– Ну…
– Моро добивался своего с помощью хирургии. А наш гений еще и скрещивал разные виды мутантов, работал и на генном уровне. Потом – бац! И все! Опять никаких обнародованных результатов, никаких записей. Вкупе с мохогрибами это наводит меня на мысль, что монстры, созданные методом вивисекции, могут жить где-нибудь в подземельях Жуковки и питаться этими самыми мохогрибами.
– Черт бы тебя подрал, Людвиг! Пусть живут. Лишь бы нас не трогали. Мне вполне достаточно и тех тварей, которые уже есть! Ради всего святого, не грузи меня новыми проблемами!
Отделавшись от очкарика, Корнилов стал слушать доклад полковника Хорошева. Тот, вопреки запретам врачей, покинул больничную койку и теперь, усталый, без кровинки в лице, стоял у школьной доски, чертя мелом кружочки, обозначавшие огневые точки линии защиты: усиленные наряды часовых на башнях, усиленные отряды солдат на поверхности, охрана пунктов энергоснабжения и даже патрули внутри зданий… Хорошев назвал Первый Периметр цитаделью. Юрий покачал головой: оптимизм полковника был полезен для поддержания боевого духа у защитников Жуковки, сам же Корнилов сильно сомневался в том, что «цитадель» сможет долго удерживать рвущихся в столицу мутантов. Он понимал, что если быть до конца честным перед самим собой, то следовало бы хорошенько подумать не только об обороне, но и об отступлении…
Хорошев уже заканчивал свой доклад, когда в зал влетел человек в залитом кровью комбинезоне, срывающий на ходу противогаз. Все увидели, как дрожат губы и лихорадочно блестят глаза вбежавшего.
– Пить! – просипел он.
Мужчина пил так жадно, что не замечал струек воды, стекавших по щетине подбородка и груди, и остановился только тогда, когда опустошил две кружки, после чего шумно выдохнул.
– Товарищ Корнилов, докладывает рядовой Микутин. Мы… Мы потеряли Степана…
Юрий с трудом узнал в смертельно уставшем человеке одного из бойцов отряда, который был послан на поиски Томского и Вездехода. Узнав солдата, Корнилов прыгнул к нему и, вцепившись в его плечи, принялся трясти.
– Тамбовский волк тебе товарищ! Как потеряли? Где потеряли, мать вашу?! Вас же посылали на поиски Томского!
– Товарищ Корнилов, мы не смогли выбраться даже за Второй Периметр! Там повсюду вараны и обезьяны с длиннющими когтями… Товарищ Бамбуло пробился на вышку и молотил по этим уродам из «Корда». А потом… Нам пришлось отступить и…
– Сколько человек вернулось с тобой?
Солдат опустил голову.
– Четверо. Остальные там и полегли…
Юрий хотел крикнуть, что бойцы, потерявшие командира, не достойны жалости и обязательно понесут суровое наказание, но передумал. Парню и без того досталось, а судя по крови на комбинезоне, сражался он честно.
– К столу! Покажи на карте, где все это произошло.
– Здесь. – Микутин ткнул пальцем в концентрический кружок, обозначавший на карте сторожевую вышку Второго Периметра. – Вышку захватили обезьяны с оранжевыми зыркалами…
– Лемуры, – задумчиво поправил Юрий, вспоминая о заварушке, в которую они с Бамбуло попали по пути в Жуковку. – Больше всего эти создания походят на лемуров…
– Да. Степан отбил у них вышку. А что было дальше, я уже рассказал. Поверьте, товарищ Корнилов, не было никакой возможности… Я найду его! Мамой клянусь! Живого или мертвого…
Корнилова передернуло: «Как мертвого? Стука – и мертвого? Не будет такого. Никогда не будет. Степкой любой, даже самый зубастый мутант подавится. Мертвого! Тоже сказанул…»
– Ладно. Собирай добровольцев, Микутин. Выступаете, как только будете готовы. Ждем хороших новостей. И про слово «мертвый» забудь, пока я тебе под глаз не засветил. Жив Степан и где-то помощи дожидается.
