похитили трехлетним ребенком, а вернули подростком.Мало ли что творят эти эльфы? Главное, что она вернулась, а подкидыш исчез. Вся деревня праздновала это событие. Жители благодарили судьбу за то, что она сжалилась и возвратила родителям бедного ребенка. И никто не подумал проклинать эту самую судьбу. А ведь у девочки забрали столько лет ее жизни. Но люди старались думать только о хорошем и видеть лишь светлые стороны. Так уж заведено на Черных болотах.
Руб много лет горевал о своей дочери Отраве, лелея надежду, что однажды она вернется, как вернулась ее младшая сестра. Он хранил в памяти последнее послание, которое Отрава передала через Азалию. А сама Азалия поняла, наконец, кого тогда встретила в Крепости. Но Отрава так и не вернулась домой. Шли годы, а время лечит любые душевные раны. Иначе боль поглотит скорбящего.
Все это время Руба поддерживала его жена. После ухода Отравы в доме вновь наступили покой и гармония. Мелисса стала хорошей супругой, и Руб полюбил ее еще крепче. Эта любовь стала сильнее любви к Дали, матери Отравы и Азалии. Вскоре Мелисса подарила Рубу двоих малышей. Руб и Мелисса никогда не покидали Чайку и жили долго и счастливо.
А вот Азалия так и не смогла забыть того дня, когда столкнулась лицом к лицу со своей старшей сестрой. Девочка не переставала думать о том, что Отрава рассталась с домом и отправилась искать сестру. Может быть, ее бесплодные поиски до сих пор продолжаются, и Отрава даже не знает, что Азалия давно вернулась домой. В ней, как и в Азалии, текла древняя кровь. Поэтому в свое двадцатилетие Азалия ушла из Чайки разыскивать сестру, так же, как и Отрава много лет назад. Больше об Азалии ничего не известно. Наверное, она все еще странствует.
* * *
Время шло. Правда, Отрава не знала точно, дни пролетели или недели. Парус не давал ей передохнуть и обучал всему, что должен уметь и знать Иерофант. Поначалу у девушки не было никакого желания учиться. Она еще даже не решила, хочет ли стать Иерофантом. Но боль потери казалась невыносимой, и нужно было, как-то отвлечься от мыслей об Азалии.
Девушка с упорством взялась за обучение. Если вся эта сказка была своего рода хитроумной проверкой на прочность, то Отрава прошла ее более чем успешно. Но ведь старый Иерофант не предугадал, что его могут убить, так что ей еще многому нужно учиться. С тех пор как девушка увлеклась уроками, Парус увидел в ней очень способную ученицу.
— Почему только человек может стать Иерофантом? Возможно, люди слабы и ничтожны по сравнению с другими существами, но они сильны в другом. У нас есть то, чего не хватает другим расам: воображение. Любой из нас, даже самый заурядный, может создать внутри себя мир, населить его самыми невероятными существами, изобрести удивительные вещи. Если захотим, мы сами можем жить в своем мире, а там быть, кем захочется. Воображение делает нас подобными богам, Отрава. Только благодаря воображению можно творить чудеса.
И Парус был прав. Вся история и все испытания, через которые пришлось пройти Отраве, — Минога, костяная ведьма, Асинастра, Элтар и Скридл — показали, что в ней природой заложено быть тем, кем она должна быть. Воображение — у нее в крови. Осталось только, научиться им пользоваться.
Дни и недели летели как сладкий сон. Отрава училась, но не забывала и о друзьях. Потонувший в ливнях замок стал ее владениями по крайне мере, так считали все его обитатели. Сколько бы Отрава ни упиралась, но это место все больше становилось для нее родным. Черные каменные стены уже не были такими чужими, лабиринты книг в Великой Библиотеке больше не пугали, и не было более уютного пристанища, чем ее покои (а к Отраве по традиции перешли комнаты Мелчерона) с мягкими коврами и камином. Теперь девушка смогла выбросить жесткое практичное платье и стала носить одежды пурпурного и белого цветов.
Постепенно овладевая своим ремеслом, Отрава почувствовала себя увереннее. С уверенностью пропал страх перед будущим назначением. Она знала, что никто другой не мог занять ее место и если она откажется, то короли передерутся. Но почему-то ей всегда казалось, что у нее есть возможность в любой момент сказать «нет». Поэтому она оттягивала принятие этого решения как можно дольше. Нет гарантии, что другой Иерофант не окажется таким же негодяем, как Скридл, но Отрава все равно не хотела, чтобы ее насильно заставляли делать то, что не по душе. Какими бы ни были последствия.
Но время обладает способностью ставить вещи на свои места и решать все за людей даже без их ведома. Отрава училась, училась и откладывала свое решение, пока однажды не поняла, что уже сделала выбор. Она позволила остальным считать ее будущим Иерофантом, втайне сохраняя за собой право отказаться. Но вдруг оказалось, что она и себе позволила считать себя преемницей Мелчерона. Эта роль плащом легла на ее плечи, и одеяние подошло идеально. Решение было принято.
Вскоре их покинул Брэм. Отрава умоляла его остаться и жить в замке, но он, краснея и смущаясь, попросил прощения и остался непреклонен.
— Мне здесь нечего делать, — сказал он. — Я обычный человек, Отрава. Мне нет места среди этих книг. Я честно заработал свои три соверена — кажется, очень давно, — и собираюсь их потратить. Куплю домик в горах, где никого не будет на мили вокруг, где я останусь наедине с собой. Думаю, свою задачу я выполнил. Пора получить награду за труды.
Отрава заставила себя печально улыбнуться.
— Нет, четыре соверена, — ответила она. — Я предложила тебе еще один, чтобы ты пошел за мной в дом Мэб, помнишь? Тогда ты отказался, но потом все равно пришел. Значит, я должна тебе еще одну монету.
— Четыре соверена, — гордо произнес Брэм, накручивая ус на палец. — Ну вот, я снова получил годовой заработок.
— Как бы я хотела, чтобы ты остался! — сказала Отрава и крепко обняла его.
Он прижал девушку к себе и впервые в жизни не смутился от неловкости.
— Время пришло. Такой старик, как я, тебе больше не нужен.
— И о тебе будет сказка, — пообещала Отрава. — Я сама ее напишу.
Его глаза едва не затуманились от слез. — Береги себя, дорогуша, — сказал Брэм и ушел навсегда.
После его ухода Перчинка долгое время была безутешна. Но, как обычно, ее настроение быстро изменилось, спустя три дня она позабыла о горе и снова принялась порхать, как беззаботная пташка. Они с Андерсеном решили остаться в замке. Отрава была очень этому рада и почти не расставалась с Перчинкой.
Именно Перчинка принесла в ее душу успокоение. Азалия где-то странствовала, но Отрава все равно не была одинока. Теперь она со стыдом вспоминала, как хотела оставить девочку в доме костяной ведьмы. Только благородство и доброта Брэма переубедили ее; С тех пор Отрава постепенно стала для Перчинки почти старшей сестрой. Перчинка была ей как родная… даже роднее семьи, потому что никогда не знала ни Азалии, ни родителей Отравы. Перчинка нуждалась в том, чтобы о ней кто-то заботился, а Отраве нужен был кто-то, кого она могла бы опекать. Они сами того не осознавали, но между ними появилась некая связь, а когда Отрава узнала о потере Азалии, эта связь стала еще крепче. Отправившись на поиски сестры, Отрава нашла другую: теперь она и считала Перчинку своей сестрой, хотя они не были родными по крови. Потеряв Азалию, она обрела Перчинку. Возможно, в каком-то роде это был честный обмен.
