Девяностые годы ввалились в дом и тяжело дышали, оглядывая оторопевших хозяев: просили перемен? Берите сколько влезет! Роман с университетом временно окончен, вместо свидетельства о разводе – заявление на академический отпуск. Но не волнуйтесь – he’ll be back. В городе появляются вагончики с видеосалонами – можно поглядеть в глаза Шварценеггеру или увидеть, как играет скулами Жан-Клод Ван Дамм. Всё меняется, но выглядит по-прежнему серым – как в бракованном калейдоскопе, куда по ошибке вложили обычные стёкла. Друзья оперируют словами «бизнес», «договор» (ударяя по первому слогу, как молотком по столу) и «предприятие», вот и Ройзман создаёт на пару с компаньонами собственную фирму, «Ювелирный дом». Он любит и ценит красивые вещи с историей, и, пусть вкус его не всегда безупречен, чутьё выводит к правильной дороге, а там его подхватывает под руку опыт. Он оказывается на удивление деловым человеком, вникающим во все процессы производства, вплоть до химических (как здесь не вспомнить Татищева, истово увлёкшегося производством меди). Но правило не отнимать второй руки соблюдается неукоснительно: он всё так же изучает иконы, но, руководя бизнесом, зарабатывает первые серьёзные деньги. Мама радуется за него больше всех, и отец, кажется, начинает гордиться: мыслимое ли дело!
В 1997 году выходит в свет альбом «Невьянская икона»: тираж пять тысяч экземпляров, среди авторов – коллектив учёных, Ройзман – инициатор, один из составителей каталога и тот, кто за всё заплатил (издание книг такого рода – дело очень и очень недешёвое). Работу оценили высоко, всех, кто трудился над альбомом, удостоили премии – за единственным исключением. Угадайте, кто остался без награды? Другой бы огорчился, притаив в душе обиду, этот затевает открытие в Екатеринбурге музея невьянской иконы. Коллекция собрана такая, что ею должен любоваться не отдельно взятый человек, а каждый, кто пожелает. Вход в музей будет бесплатным – это важно. И чтобы при нём работала реставрационная мастерская и выходили научные издания, посвящённые иконе, – непременно!
Почти в то же самое время Ройзман становится одним из основателей Фонда «Город без наркотиков». Печальные лики святых с одной стороны, рыла наркобарыг – с другой. Переплёты древних книг – и наручники, которыми приковывали наркоманов: «скованные одной цепью». Картины уральских художников, с которыми он дружит долгие годы, поддерживая их, издавая альбомы и собирая выставки, – и жуткие фотоснимки погибших от наркотиков детей. Долгих пятнадцать лет Ройзман будет спасать свой город, с головой погружаясь в подлую, грязную среду, где барыги, наркоманы и продажные менты чувствовали себя вольготно, как рыбы в воде, которые, впрочем, не догадывались о том, что плавать им осталось недолго.
Конечно, он сражался не в одиночку, и ему это потом припомнят: дескать, Фонд сделал его народным героем, тем Ройзманом, который стал вначале депутатом, а потом – главой Екатеринбурга. Вполне возможно, без Фонда не было бы Ройзмана, но и без Ройзмана не было бы того Фонда, который остановил наркокатастрофу и спас жизни тысяч и тысяч людей. И город остался бы «с наркотиками», и не было бы у Екатеринбурга своего рыцаря. Прежде чем стать депутатом и мэром, Ройзман превратился в местночтимого героя, уральского Бэтмена. Именно его упрямство и вера в истину, его харизма, трудолюбие и напор превратили «Город без наркотиков» в то мощное оружие против зла, которым Фонд стал едва ли не в первые месяцы своего существования. Общественное мнение и земная слава проявляют редкую коллегиальность, выделяя Ройзмана из всех, кто работал в Фонде. Все большие молодцы, но героем, как всегда, стал лишь один. «Я тоже хотел бы стать таким офигительным еврейским богатырём», – вздохнёт один известный сочинитель, разглядывая Ройзмана на телеэкране.
С годами в нём утверждается въедливость учёного, для которого нет несущественных деталей.
Он педантично выпускает бюллетени Фонда, ведёт дневники в Интернете – и неожиданно открывается с новой стороны: стихов по-прежнему нет, зато появились рассказы. Байки, скажет одна пописывающая дамочка, а на самом деле – правдивые истории из жизни, где не было потребности в вымысле. Каждая такая байка легко превращается в притчу, а у самого Ройзмана к любой ситуации найдётся подходящий случай из прошлого. Через несколько лет по просьбе жены он издаст книгу «Невыдуманные рассказы», предисловие напишет Михаил Веллер.
Фонд требует полной отдачи, настают «вечные», как сказал великий писатель, «сумраки физического изнеможения», сгущается недовольство властей – потому что работал Фонд не по правилам, а так, как было эффективнее… Спасение – в книгах, любимых иконах, картинах… После выхода альбома «Невьянская икона» историк Виктор Иванович Байдин, научный руководитель издания, посоветует Ройзману завершить начатое в 1984 году дело – получить высшее образование. Он сдавал экзамены в общем потоке, защищался публично и на «отлично», и, когда получил диплом, радовался едва ли не больше, чем когда был принят в Союз писателей. Впоследствии, уже на посту мэра, Ройзману придётся отбиваться от оговорщиков: у главы города нет высшего образования, а диплом наверняка фальшивый! Дело решали в суде (точнее, было несколько судов), и университет отстоял своего долгоиграющего выпускника. Интеллигенты в очочках писали письма на имя президента, собирали подписи в защиту, в общем, не отступили там, где от него отвернулись бывалые (и, к сожалению, бывшие) друзья.
Тем временем Фонд становится чуть ли не главным брендом Екатеринбурга. В городе, что ни день высаживается новый десант иностранных корреспондентов, и каждый хочет видеть Ройзмана Е.В. Он встречается и общается со всеми, кто приходит, иногда в ущерб себе. Не зря ему так нравятся наивная живопись и невьянская икона: он в полном соответствии своим вкусам наивен без всякой меры, он подставляется под удар и стремится помочь каждому, кто об этом просит. Комплекс героя, синдром недолюбленного сына, а может, просто характер. А может, он наконец понял, что настало время отдавать долги – вернуть то, что взял когда-то давно…
Заезжие знаменитости – артисты, политики, писатели – все как один являются в музей «Невьянская икона». Город наводнён машинами, украшенными наклейками в поддержку Фонда. А Ройзман в 2003 году получает не только диплом о высшем образовании, но и удостоверение депутата Государственной думы и приз в личном зачёте чемпионата России по внедорожным гонкам. «Как вы всё успеваете?» – пискнет и здесь журналистка, мысленно взывавшая к Татищеву А вот так – за счёт жадного интереса к жизни, интуиции и предельной концентрации внимания. Чтобы каждый день был не как лишнее слово в строке, поставленное ради размера, а как новая взятая (или назначенная, что суть одно и то же) цель. Чтобы Бог спас от рутины и обыденности, от повторений и скуки… Хотя бы от этого, потому, что от предательств, боли и смертей не спасётся никто. Уголовные дела против него и соратников растут подобно грибам дождливого уральского лета. Кого-то успевают отстоять, как Егора Бычкова, кого-то нет, как Евгения Малёнкина, отбывшего незаслуженное наказание. Врагов – тьма, друзей и последователей – целый свет. На улицах к Ройзману подходит каждый второй – благодарят, просят помочь, и снова благодарят, и вновь просят помочь… Глория мунди, маленький ручеёк, берущий начало из дурной славы, разливается в мощную реку.
