушай, вонючка. Или ты отводишь меня к девочке, или я сию же минуту сделаю из тебя котлету.
Я бы, конечно, не стал этого делать сию же минуту, но он об этом не знал. И потому прогнусавил, зажимая нос:
— Хорошо, хорошо, только не убивай меня.
Сзади донесся крик. В конце коридора показалась телохранительница — все та, латиноамериканского типа, — и охранники, взбешенные и жаждущие моей крови.
Я дважды выстрелил в их сторону и толкнул своего пленника. Едва не упав, тот побежал, я — за ним. До стальной двери оставалось около пятидесяти футов. Врезавшись с разгону в стену, пожизненный остановился и завозился с кодовым устройством. Испачканный кровью палец соскользнул с клавиш, и красавчик начал по-новой. Повернувшись лицом к коридору, я опустил ствол пониже и три раза нажал на спусковой крючок. Восьмой выстрел, девятый, десятый. Осталось четыре патрона и запасной магазин.
А я, похоже, попал: одна из охранниц, полетев кубарем, схватилась за колено. Телохранительница закричала что-то непристойное, подняла пистолет и снова выругалась, поняв, что даже небольшой промах может стоить жизни ее клиенту. Я ухмыльнулся. Дверь открылась. Красавчик бросился внутрь, надеясь оставить меня снаружи на расправу. Как же, размечтался. Пули лязгнули о дверь, когда та захлопнулась за моей спиной. Я оглянулся в поисках непременного кодового замка, а найдя, раз пять надавил на кнопку «Аварийный запор». Раздалось гудение, и тяжелые засовы задвинулись до упора. Обнаружив, что я ушел, охрана в остервенении набросилась на дверь. Та затряслась под ударами, но не поддалась.
Я поискал глазами красавчика. Он выдергивал бумажную салфетку из забрызганной кровью коробки. Не церемонясь, я треснул гаденыша по башке, и он без звука опустился на пол.
Я огляделся. Кроме нас двоих, в комнате никого не было. На стенах висели картины, на полу стояли горшки с растениями, уютная мебель приглашала сесть и расслабиться. Я садиться не стал.
— Добро пожаловать в «Транс-Солар», мистер Максон.
Голос раздался сзади. Я повернулся и увидел наставленный на меня револьвер 44-го калибра. Моя рука с пистолетом была опущена, и 38-й оказался так же бесполезен, как если бы лежал дома в ящике. Но я все же прикинул, успею ли поднять руку прежде, чем стоящий напротив человек спустит курок. Мужчина улыбнулся и покачал головой. Я разжал пальцы. Пистолет с глухим стуком упал на ковер. Человек одобрительно кивнул.
— Мудро. Очень мудро.
Он был лысый. Почти лысый. Остатки волос висели сзади, собранные в хвост. Мужчина был красив, но без смазливости, и носил свой костюм с небрежной легкостью. А в его голубых глазах светился ум.
— Мы ждали вас.
— Да ну? — тупо спросил я. — Как это?
— Ну же, мистер Максон! Даже вы могли бы сообразить. Мои люди надели куртки с эмблемой, чтобы вы знали, где искать.
Кровь бросилась мне в лицо. Какой же я глупец! Это же было так очевидно, так чертовски очевидно, но до меня не дошло. Но зачем все это? Сашу они получили, так чего же еще? Я выдавил с деланной непринужденностью:
— Да, это было довольно примитивно.
— Точно, — согласился человек. — Но сработало. А вы оказались гораздо находчивее, чем полагали мои сотрудники. — Он указал на красавчика, все еще лежащего без сознания. — Курт запомнит вас надолго.
— Ибельснорк мопоки, — бессмысленно пробормотал я, стараясь удержать внимание мужчины, потому что как раз в этот момент из боковой двери вышла Саша, прижимая палец к губам. Она на цыпочках подошла к столику, взяла с него каменную статуэтку и приблизилась к корпу. Странно, но на Саше не было ничего, кроме бюстгальтера и трусиков.
Я боялся, что девочка чем-нибудь выдаст себя или ударит пожизненного слишком слабо и только разозлит его. Плохо же я ее знал. Саша отвела статуэтку назад, как баскетбольный мяч, нанесла мужчине тяжелый удар сбоку по голове и приготовилась повторить, если потребуется. Не потребовалось. Глаза корпа остекленели, он грохнулся на пол. Хорошо. Меня бесят самодовольные ублюдки.
Я пинком отшвырнул револьвер, чтобы мужчина не смог до него дотянуться, и проверил пульс корпа. Ровный. Саша подобрала 44-й. Пожалуй, она держалась слишком непринужденно для подростка. Держа револьвер дулом вниз, девочка спросила:
— Подох?
Я нахмурился.
— Нет, но ты хватила его будь здоров. Удивляюсь, как у него башка не отлетела.
Саша откинула барабан револьвера, убедилась, что все пять патронов заряжены, и крутанула его на место. Она проделала все это с таким знанием дела, которое должно было насторожить меня, но не насторожило. Спокойно, но жестко Саша пояснила:
— Он пытался меня изнасиловать.
Бюстгальтер и трусики внезапно обрели смысл. Как и ее припухшее лицо.
— Прости.
Саша пожала плечами и криво улыбнулась.
— Ты не виноват.
Ну, я-то думал иначе, но тогда было не до выяснений. В дверь ударили чем-то тяжелым, и она заходила ходуном.
— Одевайся. Пора уходить.
Саша кивнула и скрылась за боковой дверью. Я заглянул туда. Первое, что бросилось в глаза, это смятая постель и кожаные ремни, которыми Сашу привязывали за руки к спинке кровати. Когда она натянула колготки, я увидел, что они порваны.
— Хорошо, ремни были длинные, и я смогла достать зубами.
Я понимающе кивнул. Девочка выросла в моих глазах. Она обладала мужеством, достойным преклонения. Я оглядел комнату.
