Ее-то уже выбрали, напомнил он себе. Быть ей леди Сиденхем.
– Вы не замерзли? – спросил Стивен.
Дельфина вздохнула, словно здесь и сейчас ее ничто, кроме него, не волновало.
– Я думаю, нам пора выбраться из воды и обсохнуть на солнце.
Она направила его к берегу, ее ноги касались его – длинные голые ноги. Стивен попытался не думать об этом. Он подавил приступ желания. Но Дельфина была совсем рядом, помогая ему выбраться на скользкий берег. Они одновременно рухнули на траву. Ощутив под собой прочную землю, Стивен подумал, что лучше бы ему вернуться в воду. Солнце припекало влажную кожу. Дельфина тоже была мокрая в своей нижней рубашке.
– Как вы сейчас выглядите? – спросил он, уставившись в небо.
– Боюсь, кошмарно. Щеки наверняка пунцовые от солнца, а нос к вечеру покроется веснушками. Мать пришла бы в ужас.
– Из-за того, что вы не плаваете в шляпке с полями? – усмехнулся Стивен. – Представляю вас в мокрой шляпке с обвисшими полями. Вид у вас был бы еще ужаснее. – Он вытянулся на боку. – Можно мне дотронуться до вас?
– Да, – выдохнула Дельфина, оперлась на локоть и, взяв его за руку, приложила ладонью к своей щеке.
Щека была холодная и гладкая, словно мраморная, но тут же начала теплеть, стоило ему коснуться ее. Стивену стало интересно: это от солнца или от смущения? – и он провел кончиками пальцев по ее переносице.
– Веснушки вам очень пойдут.
– Вы так думаете? – спросила она. – Это не в моде.
– Веснушки говорят о том, что женщина, которая не стесняется их, создает свою собственную моду и живет полной жизнью.
– Вы видите меня такой? – удивилась Дельфина.
– Я вижу вас такой, какой вы были на балу у герцогини, – сказал Стивен. – По большей части.
Он не стал говорить, что хорошо помнит и первый момент их знакомства, и то состояние короткого потрясения, пронесшегося через все его тело при виде ее, при прикосновении к ее руке. Он не стал говорить, с каким презрением начал относиться к ней, когда она через весь зал подошла к напыщенному герцогу и сосредоточила на нем все свое внимание, превратилась в кокетку, начав флирт на грани, превратилась в женщину, которую он не мог уважать.
Стивен перестал думать о той Дельфине. Он думал об этой, что сейчас была рядом, веснушчатой, смеющейся, очаровательной, зажмурившей глаза. Это была Дельфина, которая осталась в его памяти с того, первого раза и которую он считал непохожей ни на одну женщину из встреченных им ранее.
Так какая же из двух Дельфин была настоящей?
Стивен продолжал изучать ее лицо – контуры высоких скул, упрямый подбородок, шелковистые дуги бровей. Он убрал мокрые пряди с ее лица и неожиданно для себя наклонился и поцеловал в лоб. Дельфина в ответ дотронулась до его лица, погладила по отросшей на подбородке щетине. Он чмокнул ее в нос, поцеловал в щеки и, помедлив мгновение, прижался к ее губам.
Он желал Дельфину Сент-Джеймс так, как еще никогда не хотел женщину, со всей ее противоречивостью – добротой, едким остроумием, заносчивостью и какой-то немыслимой нежностью. Кончиками пальцев провел вдоль ее длинной шеи и остановился у основания, там, где быстро бился пульс. И поцеловал это место. Дельфина выгнулась навстречу ему, склонив голову набок, чтобы ему было удобнее целовать ее. Она была возбуждена, так же как и он. Им овладел приступ мужской гордости, что только подстегнуло возбуждение. Он не мог позволить себе взять ее и не должен был делать этого. Она не принадлежала ему, у него не было на нее прав. Стивен слегка отстранился, но не выпустил ее из рук.
Прядь вьющихся волос лежала у нее на ключице, и он накрутил ее на палец.
