– Насколько велики потери? – У него перехватило горло.
– Вы уверены, что хотите это узнать?
– Потому что я – один из них? Вы это имели в виду? Вы хоть представляете, что после многолетних войн в Португалии, Испании, Франции и Бельгии смерть обошла меня стороной. Каждый из павших заслуживает благодарной памяти живых. – Они и сейчас предстали перед его мысленным взором – люди, умирающие в мучениях, или уже погибшие, смотрящие открытыми глазами в небо и словно узревшие райские кущи. Стивен снова потер глаза. Он был лишен физического зрения, ему оставалось только внутреннее.
– Погибли почти пятнадцать тысяч британцев, – торжественно произнесла Дельфина. – Двадцать пять тысяч французов и семь тысяч пруссаков.
«Настоящая бойня», – подумал он. Конечно, такому изнеженному созданию, как Дельфина Сент-Джеймс, этого не понять. И тут же вспомнил, как близко находилась она к полю битвы. Именно ее голос он услышал первым, когда очнулся, а ее ласковое прикосновение подсказало ему, что сражение закончилось и что он выжил. Если только это можно назвать жизнью! Стивен почувствовал, как в груди поднялся гнев. Ребра сразу отозвались болью. Какой толк от аромата цветущих роз, пения птиц и опьяняющего запаха женских духов, если он не способен видеть? Конечно, она не понимает, что в действительности означает количество потерь. Этого не может понять тот, кто не был на войне, кто не терял друзей, кто не лишился брата и своих чертовых глаз!
– Я понимаю, – шепотом произнесла Дельфина, словно услышав его мысли.
Стивен почувствовал, как она взяла его за руку. Ее пальцы были легки и прохладны. Прикосновение – осторожным. Сначала ему захотелось отбросить ее руку, но он сдержался, пытаясь направить в другое русло свой гнев, страх и печаль.
В конце концов ему все-таки хватило сил отнять руку.
– Разве это возможно?
Дельфина отпустила его, но он чувствовал ее присутствие. Жалость – это последнее, что ему хотелось пробудить в ней.
– Браунинг! – взревел он. – Ты где? И попытался встать. Проклятый плед запутался в ногах, соскользнув с колен. Стивен упал бы, не поддержи она его. Он ощутил, насколько хрупко ее тело, когда навалился на нее, стараясь сохранить равновесие. Господи, как она изящна! Она была женственной и теплой и обнимала его за талию, удерживала на ногах. Он понял, что она ни за что не дала бы ему упасть. В ней было столько решимости!
– Вот сюда, – сказала Дельфина, слегка задыхаясь. – Сделайте следующий шаг.
От ее волос исходило тонкое благоухание. Стивен вспомнил их темный блеск, вспомнил маргаритки, украшавшие их. Если сейчас он зароется в ее волосы лицом, будут ли они пахнуть цветами? Он двинулся вперед, шаркая, повторяя за ней ее шаги. Ребра ныли при каждом вдохе, рука от боли была готова отвалиться. Он чувствовал себя слабым и перепуганным до смерти. Ее бедро прижималось к нему, пока она дожидалась, когда он сделает очередной шаг.
– Еще несколько шажков, – шепотом предупредила Дельфина.
– Куда мы идем? – спросил он.
– К вам в спальню. Она рядом с библиотекой. Давайте повернем направо.
– Ко мне в спальню, миледи? – Он постарался произнести это игриво, хотя пот ручьями заливал глаза, даже после такой короткой прогулки.
В конце концов Дельфина взяла его за руку. Он инстинктивно схватился за то, что оказалось под рукой, и нащупал мягкое шерстяное одеяло и край матраца. Развернувшись, Стивен осторожно опустился на него. Дельфина отступила в сторону, и он почувствовал холодок в том месте, где она только что касалась его.
– Пришли, – сказала Дельфина, переводя дыхание. – Теперь отдохните. А я пойду найду Браунинга. Лондонские газеты приходят с почтой каждый день. Почитать вам завтра?
Он сглотнул и кивнул. Ему не хотелось, чтобы она уходила. Ему хотелось обнять ее и прижать к себе, услышать ее дыхание, понять, что он все еще жив. Вместо этого пришлось остаться сидеть, неподвижно вглядываясь в темноту.
– Значит, я увижу вас в библиотеке в десять, после завтрака. – Она не стала укладывать его на подушку и подтыкать одеяло.
– Я буду готов, – сказал майор.
Он слушал, как Дельфина уходила. Ее шаги были легки и стремительны. В его воображении тотчас возникла лань. Или жеребенок. Дверь за ней закрылась, и с ее уходом тьма навалилась на Стивена с удвоенной силой.
Дельфина торопилась укрыться в своей комнате, сразу рухнув на постель. Руки дрожали.
Он ходил по комнате! Стивен был напуган, бледен, обливался потом, испытывал слабость после нескольких недель, проведенных в постели, но все равно сделал это.
В первый момент напрягся, когда она дотронулась до него, и отстранился. Но она поставила его на ноги. Она ощутила в нем силу и одновременно страх, ощутила, как ослабли его мускулы. Почувствовала близость его тела, уже знакомую ей, потому что она укачивала его как ребенка, когда он мучился от кошмаров в Брюсселе. Стивен не знал, что это она была тогда рядом с ним, но теперь понял. От него потребовалось много мужества, чтобы признать: да, он нуждается в ней.
Дельфина видела, как он ожил, когда она читала новости из Лондона. Он вышел из тени, вернулся в мир, вновь став проницательным, блестящим дипломатом. Дельфина видела, какую ярость в нем вызвало сообщение о военных потерях. Стивен отбросил ее руку, когда она попыталась успокоить его, не поняв, что она тоже нуждалась в поддержке.
Он не знал, что некоторые из этих людей умирали на ее руках, рыдая как дети. Не знал, что она видела чудовищные раны и слышала рассказы, которые никогда не забудет.
Стивен представить себе не мог, что, когда они расстались после бала у герцогини, она засучила рукава и принялась за тяжелую физическую работу – ухаживала за ранеными, – не переставая заглядывать им в лица, чтобы отыскать его. Она посмотрела на свои руки – ухоженные, с тщательным маникюром, с голубыми прожилками вен. Это были руки настоящей леди, более пригодные, чтобы писать письма, кокетливо обмахиваться веером. Но эти же самые руки были готовы зашивать раны, накладывать повязки, менять белье больным. Его сарказм в отношении розовых лент неприятно поразил ее. Розовые ленты… Стивен говорил о них, а она вспоминала бесконечные полосы бинтов, сначала ослепительно белых, потом пропитанных кровью.
Их действительно все время не хватало, чего и боялась Элинор. Сестра была абсолютно права – их никогда не хватает.
Ей очень хотелось рассказать Стивену об увиденном. Очень хотелось расспросить, как его ранило, что он чувствовал в тот момент. Сегодняшний гнев, пережитый им, говорил о многом. Он поднял Стивена на ноги, подстегнул его волю, заставил пройти по комнате. В груди затеплилась надежда, Дельфина вздохнула. Но это только начало.
Глава 22
– Я прилично одет, Браунинг? У меня пристойный вид? – осведомился Стивен на следующее утро.
Он провел рукой по волосам, ощупал узел галстука. Часы только-только пробили девять, Дельфина появится не раньше десяти, но ему хотелось подготовиться заранее.
