– Не надо играть со мной Антэй Эвергет, – прозвучало над ним добродушно-насмешливое. – Ты не в том положении.
– Я тебя знаю, – прошептал он, – человек с лодки… брал автограф.
– Хорошая слуховая память, – одобрительно произнес голос. – Кому ты передал информацию?
В основание черепа вонзилась игла, и по венам потекла кислота, кипя и пузырясь. Перед глазами поползли красные полосы.
– Ты молодой, здоровый парень. Но если я не остановлюсь, превратишься в разваливающийся полутруп. Зачем тебе это? Ради чего?
Обрывки мыслей заметались в раскалывающейся голове. Он пытался вспомнить. Действительно, ради чего? Ради кого?
– Просто назови имя.
Образ, который прятался в глубине памяти, стал подниматься на поверхность, вызванный отчаянной болью.
– Сотер…
Он понял, что губы его с трудом слушаются.
В ответ раздался тихий смех.
– Я знаю, ты ненавидишь Сотеров. Но это не то, что я ищу. Кто еще? Тот, кто так хорошо прячется в твоей памяти за фамилией Сотер… Назови это имя.
Под его ребра скользнул зазубренный наконечник, приподнимая их. Антэй понял, что боль сводит судорогой пальцы и натягивает мышцы на шее, плечах и спине. Натягивает так, что они начинают рваться. Позвоночник превратился в раскаленный столб. Нижнюю часть тела он больше не чувствовал… он вообще переставал ощущать себя как себя… Мысли ломались, а память раскалывалась как пустой орех…
– Ладно! Хорошо! Только прекрати это!
Тут же все исчезло. Обжигающая жидкость в сосудах, раздирающая сталь. Несколько мгновений Антэй наслаждался покоем, ни о чем не думая и не сожалея. Слушал, как бухает в груди сердце, и чувствовал, как текут по лицу капли пота.
– Я скажу…
– Похвально, что ты разумный человек.
Веревка, стягивающая руки, ослабла.
Он медленно растер запястья, чтобы пальцы вновь начали слушаться. Потом наклонился вперед, обхватил себя, словно вновь пережидая отголосок боли.
«Всегда знал, что через меня они могут добраться до тебя…»
Правая ладонь незаметно скользнула под безрукавку, там на боку, под полоской телесного пластыря, был спрятан тонкий стальной обломок.
Антэй выпрямился, посмотрел в темноту, пытаясь поймать невидимый взгляд, и полоснул себя лезвием по горлу.
Чужой крик зазвучал в ушах, заглушая собственный хрип.
Темнота задрожала, выплескивая две человеческие фигуры. Но рассмотреть их Антэй уже не мог. Он проваливался куда-то. И ничто – ни чужие руки, ни каменный пол – не могли удержать его.
Глава 11
Сотер
Поверх высокого каменного забора были натянуты три ряда проволоки под током. Через равные промежутки светили глазки камер наружного наблюдения.
Я стоял в тени на противоположной стороне широкой пыльной дороги. Подле еще одной глухой стены. И внимательно смотрел.
Резиденции богатых людей Александрии, расположенные вдоль берега Нейлоса, скрывали пятиметровые заборы, но этот, прячущий поместье Сотеров, затмил все остальные по соседству.
Чтобы забраться на каменную стену – не обойтись без оборудования альпиниста, а спуститься на ту сторону, уверен, возможно лишь под прикрытием одного из механических «Аресов». Нисколько не сомневаюсь, что территорию, прилегающую к дому, да и сам дом, конечно, охраняют не хуже, чем хранилище ценного генетического материала в Полисе.
Руф распечатал для меня максимально увеличенное фото через программу, передающую изображение со спутника. И, водя заточенным концом карандаша по бумаге, кратко перечислял:
– В центре усадьба. Это длинное здание – скорее всего конюшни, видишь, рядом ипподром. Вот это, – он повернул к себе снимок, – крытый бассейн, соединен с домом галереей. Тут какие-то хозпостройки. Сад… Теплицы… Площадка для геликоптеров…
– Можно пережидать осаду, – заметил я, рассматривая аккуратные квадраты и прямоугольники строений.
– Я бы туда не полез, – заметил мой собеседник. – И тебе не советую.
Он достал из нагрудного кармана смятую пачку сигарет, вытряхнул одну, рассеянно постучал ею по коробке, и сунул обратно.
– Я бы тоже не полез, – легко согласился я. – Если бы в этом не было серьезной необходимости.
Дом Амины походил на тюрьму.
Но это не тюрьма. Идеальное жилище богатого дэймоса. Неприступная крепость.
Первое впечатление не внушало оптимизма. Со стороны реки к дому Сотеров также было не подобраться. Хотя казалось бы, чего проще – пристать ночью к берегу на лодке и, скрываясь в зарослях папируса, проникнуть на территорию поместья. Но и тут не было ни одного шанса – я убедился в этом ранним утром, совершив на круизном пароходе небольшую экскурсию по Нейлосу.
Народу на прогулочной палубе оказалось совсем немного. Молодая пара с личным фотографом позировала на фоне древних берегов, где не имелось ничего, кроме серого мертвого камня. Под навесом сидело шумное семейство, разложившее на скамье обильный завтрак. Ароматы теплых булочек с кунжутом и сладких лепешек плыли в воздухе, заглушая яркий, сырой запах воды. Два мальчишки с воплями бегали от борта к борту.
Я стоял у перил и смотрел на бесконечно тянущиеся плантации финиковых пальм.
Глубокая река несла свои мутно-желтые воды к морю. По ним скользили редкие кораблики. Один, с косым парусом, напоминал старинное судно – такие плавали здесь пару тысяч лет назад…
Со мной беседовал гид, представительный немолодой мужчина в белом одеянии. Он подходил несколько раз, предлагая экскурсию по Долине фараонов, катание на квадроциклах в пустыне, посещение музея и обед в гавани, но я, прильнув к мощному биноклю Руфа, не реагировал на соблазнительные предложения. А затем, не теряя терпения, вежливо взял его за рукав и спросил доверительно:
– Кризис?
После чего был избавлен от назойливых вопросов и предложений и до меня лишь долетали фразы о тяжелом положении туристического бизнеса в Александрии, проклятия на беспорядки, отпугивающие путешественников, и прочее подобное. Я делал вид, что внимательно слушаю, в нужных местах сочувственно качая головой.
Берег, который я изучал, стал отвеснее, превращаясь в неприступную скалу. На ней постепенно вырастал в размерах трехэтажный дом. Я ожидал увидеть мрачную крепость. Узкие окна-бойницы, балконы, напоминающие недобро ощеренные рты… Но на деле это было легкое мраморное здание с огромными стеклами панорамных окон, портиками и статуями на плоской крыше.
Несовпадение реальности отчего-то оказалось настолько сильным, что я отвел бинокль от глаз и посмотрел на гида.
– Это особняк очень уважаемой семьи, – тут же сказал он. – Богатейшие и знатные люди. Древний род основателей города. – И принялся пересказывать мне историю становления Александрии со времен великого диадоха Птолемея. А также его сына – менее великого, но признанного одним из выдающихся ученых древности – Птолемея Филадельфа. Время от времени он прерывался, чтобы обратить мое внимание на красоту пейзажа, и завершил рассказ уже на более прозаической ноте: – Ночью зажигают прожекторы. Строение и вся отвесная скала – сияют. Очень красиво.