– У меня волосы начинают завиваться, как только намокнут, – задыхающимся шепотом проговорила Дельфина.
Он провел рукой по ее округлому плечу, которое уже высохло и было теплым от солнца, наткнувшись при этом на бретельку нижней рубашки. Спустил бретельку вниз и поцеловал след от нее. А его пальцы спустились ниже и остановились в ложбинке между грудями. Он слышал, как бьется ее сердце у него под рукой: как у пичужки, попавшей в силки. Надо было остановиться, отодвинуться, остаться джентльменом, но она была такой мягкой и податливой.
Ему стало интересно, о чем она думает. Испытывает ли страх? Или просто пытается сделать приятное слепому? Его реакция на нее была нормальной реакцией мужчины на желанную женщину, и то, что он ощущал сейчас, не было любопытством человека, лишенного зрения. Понимала ли она это?
– Мне нужно остановиться. Я должен, – произнес он охрипшим голосом.
– Нет, – сказала она, схватив его за руки, когда он попытался их убрать. – Не надо. Скажи, что ты видишь, когда касаешься меня.
Стивен нервно сглотнул и снова дотронулся до ее щеки.
– Солнце поцеловало тебя. Лицо пылает.
Его рука спустилась вдоль шеи, пальцы наткнулись на ямку над ключицей.
– Твоя кожа свежа, капли воды покрывают ее как драгоценные камни…
Рука двинулась дальше вниз и остановилась, запутавшись во влажной и длинной, словно морская водоросль, ленте, которая стягивала край нижней рубашки на груди. Он подождал, дав Дельфине время оттолкнуть его, однако она не пошевелилась.
– Рубашка прилипла к твоему телу. Подчеркнула все его линии и изгибы. Теперь ничего не скроешь. А твои соски… – Стивен положил руку ей на грудь, подушечкой большого пальца описал окружность вокруг соска и услышал, как она тихо вздохнула. – …Они розовые и дерзко торчат. – Наклонился к ней и, осторожно зажав сосок между губами, почувствовал, как тот затвердел у него во рту.
Дельфина прижалась к Стивену. Он старался продлить этот момент, поласкал сосок языком через влажную ткань, согревая его, потом просунул руку под край рубашки и положил ей на живот.
– У тебя плоский шелковистый живот. Никаких корсетов тебе не требуется. А твоя талия… Я знаю ее. – Он взялся руками за ее талию. – Она отлично устроилась у меня в руках, когда мы с тобой танцевали вальс.
Дошла очередь до бедер.
– Они у тебя округлые, а не пышные, изящные и гибкие.
Он погладил ее ягодицы, сжал. Она опять не отодвинулась.
Нравится ли ей, как он трогает ее? Стивен не мог видеть. Он лишь оценивал реакцию Дельфины на прикосновения, эти мелкие движения к нему, а не в сторону от него – и тихие вздохи. Да, ей это нравилось.
– Твои ягодицы нежные, тугие на ощупь, как персик, стыдливо-розоватые и покрытые мурашками от холодной воды. – Она потянулась к нему, но Стивен остановил ее. – Подожди, я еще не закончил. Если только ты сама не остановишь меня. Только скажи, и я – клянусь! – сразу все прекращу.
Ему стало интересно: это он пообещал ей или самому себе?
– Нет, – снова сказала она. – Не останавливайся. А что дальше?
– А дальше – ноги. – Стивен провел пальцами линию вдоль обтянутого влажной тканью бедра до края задравшейся выше колен рубашки. Теперь его пытливые руки гладили теплую от солнца обнаженную кожу. Под коленкой она была нежной и шелковистой. Чуть ниже он ощупал округлую икру. Дельфину била легкая дрожь, и Стивен понимал, что не от холода. Желание все сильнее охватывало его, поэтому он постарался отвлечься. – Длинные, стройные, сильные ноги. У тебя изысканные лодыжки, а ступни… – Дельфина захихикала от щекотки, когда он дотронулся до них. – …Ступни узкие и изящные – в общем, великосветские.
