Диана была вне подозрения, до сегодняшнего дня, а теперь никому нельзя верить. Мнительность была как болезнь: подхватив однажды, трудно было избавиться.
— Позвоните в аэропорт, — сказал Нуо. — Передайте нашему пилоту, пусть готовит самолет в Рим. Я прибуду через тридцать минут.
Он не доверял 47ому. На самом деле, он уже никому не доверял.
Все еще шел дождь. Агент уже час ждал в назначенном месте. Он не имел причин не доверять лично мистеру Нуо, но всегда лучше быть осторожным, поэтому когда из подъехавшего такси показался председатель, он подождал целых пять минут, чтобы убедиться — никто больше не появится. Он внимательно осмотрел ближайшие здания, но так и не нашел ничего подозрительного. Наконец, убедившись, что ресторан был полностью безопасным, он выступил под холодный мелкий дождь.
Спустя пять минут он уже сидел за столом с льняной скатертью напротив своего начальника. Небольшая масленая лампа стояла в центре, освещая собеседников мягким светом.
— Еда здесь просто великолепна, — сказал Нуо, указав на меню, — мне особенно нравится цыпленок с ризотто. Шеф-повар использует рис карнароли, отлично сохраняющий свою форму. Он намного лучше, чем мелкозернистый рис, очень хорошо впитывает бульон. Или вам могут понравиться соленые макароны, которые подаются с сыром, салями или ветчиной.
В конце концов, 47ой заказал блюдо со спагетти, которое оказалось по праву великолепным. Нуо приступил к беседе.
— Вы спрашивали о Диане, — мрачно сказал руководитель, — но я пока не буду говорить об этом. Она, скажем так, занята.
Агент 47 открыл рот, чтобы возразить, но председатель поднял руку.
— Вы оба долго работали вместе. Я это знаю. Но выслушайте меня. Ей мы больше не доверяем…
47ой выслушал обвинения, которые Нуо вменял Диане.
— Вот такие дела, — заключил он мрачно. — Кажется, Диана продала нас — правда, она утверждает, что плата была частью тщательно продуманного плана. Усилие, чтобы отвести нас от настоящего крота. Однако если у вас нет опровергающей информации…
Агент 47 понял, что имел в виду мистер Нуо.
— По словам Аль Фулани, человек, которого мы ищем — это Аристотель Торакис. Аль Фулани говорил, что у Торакиса есть — или были — серьезные финансовые проблемы. Настолько серьезные, что он принял заем от Puissance Treize, дабы поддержать свой бизнес. С тех пор они качают с него информацию.
Нуо нахмурился. — Вы уверены? Мы знали, что у него были проблемы, но когда наши его бухгалтера, то детально проверили его финансы, он оказался чист. Все деньги, которые он занял, шли из законных источников.
— Мне кажется, что эти „законные источники“ в действительности служат для отвода глаз.
— В ваших словах есть логика, — признал Нуо. — Но даже если и так, у нас нет ни малейших доказательств. Мы, само собой, „переговорим“ с бухгалтером, но что если ваши догадки не подтвердятся?
— Тогда, я лично соберу доказательства, — ответил 47ой. — Я думаю выследить Торакиса и узнать, правду ли говорил Аль Фулани. Но не сообщайте об этом Совету Директоров. Если Торакис пронюхает об этом, он предпримет соответствующие меры, чтобы скрыть свои следы.
— Понятно, — сказал руководитель. — Но до тех пор, пока мы не убедимся в виновности Торакиса, Диана будет под замком. И, надо признать, ее, скорее всего, подвергнут наказанию.
— Кто? — спросил 47ой. — Торакис?
— Да, — подтвердил Ну. — Но и другие тоже. Они устали ждать. Им нужна кровь.
— Понимаю. Но мне потребуется время, — сказал 47ой.
— Сколько?
— Две недели.
— Хорошо, — неохотно согласился руководитель. — Это долго, но я все сделаю. Хотя это будет нелегко…
— Да, — мрачно сказал Агент 47. — Это будет нелегко.
Когда 47ой проснулся на следующее утро, он чувствовал, что началась гонка со временем. И даже не для него, а для Дианы. Он чувствовал свою ответственность за ее жизнь, хотя это было очень странно. Впрочем, как могло быть иначе? Учитывая, что большая часть их взаимоотношений состояла из пятиминутных телефонных звонков.
За исключением крайне редких встреч с глазу на глаз, как с мистером Нуо, Диана была единственным связующим звеном 47ого с Агентством. И его единственная надежда, когда дела шли наперекосяк.
Таковы были размышления агента, когда он шел после завтрака в свой номер. Нужно было найти информацию о Торакисе. То, что предоставляет ему Агентство, теперь было под сомнением.
Первая и самая главная задача заключалась в том, чтобы выяснить, где искать финансового магната. Грек был хорошо известен, поэтому набрав имя „Аристотель Торакис“ в обычной поисковой системе, агент столкнулся с почти двумя миллионами статей. Большинство из них имели отношение к деловым сделкам магната. Но потом — просматривая некоторые сообщения по поводу улучшения дел семейной компании — 47ой натолкнулся на статью, ссылающуюся на одного из его конкурентов. Некий мексиканский бизнесмен Хосе Алварез, который только начинал присваивать себе дела магната, как вдруг он захлебнулся в собственном бассейне. Это был несчастный случай. Так, по крайней мере, говорится в статье.
47ой знал об этом чуть больше, потому что это он был там той ночью. Вместо использования скубы, которая произвела бы пузыри, 47ой был снабжен военным ребризером
[41]
и уже собирался достигнуть самого дна бассейна, когда Алварез нырнул. Утянуть предпринимателя вниз было относительно легко. Удержать его там — немного труднее.
Продолжая поиск, 47ой смог найти десятки статей из журналов и газет о Торакисе, его семье и его жизни. После беглого просмотра этих статей, агент пришел к выводу, что когда Аристотель не посещал деловые встречи в Лондоне, Нью-Йорке, Гонконге и других центрах международной торговли, финансовый магнат проводил большую часть своего времени в семейном поместье близ Каламаты. В высоком доме, находящегося в совладении в Афинах, на борту супер-яхты „Персей“ или в довольно скромном особняке в Синтре.
Как вскоре узнал агент из кратких обзоров, по слухам, был дом, где у бизнесмена была любовница-эфиопка. Об их отношениях — опять же по слухам — жена знала, но предпочитала не обращать внимания.
Определив места частого пребывания Торакиса, следующим шагом киллера было сконцентрироваться на текущем местонахождении финансового магната. Казалось, это было безнадежно, пока агент не обнаружил недельной давности газеты, которые рассматривали аллею голливудских звезд, избалованных аристократов и — Да! — богатых бизнесменов, таких как Торакис. Особенно если они были ничтожествами, что, основываясь на самом последнем номере „La Dolce Vita“, как раз относилось к Аристотелю.