Совещание закончилось. Все приказы были отданы, все распоряжения получены. Но ушли лишь те люди, кому требовалось срочно выполнять поставленные задачи. Остальные же разбились на группы, чтобы вполголоса или шепотом продолжить обсуждать происходящее.
Корнилов ловил на себе взгляды жителей Жуковки, старался держаться бодрячком, но испытал неимоверное облегчение, когда к нему подошел Хорошев.
– В медсанбат бы тебе, комбат, – невесело усмехнулся Корнилов. – Ветром шатает.
– Нет здесь ветра, Юрец. – Полковник не сел, а, скорее, рухнул на стул. – О моем здоровье не беспокойся. Лучше кумекай, как дальше жить.
– Так вроде уже все решили…
– План-минимум. На день. В лучшем случае – на два. Боеприпасов у нас, конечно, завались. Людей хватает, но… Хоть и впервые я оказался в такой передряге, но почти уверен: если не случится чуда и напор мутантов не ослабнет, то через три дня начнутся уличные бои, а через неделю… Лучше об этом не думать, но как раз для того, чтобы думать, мы с тобой тут и поставлены.
– А я, по-твоему, про отступление не думал? – Корнилов закашлялся. – Эй, братва, а ну-ка хватит дымить! Кому курить охота – милости прошу на свежий воздух!
Шутку Юрия оценили всего несколько человек. Да и те смеялись без особого энтузиазма.
– Эх, много бы я отдал за то, чтобы переговорить с Конструктором! – вздохнул полковник. – Ведь как, сука, все обставил! Кроме него, никто не знает полной картины. Сколько здесь всего понакопано-понарыто! Пирамида с ее уровнями – детский лепет. Карту бы, полную карту… Спрятали бы людей или вывели бы из этого пекла.
– И Степан вот пропал… Куда ни кинь – всюду клин. Мне тут один ботаник сказал, что мутантов сюда аэрозоль манит, который Конструктор взрывом распылил. И нейтрализовать его невозможно.
– Понаизобретали всякой фигни, извращенцы! Ладно, Юра. Если придется – повоюем напоследок.
– А куда ж деваться? Будем отбиваться. Чё это меня на рифмы поперло?
Корнилов увидел часового, который направлялся к нему. Вид у парня был обескураженный, и Юрий приготовился услышать очередное неприятное известие.
– Чего еще там?
– На прием тут к вам просятся, товарищ Корнилов. Уж не знаю, пускать ли…
– Кому там на прием приспичило?
– Кроликову. Есть у нас такой. Бывший стилист. Король гламура…
– Ну так впускай своего короля! В чем проблема?
– Да он вроде как не в себе. А с ним еще двое. Тоже из богемы. Вооружены.
– Оружие отобрать и впустить. Послушаем, что эти скажут. Раз уж выбрались из своих нор – значит, дело у них важное.
Часовой кивнул и ушел. Разговоры стихли. Все обернулись к двери, разглядывая странного вида троицу. Впереди, подняв взор к потолку и прижимая к груди толстый фолиант в черном переплете, шел Кроликов. Поверх защитного комбинезона он зачем-то напялил на себя длинную ночную сорочку белого цвета с кружевным жабо.
Парочка позади Сергея походила на его охрану. Первый, толстый и круглолицый, с выщипанными бровями и подведенными черным глазами, раздобыл – видимо, в одной из костюмерных – черный, с позолоченными пуговицами, бушлат и матросскую бескозырку с надписью «Храбрый» на околыше. Поверх защитного костюма он натянул тельняшку. Наряд дополняли две пустые пулеметные ленты, надетые крест-накрест. Весь его вид словно бы говорил «Которые тут временные? Слазь!».
