– Вы могли бы хотя бы объяснить людям, что планируете делать это! – активистка тоже уловила нездоровый блеск в глазах полицейского капитана и попыталась сгладить угол.
– А вы поставите нам за эту новость лайки? – Абдуллаев издевательски усмехнулся. – Извините! Мы были заняты и забыли оббежать всех со словами: если у вас закончилась еда из буфета, ради которой вы убили четырнадцать человек, то не беспокойтесь! Мы обязательно достанем для вас продукты из гастронома наверху, и вы сможете растерзать нас прямо в тот момент, когда мы будем спускаться на станцию с коробками в руках!
– То есть поход за продуктами планируется? – Антон поспешил замять тему.
– Умирать от голода мы не собираемся! – полицейский капитан посмотрел на него как на идиота. – Как только появится возможность, мы попытаемся добраться до магазина! А пока всем придётся потерпеть! Нас осталось слишком мало, чтобы вытирать сопли трём с половиной тысячам человек, поэтому предупреждаю сразу: всем соблюдать порядок! Виновные в нарушении приказа будут исключены из списков на раздачу продуктов! Всё, совещание окончено!
Абдуллаев развернулся и направился прочь. Его полицейские двинулись следом, часто оглядываясь и не убирая рук с оружия. Уцелевшие сотрудники станции поспешили за ними, и перед активистами остались только фельдшер со старым техником.
– Я попробую объяснить, – фельдшер тяжело вздохнул. – Скафандры, имеющиеся в распоряжении полиции, не являются антирадиационными. Это снаряжение МЧС, оно от всего понемногу, в том числе и от ионизирующего излучения, но лишь в небольшой степени. Все, кто выходил сегодня на поверхность, получили дозу облучения. Им нужно отдохнуть хотя бы сутки, а первой паре я бы вообще не рекомендовал выходить в опасную зону в течение года. Они получили слишком большую дозу облучения, их состояние ухудшается. У нас не больница, а всего лишь небольшой медпункт для оказания первой помощи в экстренных случаях. Биорегенераторов нет, медицинское оборудование самое элементарное, медикаментов не хватает. За сутки умерли одиннадцать человек, все, кто получил тяжёлые травмы из-за давки и обвалов. Состояние остальных стабильно тяжёлое, и даже пострадавшие не столь сильно не могут встать на ноги из-за нехватки воздуха и пищи. У нас все служебные помещения заполнены больными, нижний уровень затоплен, и площадей не хватает!
– Как затоплен? – ужаснулась активистка.
– Водой, как ещё, – поморщился старый техник. – Грунтовые воды откачивать некуда, все трубопроводы расплющило, как дальние тоннели. Но топит слишком сильно, раньше было гораздо меньше. Целостность метро нарушена, и вода из городских рек начала поступать внутрь. Через два дня в наших тоннелях будет мокро. Надеюсь, вода всё-таки будет уходить сквозь завалы дальше, на перегоны, и быстро нас не затопит. В таком случае пара недель у нас есть.
– Необходимо как можно быстрее подать сигнал бедствия! – воскликнула женщина, и толпа вновь забурлила. – Главный инженер! – Она обернулась к Антону. – Я слышала, как вы говорили про антенну, которую нужно поднять на поверхность! Сделайте это! Возьмите у Абдуллаева скафандр или у кого-нибудь из его головорезов!
Женщина поискала глазами Порфирьева и обнаружила его задумчиво разглядывающим счетчик Гейгера возле фильтровентиляционной установки:
– Олег! Вы же имеете влияние на Абдуллаева! Попросите его выдать главному инженеру скафандр! Или, может быть, вы сможете сами вынести антенну? У вас же есть своё снаряжение!
– Скафандр ему не поможет. – Порфирьев отошёл от установки. – Там, наверху, ядерные грибы растут один за другим. Контактных ударов в нашем районе давно не было, но воздушные продолжаются. Уровень ионизации атмосферы слишком высок. Сигнал не пробьётся.
– К сожалению, это так! – поддержал Порфирьева Антон. Перспектива оказаться в хлипком, не предназначенном для этого, уже использованном и фонящем скафандре, наверху, в облаках радиоактивных веществ, приводила его во вполне обоснованный ужас. – Нужно дождаться, когда обстрел прекратится и уровень помех снизится! Пока же можно сосредоточить усилия на добыче продуктов из гастронома! Абдуллаев не доверяет посторонним, но он мог бы послать нескольких своих людей в качестве охранников, а в остальные скафандры одеть активистов! До магазина рукой подать, они смогли бы проверить его!
– Собственно, он так и хотел, – ответил фельдшер. – Я был против, но он сказал, что люди голодают и нужно действовать…
– Тогда почему он передумал? – вскинулся Антон.
– Потому что я его отговорил, – неожиданно прорычал Порфирьев, нависая над Овечкиным.
Под злобным взглядом асоциального брутала Антон почувствовал себя в опасности и не рискнул спорить, предпочтя попятиться. Оказавшись в толпе, он несколько воспрял духом, но активистка опередила его с вопросом:
– Но зачем? Это ведь не самая плохая идея…
– Мы прокапывали нору на поверхность шесть часов, – Порфирьев лишь покачал головой. – За это время слышали грохот шести взрывов, а вспышку седьмого первая пара копателей видела своими глазами. И если бы не толстая пылевая завеса, наверняка осталась бы без глаз, хоть взрыв был довольно далеко. Там, наверху, вокруг нас сплошные руины в десяток метров высотой, и видимость метра два от силы. Маловероятно, что в подвал гастронома можно проникнуть за пару минут. А посылать людей на многочасовые раскопки в таких условиях нельзя. Если не произойдет взрыва прямо над головой, так расплющит ударной волной от взрыва подальше. Вокруг нашего района полно стратегических объектов. Нужно дождаться, когда всё закончится.
– Но кто знает, когда это произойдёт? – возразил Антон. – Ты ведь тоже не специалист в этом!
– Я не штабист-ракетчик, – согласился Порфирьев, – хотя вряд ли есть хоть кто-нибудь, кто знает точно. Но существуют теоретические планы и так далее. Я бы выждал ночь и ещё одни сутки.
– За это время кто-нибудь из детей может погибнуть от голода! – воспротивился Антон.
– За двое суток при наличии воды от голода не умирают, – Порфирьев был невозмутим. – Первая неделя голода в экстремальной ситуации проходит для человека без особых последствий. Через три-четыре дня даже чувство голода притупляется, потому что организм начинает воспринимать голод как неизбежность. Так что сейчас людей больше терзает не отсутствие еды, а чувство голода само по себе. Зато от радиации умирают ещё как. Поэтому не советую подходить близко к вашей вентиляционной установке. – Он показал всем дисплей счетчика Гейгера, демонстрирующий настораживающие цифры: – Фильтры задерживают радиоактивную пыль, и она испускает ионизирующее излучение. Держитесь на расстоянии.
Все как один попятились подальше от гермоворот, и на этом разговор завершился. Порфирьев вернулся в вагон, и Антон хотел поступить так же, но его задержали активисты. Они достали через фельдшера счетчик Гейгера, определили безопасное расстояние вокруг вентиляционной установки, после чего заставили Антона устроить вокруг неё предупредительное ограждение. Антон хотел перепоручить это техникам, но их забрал фельдшер, сказал, что они тоже получили дозу облучения, поэтому нуждаются в медосмотре и отдыхе. Пришлось самому лазать по служебным помещениям и собирать ограждение из всего подряд, что оказалось не жаль косо смотрящим на него полицейским.
