— Ее зовут Нэнси Мак-Кинли. Жила одна. Она разведена, у нее есть сын по имени Джозеф, который учится в колледже в Хартфорде.
— Ага… — говорю я и замираю, затаив дыхание.
— Она мертва, — говорит он. — Они прибыли туда слишком поздно. Ее тело очень сильно обгорело в результате пожара.
Это уже ближе…
— Ее нашли мертвой в спальне.
Еще ближе.
— Она лежала на кровати? — интересуюсь я.
— Э-э… Сейчас спрошу.
Я слышу в трубке, как сержант переговаривается по рации с полицейскими, находящимися на месте происшествия. Я даже слышу ответ, прозвучавший из рации. Затем сержант Бурцос повторяет мне по телефону этот ответ.
— Она лежала на своей кровати, — говорит он.
— А где начался пожар? — спрашиваю я.
— Они с этим до конца еще не разобрались, — отвечает сержант Бурцос. — Пожар все еще продолжается. Но они думают, что он начался в спальне.
Я убираю телефон подальше и кричу через плечо:
— Букс!
Затем снова подношу телефон к уху.
— Сержант, — говорю я, — мне нужно, чтобы вы сейчас слушали меня очень внимательно.
58
— Я сожалею, — раздается по громкой связи голос сержанта Бурцоса. — У нас и днем-то не хватает людей, а сейчас уже за полночь. Вряд ли я смогу найти для этого в ближайшее время хоть кого-нибудь.
Мы с Буксом смотрим друг на друга. Мы предполагали, что такое может произойти.
— Может, полиция штата?
[39] — предлагает Бурцос. — Обычно именно она блокирует дороги, если возникает такая необходимость.
Букс качает головой.
— Мы не смогли бы сделать это достаточно быстро, а ведь мы не ограничены пределами того или иного штата. Нам неизвестно, куда он теперь направляется. Ну ладно, — говорит он. — Послушайте, сержант, вы можете соединить нас с сотрудниками, работающими на месте происшествия?
— Да, я могу это сделать. Сообщите мне свой номер.
Тремя минутами позже мой телефон издает звуковой сигнал. Я включаю режим громкой связи и принимаю звонок.
— Говорит полицейский Джанет Доулинг, — слышим мы с Буксом женский голос.
— А это говорит специальный агент Харрисон Букмен. Тут со мной Эмми Докери, аналитик ФБР. Вы меня хорошо слышите?
— Я сейчас в патрульной машине, поэтому слышу хорошо.
— Скажите, возле места происшествия собралась толпа?
— Уже не так много людей, как тогда, когда огонь бушевал вовсю, но вообще-то можно сказать, что толпа есть. Может, пару десятков человек…
— Продиктуйте мне номер своего сотового телефона, хорошо? Я хочу вам кое-что прислать.
Переслать изображение по телефону — лет десять назад это было чем-то немыслимым. Сейчас же человек уже начинает изнывать, если такая пересылка затягивается более чем на десять секунд.
— Ага, получила. Вообще-то изображение не очень четкое.
— Да, оно не очень четкое. Это стоп-кадр из видеозаписи, снятой камерой видеонаблюдения. Самое лучшее изображение, какое только у нас пока есть. Субъект — мужчина, белый, ростом чуть ниже шести футов, возможно, лысый — по крайней мере, судя по этому изображению, среднего телосложения, в возрасте приблизительно тридцати пяти лет.
— Поняла.
— Присмотритесь к толпе. А еще кто-нибудь может сфотографировать эту толпу?
— Да, мы сможем. Значит, вы думаете, что он находится здесь и смотрит на дело своих рук?
— Вполне возможно.
Букс косится на меня. Мы не верим, что наш субъект сейчас там, но кто знает?
— Агент, наш начальник пожарной охраны говорит, что на поджог это не похоже. Я имею в виду, что, хотя расследование еще не проводилось, он имел дело с множеством пожаров и у него хорошее чутье на этот счет.
Букс смотрит на меня. Ошибочные выводы насчет причины возникновения пожара делали уже несколько десятков начальников пожарной охраны и следователей.
— Мы полагаем, что это поджог, — говорю я, — и что поджигатель очень хорошо умеет это скрывать.
— Понятно.
— Допросите там всех, — говорит Букс. — Считайте, что это место преступления.
— Хорошо.
— Но старайтесь делать это незаметно для людей, которые там толпятся, — говорит Букс. — Наш субъект пока не в курсе, что мы его уже разыскиваем, и незачем ему об этом знать. Пока еще рано.
Мы заканчиваем разговор. Букс проверяет свой телефон и видит, что пришло текстовое сообщение.
— Ага, группа быстрого реагирования уже направляется к самолету. Мне пора идти.
Я начинаю что-то говорить, но замолкаю на полуслове. Мой взгляд перемещается на мою большую спортивную сумку, стоящую в углу комнаты. Я упаковала в нее одежду и туалетные принадлежности из расчета на три дня — так, на всякий случай.
— Ты лучше оставайся, — говорит Букс. — У тебя и здесь очень много работы.
Если бы я все-таки захотела поехать вместе с Буксом, ему пришлось бы с этим согласиться. Но в данном случае он прав. Мы это уже обсуждали. Мы только что получили из полицейских управлений Лайла и Шампейна сообщения, в которых содержится подробная информация о Джоэль Свэнсон и Кёртисе Валентайне. Это как раз то, чем мы, аналитики, должны заниматься, не так ли? Мы сидим и анализируем информацию, в то время как агенты где-то там мотаются.
Мы оба чувствуем себя неловко. Мы не знаем, что делать при расставании: обниматься или просто пожать друг другу руку. И то и другое кажется нам чем-то неуместным.
— Ты там поосторожнее, — говорю я ему. — И не пропадай, будь на связи.
59
На экране лэптопа появляется изображение Букса. Звучание слов слегка отстает от движения его губ.
— Вам меня видно? — спрашивает он.
— Да, видно, — отвечаю я.
Софи и Денни сидят рядом со мной.
— К сожалению, ничего особо интересного сообщить не могу, — говорит Букс. — Нью-Бритен — это маленький сонный городок. Жертва — Нэнси Мак-Кинли — работала бухгалтером в Хартфорде. Ее рабочий день закончился в пять пятнадцать, она заехала в бакалейный магазин, расположенный в ближнем пригороде Нью-Бритена, а затем отправилась домой. Это последнее из того, что о ней на данный момент известно.
— Мы ничего такого не заметили на видеозаписи, сделанной в бакалейном магазине, — говорит Денни. — Ничего не бросилось в глаза. Но мы будем продолжать просматривать.
