– Я осматривал обвал в нашем тоннеле. По стенам сползают водяные капли. Нас затапливает не только снизу. Даже если мы решим проблему электроэнергии, станция обречена.
– Это было ясно с самого начала, – Порфирьев закончил с телом и осторожно переложил его на пол. – Иди, готовься. Выходим через час.
– Как?! – Антон не ожидал такого поворота событий.
– Пешком. Через гермоворота, дальше вверх по эскалаторам, – с усмешкой объяснил здоровяк. – Только не зови меня «кэп», ненавижу, когда так коверкают моё воинское звание.
– Я имел в виду, почему так быстро… – оправдался Овечкин.
– Надо вернуться засветло. Видимость на поверхности – полная задница даже днём. А ночью ещё и температура упадёт. Там и без того плюс четыре. Так что надевай всё что есть. Перекуси, посети туалет и много не пей, на улице сортиров не будет. Через полчаса чтобы был здесь, полностью собранный. Умчался!
* * *
Выходить на поверхность, где каждая лишняя минута грозила смертью от облучения, было нереально страшно. Антон не мог унять нервную дрожь уже тогда, когда пришло время надевать скафандр. Кто даст гарантию, что скафандр исправен после стольких побывавших в нём людей?! А вдруг его недостаточно тщательно отмыли и в складках снаряжения осталась радиоактивная пыль? Чтобы хоть немного успокоить себя, Антон взял у Петровича счетчик Гейгера и обследовал скафандр. И пришёл в ужас, потому что счетчик показал повышенный фон!
– Мне… – Антон нервно сглотнул, отступая от разложенного на полу снаряжения. – Мне нужен другой скафандр! Этот экземпляр опасен, он излучает!
– Да сколько там того излучения! – издевательски заявил Порфирьев, делая простецкую рожу недалёкого колхозника. – Ерунда! Превышение нормы всего ничего! Сильно не пострадаешь.
– На поверхности смертельная радиация! – Овечкин побледнел, как полотно. – Как я смогу выжить там в радиоактивном скафандре?! Дайте мне другой экземпляр!
– Другие ещё хуже, – Петрович со вздохом покачал головой. – Я отобрал три самых чистых, с минимумом царапин и потертостей. Когда толпа пользуется общим снаряжением, никого особо не волнует его сохранность. Каждому лишь бы сбегать себе за жратвой, а что достанется тем, кто пойдёт после, наплевать. Два скафандра уже порвали, кто-то зацепился за острый обломок или кусок арматуры, в норах этого добра полно… Порвали скафандры и даже не сказали об этом. Команда очистки нашла прорехи, когда отмывала, и я залатал, как смог. Так что это лучшее из того, что есть.
– Тогда дайте мне чистящий раствор, я сам промою скафандр! – потребовал Антон.
– Не поможет, – возразил Петрович. – Во-первых, моющие средства давно закончились, моем обычной водой. Во-вторых, пыли снаружи скафандра нет, я всё вылизал, и даже фильтры заменил. Фонит изнутри, немного пыли попало туда из-за того, что люди, вернувшиеся с поверхности, не особо заботятся о том, чтобы снять скафандр идеально. Их больше волнует коробка с продуктами, которую они принесли. Вот её отмывают тщательно. Так что меньше чем сейчас, скафандр фонить не станет. Целиком его наизнанку не вывернешь, надо расшивать несколько швов, но тогда мы его не соберём. Я сделал всё что мог.
– Надевай, не ной! – навис над Антоном Порфирьев. – Это мелочи, самое страшное впереди. Гарантирую: как только ты посмотришь на счетчик Гейгера наверху, сразу забудешь о такой мелочи, как слегка повышенный фон внутри скафандра.
– Я рискую заработать онкологию… – Овечкин дрожал как лист на ветру. – Или лейкемию…
– И это мелочи! – заверил его здоровяк. – Пока всё это разовьётся, пока достигнет терминальной стадии – времени пройдет уйма! Ты сперва проживи столько! Давай, не тяни резину!
Он отобрал у Антона счетчик Гейгера и подтолкнул инженера к скафандру. Внутрь снаряжения Овечкин забирался, словно в печь крематория. Сердце заходилось в паническом ритме, руки не слушались, и Порфирьев, уже облачённый в снаряжение спецназа, с театрально-маниакальной рожей лично застегнул на Антоне скафандр-убийцу. Пожарный из Нижнего и техник Владимир надевали свои скафандры молча, и Овечкин понял, что пока он ходил к семье в вагон, чтобы попрощаться и поесть, они выбрали для себя скафандры получше, а самый плохой оставили ему! Именно так всё и было! Оставалось надеяться лишь на то, что превышение фона не было кардинальным…
– Аккумуляторы зарядили? – пока группа надевала снаряжение, Порфирьев негромко уточнял детали у Петровича. – Рации наверху почти бесполезны, слишком мощные помехи, но лучше так, чем никак. Ты нашёл трос?
– Тросов нигде нет, – поморщился Петрович. – Но я расковырял проводку в разбитом вагоне. Снял оттуда два куска гибкого провода, метров по пятнадцать каждый. Хватит?
– Маловато, – поморщился здоровяк, забирая у него скрученный вручную моток провода. – Но лучше, чем ничего. А что с молотками?
– Собрал четыре штуки из обрезков труб, – Петрович указал на стол, где лежали подобия молотков, с продетыми в просверленные дыры проводами вместо ременных петель. – Пойдёт?
– Пойдёт, – оценил Порфирьев. – Там особых изысков не требуется.
– Может, твою батарею зарядим? – Старый техник встревоженно смотрел на вооруженного амбала. – Пневмоусилители конечностей жрут прорву энергии! Я служил, помню ещё!
– Нет у меня пневмоусилителей конечностей, – ответил Порфирьев. – И экзокорсета нет. Только электроника связи и навигации в шлеме, пара приборов и автономная рация. Они много не потребляют, аккумуляторы я уже подзарядил.
– То есть как это нет? – изумился Петрович. – В армии же сейчас, это, типа, экипировка будущего и всё такое! Твёрдый корсет и усилители конечностей! Всякие тросы, пластиковые направляющие и микромоторы, всё размещено вдоль тела, внутри штурмового комплекта! Здоровенная батарея, от которой всё это запитано, одновременно является защитой спины…
– Это мимикрирующий фотохромный комбинезон для специальных мероприятий, – Порфирьев мягко прервал старого техника. – В нём нет экзоскелетных элементов. Они требуют прорву энергии, тут ты прав, и здоровенная батарея разряжается за день. Поэтому требуется либо иметь запасной комплект, либо своевременно осуществлять ротацию подразделений в бою. Такое может позволить себе пехота и иже с ними. Спецназ работает в тылу противника, зачастую несколько суток, а то и недель. Таскать с собой кучу барахла в виде запасных батарей и зарядных комплектов невыгодно. Поэтому у нас ничего этого нет. Зато автономия высокая. Вместо батареи у меня гибкая фляга. Тонкая, зато тоже во всю спину. И воды много вмещает, и падать на спину можно смело даже на камнях и без рюкзака. Всё выполнено из облегченных и нешуршащих материалов, и способно удержать пистолетную пулю в упор.
– А как же запреградное поражение?
– Там есть небольшая амортизационная подкладка. – Порфирьев болезненно скривился. – Частично гасит энергию. Получается больно, но терпеть можно. Главное, что живой и невредимый. Проблема в другом: там всё на синтетических волокнах основано, а волокно не защищает от ножа. Нож волокно не разрезает, а попросту раздвигает. Так что колющие удары лучше не пропускать.
