Зиганшин сфотографировал разворот на телефон, без какой-либо ясной цели пробежал глазами список и похолодел. В соответствующей строке каллиграфическим почерком было выведено: «Карлина Галина Ивановна».
Он почувствовал, как на сердце падает злая, безнадежная тоска, и молодая дама сразу перестала казаться милой.
«Да нет, не может быть! – потряс он головой. – Мало ли полных тезок на свете. Да нет, бред! Ну а если и она, это совершенно ничего не значит!»
Пришлось сделать над собой усилие, чтобы спросить, помнит ли Ирина Александровна Галю Карлину.
Оказалось, прекрасно помнит. Девочка не только серьезно занималась легкой атлетикой, но и отлично училась, так что ей совсем чуть-чуть не хватило до золотой медали.
– У нее был очень развит командный дух, – сказала Ирина Александровна, – шла отстаивать честь школы на любые соревнования и выкладывалась по полной, даже если это было совершенно не нужно лично для нее. Один раз я попросила ее сходить на какую-то районную фигню, и она согласилась, а потом я узнала, что на следующий день после соревнований итоговая контрольная по алгебре. Я сразу к ней, говорю, ладно, не надо, лучше подготовься как следует, а она – нет. Если это важно для школы, то пойду. Главное, я потом просила математичку сделать Гале послабление, а она уперлась. Еще посмеялась надо мной, мол, будет девочке хороший урок про баланс личного и общественного.
«Это точно мама Галя», – подумал Зиганшин и спросил, не осталось ли у Ирины Александровны фотографий Карлиной.
– Ну как же, – засмеялась та, повела его в коридор возле спортивного зала и остановилась перед большим фотопортретом.
Да, муж физкультурницы действительно был талантливым фотографом. Его камера запечатлела юную бегунью за несколько шагов до финиша. Девушка размашисто и в то же время целеустремленно бежала впереди, настигаемая соперницами, лица которых были смазаны так, что они казались скорее бесплотными тенями, а может быть, и собственными демонами девушки. До ленточки оставалось совсем чуть-чуть, ровно столько, чтобы кто-то из соперниц в стремительном спурте мог вырваться вперед.
– Муж считает, что это его лучшая работа, – сказала Ирина Александровна, – поэтому я не разрешаю снимать ее, хотя многие требуют освободить место для достижений нынешних учеников. Жаль, негатив потерялся… Мы, конечно, перевели снимок в электронный формат, но он от этого много потерял.
Мстислав Юрьевич рассеянно кивнул. Никаких сомнений в том, что Галина Ивановна Карлина не кто иная, как его мама Галя, не осталось.
У него хватило сил вежливо проститься с учительницей физкультуры и кивнуть охраннику на выходе, но, сев в машину, Зиганшин со всей силы саданул кулаком по торпеде.
Этого не может быть, и тем не менее все сходится! Все сходится…
Нет, Леша Кныш был прав, когда говорил, что все это слишком складно, чтобы быть правдой.
Немного отдышавшись, Зиганшин достал телефон и нашел номер томной пышной красавицы Антонины Семеновны.
– Извините, что беспокою, но дело срочное, – начал он без предисловий, – скажите, вы знакомы с Галиной Ивановной Карлиной?
– Конечно! Это супертетка! – засмеялась собеседница. – А вы не заболели ли часом? Если да и она вам предлагает операцию, соглашайтесь и ни о чем не волнуйтесь. Сделает лучше, чем себе.
– Нет, я здоров. Мне нужно знать, Галина Ивановна была знакома с Верховской?
В трубке помолчали.
– Насколько мне известно, только шапочно, – наконец сказала сексапильная докторша, – но была тем не менее одна некрасивая история. Дело в том, что место завотделением обещали Гале за командировку в Карабах. Как бы ты перспективный доктор, но если мы тебя сразу после института назначим заведующей, народ не поймет. А вот если ты себя проявишь на передовой, это же совсем другое дело. Она и поехала, но, близко зная Галю, думаю, что не за назначением, а потому что считала это своим долгом.
Зиганшин кивнул, забыв, что собеседница его не видит.
– В общем, поехала она, а когда вернулась, увидела большую фигу вместо должности. Еще бы назначили кого-то заслуженного, а то такую же зеленую докторицу, прямо с грядки. Просто у нее мамаша подсуетилась. И народ, главное, все понял, – Антонина Семеновна рассмеялась, – никто не потребовал объяснений.
– Галина Ивановна сильно переживала?
– Трудно сказать. Помню, мы встретились на Пироговском обществе, и я допустила ужасную бестактность. Сказала, мол, как жалко, что не ты, Галя, моя начальница. Пальцем ткнула в больное место. А она только засмеялась и говорит: «Ах, дорогая, если бы мне пришлось руководить такими же людьми, как я сама, все было бы прекрасно. Но все люди разные, и мне проще самой десять аппендицитов за ночь сделать, чем заставить тебя работать. Ты ж, – говорит, – как угорь, выскальзываешь все время».
Немного подумав, Антонина Семеновна сказала, что после командировки Галя не то чтобы изменилась, а стала тише и добрее и сильно грустила, хотя старалась никому не показывать своего состояния.
Зиганшин бросил телефон на сиденье и сильно сжал ладонями виски. Все мыслили стереотипно и искали серийного убийцу среди мужчин, несмотря на то что на жертвах не было найдено следов сексуального насилия.
Конечно, способ убийства не слишком дамский, но кто сказал, что женщина в хорошей физической форме не способна задушить другую женщину?
Все сходится, черт возьми, и зыбкая конструкция обретает фундамент.
Галина Ивановна учится в одном классе с Реутовым. Возможно, они дружат на почве спорта или домашних заданий, которые туповатый Коля скатывает у отличницы Гали. Впрочем, строить догадки нечего, когда есть Елена Сергеевна, способная рассказать, как оно все было.
Может быть, Галя тоже влюблена в Николая и ненавидит Аню не меньше, чем другие девочки. Что происходит на заднем дворе школы в канун Нового года, теперь сказать трудно, но Галя получает сильнейшую эмоциональную разрядку, символом которой для нее становится новогодняя гирлянда.
Галя не попадает в поле зрения правосудия, заканчивает школу, одолевает медицинский институт. Наверное, учеба поглощает ее мысли, смерть Ани забывается, отходит на задний план… Но тут происходит командировка в зону боевых действий, а там – пресловутый комбат-стресс. Точнее, не там, хотя это страшное потрясение для девушки – оказаться в центре вооруженного конфликта.
Стресс возникает, когда Галя возвращается в мирную жизнь и обнаруживает, что обещанное место занято, а возлюбленный знать ее не хочет.
Непонятно только, почему она стала мстить ни в чем не повинным женщинам. Таня Верховская откуда могла знать, что занимает чужую должность? Ей предложили, она согласилась, вот и все. По логике, надо убивать главврача, подписавшего приказ, или Танину маму, выклянчившую место для дочери. И Полина Зырянова тоже не знала, кого ее жених соблазнил и бросил до того, как сделать ей предложение.
