Диана всплеснула руками.
– Правда? Просто чудесно! Но как вы удостоились такой привилегии?
Принц развел руки, словно готовился заключить весь мир в свои объятия.
– Я безобиден. А князь Талейран нет.
– А императрица Мария Луиза? Вы ее тоже видели? Говорят, она хочет вернуться к супругу на Эльбу.
Принц взглянул на собеседницу с ужасом.
– Что? Отказаться от всего этого великолепия, чтобы поиграть в Робинзона Крузо с Наполеоном? – Он перешел на таинственный шепот: – Ходят слухи, что она завела любовника и больше не спешит на Эльбу. Но ходят и другие слухи: будто ее удерживает здесь отец. Якобы он запретил ей встречаться с Наполеоном. Он от ее имени обратился к конгрессу, чтобы ей выделили герцогство Парма, – этакая взятка за хорошее поведение. Я слышал, за ней следят днем и ночью. В основном этим занимается ее любовник, который следует за ней повсюду словно щенок на поводке.
Линь покачал головой, встретившись с заинтересованным взглядом Дианы.
– Даже не думайте. Я знаю этот взгляд. Но не собираюсь передавать ей записки от вашего дяди. Я нейтральная сторона. – Он вдохнул морозный воздух и улыбнулся. – Мне нравится бывать здесь, участвовать в балах и приемах, играть в солдатики с королем Рима. И ничего больше. Я слишком стар для интриг.
– Я бы просто предложила ей женскую компанию, дружеское плечо. Ведь бедняжке наверняка хочется выговориться. – Диана казалась искренне обиженной. – Как грустно, что она не может доверять даже своему любовнику, который служит ее отцу.
Линь засмеялся.
– Ах, эти французы! Для вас всегда и во всем главное – любовь. Ладно, говорят, она по-настоящему влюблена в графа, а он – в нее. Почему бы и нет? Она же любила Наполеона, хотя в это никто не верил. Австрийская принцесса, вынужденная выйти замуж за покорителя своей страны! Возможно, она вообще легко влюбляется, как многие женщины, да и мужчины тоже – я например. – Он повернулся к Джулии: – А вы кого-нибудь любите, дорогая? Или вы уже замужем?
Джулия вспыхнула.
– Я… – начала она и замолчала, не зная, как объяснить, кто она и в каком положении находится.
Диана склонила голову и улыбнулась.
– Не бойтесь нас, дорогая. Слухи, конечно, доходят и до нас, но это не Лондон, а Вена. Здесь все иначе.
– Да, – подхватил принц. – Чем скандальнее вы ведете себя, тем лучше для вас. И, кстати говоря, о скандале: вы видели платье княгини Багратион на последнем балу? Нет, никакого низкого выреза, он и не требовался. Платье было абсолютно прозрачное, как воздух. Ее назвали «обнаженный ангел».
Джулия поняла, что никого не волнуют ее дела. У этих людей находились значительно более интересные темы для разговоров. Никто не был шокирован или возмущен – за пределами британской делегации, естественно. И ей впервые пришло в голову, что, вероятно, она сможет устроить свою жизнь именно здесь.
Снова заговорил принц:
– Вчера у княгини Костовой я встретил очаровательного англичанина. Виконта. Он не входит в вашу делегацию. Как и я, он приехал сюда, чтобы увидеть, как будет происходить это знаменательное действо. Хотите, я вас познакомлю? Если вы пожелаете завести здесь, в Вене, любовную интрижку, он весьма подходящая кандидатура. Любовь – бальзам для души и для сердца, – с чувством продолжил Линь. – Екатерина через неделю найдет себе новую пассию, и виконт останется в одиночестве. Она в высшей степени непостоянна, а Анне наплевать на то, что он не любит икру.
Джулия рассмеялась.
– Я не знаю, что все это значит, ваше высочество, но пока я не думаю о любви.
– А я тоже терпеть не могу икру, – вставила Диана.
– Есть кто-то другой? – спросил принц. – Простите, но мне не верится, что одинокая молодая леди, такая прелестная, как вы, может просто так отвергнуть красивого виконта, тоже одинокого.
Джулия подумала о Джейми и улыбнулась.
– Да, вы правы. Есть кое-кто другой, и он любовь всей моей жизни.
Глава 18
– Я вижу, часы все еще у тебя, – сказал Донован, разбирая содержимое карманов и складывая одежду Томаса. – Никогда не думал, что ты сентиментален.
– А я и не сентиментален. – Томас оторвался от книги, взял часы из рук Донована и спрятал их в жилетный карман – от греха подальше.
– Быть может, ты по чистой случайности все же принес домой что-нибудь, годное для продажи? Позволю себе смелость заметить, что одними чувствами сыт не будешь.
– Ты слишком много себе позволяешь, – оборвал его Томас, чувствуя себя в высшей степени некомфортно. Донован был прав. Он уже неделю ничего не приносил домой, даже простенького гранатового колечка. Деньги, которые он выиграл на первом балу, почти кончились.
Ему придется снова найти возможность играть или пощекотать нервы и украсть пару-тройку хороших камней. Или еще что-нибудь.
Донован с упреком взглянул на хозяина.
– Надо быть смелым и дерзким. Даже я рискнул завязать несколько полезных контактов. Здесь есть один парень. У него немало сторонников. Он воображает себя кем-то вроде современного Робин Гуда. Крадет у богатых, но делится только с узким кругом друзей.
– Ты пытаешься таким образом предупредить меня о своем увольнении? – спросил Томас.
Донован со всем вниманием уставился на собственные ногти.
– Нет, пока нет. Им нужна информация. Контакты, время, место. Им необходим тот, кто приглашен на великосветские вечеринки, знает людей – богатых и доверчивых.
Томас замер. Слова Донована ему категорически не понравились.
– Послушай…
Тот жестом остановил его.
– Нет, это ты послушай. Все очень просто. Они держат нос по ветру, эти парни. И они совсем не глупы. Они слышали много рассказов о приемах, которые ты посещаешь, знают, что ты видел драгоценности, почти трогал их. – Его лицо стало суровым, рука превратилась в клешню. – Все эти вещи были так доступны! Оставалось только руку протянуть и взять их!
– Скажи своим друзьям – а я сомневаюсь в их дружбе, – что меня это не интересует.
Донован недоуменно воззрился на хозяина.
– Ты вдруг после всего, что было, вернулся к соображениям чести и морали? Люди с высокими идеалами и без друзей голодают, милорд. Чем ты займешься? Станешь работать за жалованье? Может быть, поменяемся местами?
– Не дерзи, – сказал Томас, но это прозвучало неубедительно, поскольку Донован был прав. Сможет ли он жить на подачки любовниц вроде Екатерины, пока не станет слишком старым. Тогда вопрос с покровительницами отпадет сам собой. Он представил себе, что, подобно принцу Линю, будет пробавляться историями о днях своей былой славы, развлекая богатых и знаменитых, чтобы прокормиться.
Разозлившись, Томас швырнул книгу в другой конец комнаты и злобно уставился на Донована.
