Он помолчал.
— Это весьма дальновидно. Ты приняла единственно верное решение, к которому я пытался подтолкнуть тебя.
Джала пожала плечами, отчего ее грудь призывно качнулась под тканью платья, заставив Мохаба нервничать.
— Трудно только начать. Потом все становится проще.
Прежде чем он успел поклясться себе в том, что больше никогда не будет манипулировать ею, Джала добавила:
— В любом случае, как ты уже убедился, я — залог твоего успеха.
Мохаб привлек ее к себе, и Джала снова вырвалась из его объятий. Казалось, так теперь будет всегда.
— Еще рано меня благодарить. Я лишь сказала, что это поможет умаслить твоего дядю, однако ровным счетом ничего не гарантирует.
Он засунул руки в карманы:
— Мне безразличен результат. Единственное, что меня волнует, — твои намерения.
Джала бросила на него взгляд, значение которого ему было недоступно.
— Похоже, сегодня ты излишне беспечен. Или это твое обычное состояние? Да, возможно, так. — Она снова пожала плечами. Мохаб ощутил очередной прилив желания. — Тебе нужно поступать обдуманно. Быть королем — не то же самое, что быть солдатом…
— Если кто-то и сможет меня этому научить, то только ты. Как моя королева.
Дымка затуманила ее взгляд. Неужели это действительно тронуло ее? Но уже через мгновение все прошло. Мохабу оставалось только задаваться вопросом: не привиделось ли это ему?
— Итак, что касается сегодняшнего вечера… — продолжала молодая женщина.
Она не сказала, что не желает быть его королевой?!
— Что с ним?
— Вполне вероятно, мои невестки уже поделились своими соображениями относительно природы наших отношений… Безусловно, большая часть их выводов была сделана на основе той примечательной телефонной беседы, что мы имели. Теперь всем или почти всем должна быть очевидна степень нашей близости. Как ты собираешься вести себя на глазах у родственников?
Он поднес ее руку к губам:
— Я намереваюсь показать всем и каждому, что счастлив стать твоим избранником. Что я лелеял эту надежду с того самого дня, когда впервые увидел тебя.
Джала отняла руку:
— Нет необходимости заходить так далеко. Это вызовет ненужные подозрения.
Она не верила Мохабу. Едва ли его слова являются правдой.
Честно говоря, Мохаб не думал о браке все те годы, что наблюдал за ней со стороны. Но лишь потому, что считал, что ему не суждено создать семью. Даже сделав Джале предложение, он едва ли мог представить себя женатым человеком, если учесть, какую жизнь он вел тогда.
Но теперь, когда судьба сделала столь неожиданный поворот, все стало по-другому. Прежде он хотел одного — чтобы Джала была рядом с ним. Теперь же Мохаб желал разделить с ней все то, что могут разделить два любящих человека.
Однако ему было ясно, что Джала не переменила свое мнение о нем. Ему предстояло выслушать ее до конца.
— Так наш прежний уговор все еще в силе? — осторожно поинтересовался Мохаб.
Он задержал дыхание, надеясь, что крохотная искорка надежды еще остается.
Едва слышно Джала выдохнула:
— Да.
Глава 8
Когда Мохаб и Джала вошли в королевские покои, где был накрыт роскошный обед, гости поднялись с мест и зааплодировали.
Однако все внимание Мохаба привлек единственный человек. Наджиб.
Кровь бросилась ему в лицо. Он решительно не понимал, что здесь делает кронпринц. По словам Джалы, на ужине должны были присутствовать лишь те люди, которые могли способствовать решению конфликта. А это означало, что в список приглашенных включены Камал, его супруга, король Хасан и королева Сафара, Мохаб и Джала. Мохаб не расстроился, когда, сказавшись больным, его дядя сообщил, что не сможет присутствовать на ужине. В качестве компенсации король Хасан обещал прислать для Джалы потрясающий подарок из королевской сокровищницы Серайи.
Как иронично было слышать от дяди хвалебные песни в адрес женщины, которую прежде он не считал достойной продолжить их род.
По всей видимости, Мохаб рано радовался. Вместо себя король Хасан прислал Наджиба, который, в свою очередь, взял с собой братьев — Явада и Харуна. Но из всей этой компании Мохаба тревожило лишь присутствие Наджиба. Годами он под любым предлогом избегал кузена.
Камал провозгласил тост за жениха и невесту. В хрустальном бокале плескалась жидкость бордового цвета — несомненно, старое доброе вино. Все как один подняли фужеры, зазвучали поздравления, искренние улыбки озарили лица. Было очевидно, что радуются все, кроме Наджиба. Он явно не одобрял того, что происходит у него на глазах.
— Должно было случиться что-то из ряда вон выходящее для того, чтобы соединились два рода — аль-Ганем и аль-Масуд! — добавила Джала.
Все засмеялись. Она мягко отстранилась от Мохаба и присоединилась к своим родным. Наконец она почувствовала себя окруженной любовью братьев и их жен. Мохаб немедленно принялся ревновать ее. Как легко она оставила его, чтобы обнимать их, целовать, обмениваться теплыми улыбками. Затем Джала повернулась к его кузенам, и ревность Мохаба переросла в негодование. Глядя на то, как она легко и непринужденно беседует с ними, он не переставал задаваться вопросом: что нужно ему предпринять, чтобы получить хоть толику ее тепла?
Затем настала очередь Наджиба.
Мохаб неотрывно смотрел за тем, как они приближаются друг к другу. Он боялся, что это сулит ему несчастье. Джала протянула руки, и Наджиб прижал их к груди. Когда же Мохаб увидел нежность в их взглядах, он был готов умереть от ревности, разрывавшей сердце.
Если бы его спросили, он не смог бы вспомнить, что отвечал на поздравления, которыми осыпали его гости. Единственное, что видел Мохаб, — это лицо Наджиба, наклонившегося к Джале. Его кровь кипела в жилах.
— Мохаб, возьми себя в руки, иначе он может упасть замертво.
Это был Шехаб. Мохаб пробормотал проклятие, прежде чем отвести взгляд от Наджиба. Глаза Шехаба озорно блестели.
— Неплохая идея.
Шехаб усмехнулся, явно довольный реакцией Мохаба.
— Если с Наджибом что-то произойдет, Явад безумно обрадуется. Он готов выпрыгнуть из самолета без парашюта, если ему выпадет участь стать королем Серайи. Но только Наджиб, с его выдержкой и мудростью, способен справиться с твоим дядей.
Мохаб чуть было не набросился на Шехаба. Заявление о бесконечной мудрости Наджиба было сродни подкладыванию дров в пылающий камин.
— Не будь слишком суров к нему, — увещевал его Шехаб. — Любой мужчина падет ниц перед Джалой.
Сделав над собой усилие, Мохаб улыбнулся:
— Ты пытаешься спровоцировать меня. Хочешь, чтобы я разукрасил ему лицо и провел первую брачную ночь в темнице?
