Екатерина наморщила носик.
– У тебя есть любовь и страсть. Ты единственный из моих любовников, которым искренне восхищается мой муж. Хотя можно ли нас назвать любовниками – это еще большой вопрос.
– Ты влюблена в своего мужа, дорогая княгиня. И на самом деле меня не хочешь. Ты приехала в Вену за ним и все время пытаешься заставить его ревновать.
Она грустно улыбнулась.
– Ты первый это понял. Даже Анна и старый принц ни о чем не догадываются.
– Скажи ему, – усмехнулся Томас. – Костову, я имею в виду.
– Что? И лишиться драгоценностей, которые он дарит мне всякий раз, когда оставляет одну? Чтобы я не сердилась? – Она пожала плечами. – Хотя не исключено, что я так и сделаю, когда закончится этот ужасный конгресс.
Екатерина задумчиво улыбнулась Томасу.
– Ты намеренно отвлек меня, но не сбил с мысли. Что ты собираешься делать с леди Джулией? Даже Линь заметил, как вас тянет друг к другу. Он сказал, что будет рассказывать романтическую историю вашей любви, как только узнает, чем она закончится. А старичок предпочитает истории со счастливым концом. Тогда он получает больше приглашений.
– История имеет счастливый конец, – сказал Томас, не чувствуя ничего, кроме тихой грусти.
Он не мог остаться в Вене, зная, что Джулия рядом и собирается выйти замуж за другого. В свое время он завидовал Дэвиду Темберлею, но теперь не испытывал антипатии к Стивену Айвзу. Майор станет превосходным мужем – заботливым, чутким и благородным. Пусть их совместная жизнь будет скучной, зато безопасной. Правда, он никак не мог представить себе Джулию за вышивкой, чтением назидательных книг или пустой болтовней с подругами. Она выше всего этого – живая, умная, светящаяся. Томас стиснул в руке ножку бокала и поклялся, что убьет Стивена Айвза, если когда-нибудь этот свет погаснет.
– Скажи ей о своих чувствах. Пусть она сама решит, – настаивала Екатерина.
– Я уеду из Вены, как только Донован поправится, – заявил Томас, – иными словами, через несколько дней.
– Тогда я сама прострелю ему вторую ногу.
Томас засмеялся.
– Я отдал ему часть вознаграждения для покупки конезаводческой фермы в Ирландии. Это его давняя мечта. Ему потребуются обе ноги.
– Камердинер на лошадиной ферме? – фыркнула она. – В России подобное было бы невозможно. Что ж, тогда я не стану в него стрелять. Пусть прилежно ухаживает за лошадьми. А ты тоже поедешь с ним?
– Он сказал, что хочет жениться, иметь большую семью. Для меня там места нет. – Томас поставил бокал. – Однако мне пора, дорогая.
Екатерина встала, обняла Томаса и расцеловала в обе щеки.
– Ты глупец. Буду молиться, чтобы ты передумал до того, как станет слишком поздно.
Томас улыбнулся.
– Я не из тех, кто женится.
– Все мужчины женятся, – фыркнула Екатерина, – если на их пути попадается правильная женщина.
Глава 55
Каждый день ровно в три часа двадцать минут князь Талейран отправлялся на ежедневную прогулку в парке. В три часа двадцать восемь минут его экипаж поворачивал на окруженную деревьями аллею, и слуга открывал окна, чтобы его светлость мог подышать воздухом. При хорошей погоде князь выходил из экипажа и некоторое время прогуливался пешком. В четыре часа тридцать пять минут он возвращался в экипаж и возвращался во дворец Кауниц, где приступал к работе.
Джулия вышла на аллею в тот самый момент, когда туда свернул экипаж князя. Тот постучал, приказывая остановиться. Она дождалась, пока слуга откроет дверь, опустит ступеньки и поможет князю выйти.
– Леди Джулия, какой сюрприз! Я очень рад видеть вас. Прогуляемся? Сегодня хороший день, хотя и морозный.
Она протянула ему конверт.
– Я пришла, чтобы вернуть ваш подарок. Я не могу его принять.
Талейран откровенно удивился:
– У вас нет желания ехать в Луизиану? Насколько мне известно, там очень хорошо, да и плантация, которую я вам дарю, – это десять тысяч акров превосходной земли. Скажу честно, я сам там не был. Я договорился о соглашении между американским правительством и Наполеоном о продаже луизианских территорий. За помощь я получил очень хорошее вознаграждение, в том числе землю, которую никогда не видел и не увижу. Ведь я уже старый человек, и после окончания этого конгресса у меня вряд ли появится повод. И я не отношусь к этим землям легкомысленно. Я отдаю их именно вам.
Джулия сделала паузу, рассеянно посматривая на гуляющих в парке людей.
– Но почему? Ведь ваш план не сработал! Документы были изъяты.
Он улыбнулся, словно наевшийся сметаны кот.
– Ах вот вы о чем. Да, конечно. Прошу меня простить, дорогая Джулия, но это была уловка. Своего рода военная хитрость. Я хотел заставить Каслри понервничать, посмотреть, как он поведет себя, если на него слегка надавлю. Теперь мне все ясно. Наша встреча прошла успешно. Он не поддался на шантаж, заявив, что действует только в интересах Европы и хочет длительного мира.
– Не понимаю, – призналась Джулия, не зная, лжет министр или говорит правду. – Но ведь все хотят мира, разве не так?
Талейран рассмеялся.
– Наверное, вы все же не тот политик, каким я вас считал. Или вы просто очень молоды и еще верите в высокие идеалы. Понимаете, здесь очень многих можно купить. Обычно я точно знаю, кого можно купить и за сколько, но только не Каслри. Он закрытая книга. Думаю, даже в вашем правительстве его знают не слишком хорошо. Поэтому он уезжает, а его место занимает Веллингтон. Я хотел проверить Каслри, узнать, как он поступит, и, признаюсь сразу, меня сжигало любопытство, как поведете себя вы. Во всем этом деле вы для меня – глоток свежего воздуха. – Он замолчал и жестом приказал кучеру подъехать. – Так что вы уж ублажите старика и примите подарок. Я слышал от Дианы, вы собираетесь замуж за молодого офицера, который тоже был в парке в тот день. Может быть, вы…
Ну надо же, как быстро разносятся слухи! Джулия покраснела.
– Могу я сказать, что, по моему мнению, вы сделали неверный выбор? – сказал Талейран. – Я думал, вы выберете виконта Мерритона. Той ночью в моем салоне мне показалось, что вы влюблены в него по уши.
– Мы просто добрые знакомые. К тому же, насколько мне известно, он покидает Вену.
– И вы решили не следовать за ним. Как грустно.
– Вы его не знаете, – буркнула она хмуро.
Талейран засмеялся.
– Я знаю всех и каждого. Он мошенник, авантюрист, человек с запятнанной репутацией, и тем не менее он совершенно другой. Он обладает глубоким чувством чести – истинной чести, которая не мешает ему сделать что-то неправильное ради правильной цели. Я прав?
Джулия поджала губы.
