— Доннерветтер! — Конвоиры вздрогнули, непроизвольно повернули головы и тут же, даже не вскрикнув, обмякли, рухнули мешками на цементный пол — заточки глубоко вошли одному в глаз, другому в ухо.
— Вика, дверь. — Прохоров вскочил на ноги, выбрав труп покрупнее, принялся переодеваться: комбинезон, ремень, кобура, дубинка, натянул короткие сапоги — тесноваты, но ничего, ходить можно, нахмурился — грибка, надеюсь, нет? Как он ни старался, капитан Злобин управился быстрее, успел даже проверить обойму «вальтера» и, не смущаясь присутствием дам, принялся снимать с охранника скальп.
— Ну что, похож я на Виннету, друга апачей?
— Ага, вылитый Инчучун. — Прохоров последовал его примеру, сразу с непривычки порезал палец, изматерился, но в конце концов все же нахлобучил рыжую, густую гриву. — Ну все, блин, педикулеза не миновать! Эй, на стреме, как там?
— Пока все тихо.
Женя с Викой, даже не потрудившись прикрыться, замерли у двери, вслушиваясь; их больше не мутило от запаха крови.
— Все, девки, на выход. — Дав дамам одеться, Прохоров передернул затвор, вытащил из чехла дубинку и, подмигнув капитану Злобину, пинком распахнул дверь. — Лос, лос, швайне!
В коридоре все было спокойно, гуляли сквозняки, резали глаза всполохи ртутных ламп, вдалеке маячили две фигуры в хаки.
— Хальт. — Кролик со скрежетом запечатал камеру, нарочно уронив ключи, незаметно огляделся, перешел на шепот: — Налево к лифту. — Поднялся, поправил кепи и, помахивая дубинкой, не спеша двинулся по коридору. — Лос, лос.
Кровь со скальпа, смешиваясь с потом, тянулась по его спине липкой, противной струйкой.
Женя с Викой ступали осторожно, чуть дыша, от страха им хотелось по-маленькому. Прохоров, напротив, держа руку у кобуры, расстегнутой, сдвинутой по-эсэсовски на живот, шумел, нагло топал сапогами. Он был совершенно спокоен, но готов в любой момент взорваться, словно сто тонн тротила, — врешь, не возьмешь! Однако никто на них и не посягал. Люди в хаки, рабы в балахонах проходили мимо, занятые своими делами. И все же, завидев встречных, капитан Злобин делал страшное лицо и в целях маскировки хлопал Вику пятерней по ягодицам:
— Байне хох, руссиш швайн, байне хох!
Без эксцессов они добрались до лифта, нажали кнопку вызова. Загудев, проснулись мощные электродвигатели, со скрипом завертелись тяжелые колеса, плавно поплыл на тросах массивный противовес — Господи, до чего же медленно! Наконец кабина прибыла, створки шахты разошлись, и лифтер, тупорылый, бесцветно-аморфный здоровяк в хаки, что-то невнятно прошепелявил, — похоже, с зубами у него было не очень.
— Я-а, я-а. — Радостно улыбаясь, Прохоров вошел последним, с ходу приласкал лифтера в пах, в висок, в челюсть и, повернув ключ на приборной панели, нажал самую нижнюю кнопку. — Поехали.
Во время спуска с трупа сняли пояс с кобурой, вооружили Вику. Узкий балахон, туго перетянутый на талии, едва доходил ей теперь до середины бедер — выглядела она воинственно и чрезвычайно сексуально. Женя из соображений практических занялась обувью, но к моменту, когда лифт мягко вздрогнул и остановился, успела снять с покойного лишь правый ботинок. Двери бесшумно открылись, в лица резануло пронзительным светом ламп и удушливой вонью подземелья.
— Быстро, быстро, быстро. — Высунувшись из кабины, капитан Злобин глянул по сторонам, мгновенно оценил обстановку и принялся содействовать разоблачению лифтера — до белья, оказавшегося грязным и вонючим. Вскоре Женя была экипирована на славу и на вырост.
— Все, уходим. — Ударом каблука Прохоров сломал приборную панель, вытащил «вальтер», метнувшись вперед, прижался к стене, махнул рукой: — Можно, все чисто.
Они находились в широком, проложенном в скале тоннеле, древний базальт чуть заметно вибрировал, воздух был наполнен низким, рокочущим гулом, словно где-то рядом крутилась заводная, чудовищных размеров, юла.
— Стоп. — Прохоров осторожно приоткрыл дверь с надписью «Achtung», незаметно пробрался на металлический балкончик, оглядевшись, вернулся. Гул был таким сильным, что приходилось почти кричать. — Внизу машинный зал — дизель-генераторы, вентиляторные установки, распределительные щиты, справа у стены, за перегородкой, котельная. В углу четверо в хаки режутся в карты. Как мыслишь?
— Ну что ж, надо поздороваться. — Сняв с Вики пояс с кобурой, Кролик подтолкнул ее внутрь, к узенькой лесенке, ободряюще погладил по плечу. Спускаясь следом, он внезапно раскатился похабным смехом, заорал на весь машинный зал: — Руссиш швайн, камараден, руссиш швайн! Байне хох!
— Оставайся здесь. — Прохоров быстро оглянулся на Женю и, приветственно размахивая руками, улюлюкая и гогоча, тоже помчался вниз. Крепкая, сваренная из толстых железных прутьев лестница обиженно загудела.
— Himmeldonnerwetter! — Радостно загалдев, любители азартных игр побросали карты, плотоядно уставились на Викины бедра. — Schweinfest!
[46]
Gut! Sehr gut!
Швайнфест удался на славу: завалили сразу четырех свиней, из «вальтеров», в упор. Пол, стол, карты, включая козырные, обагрились кровью, звуки выстрелов утонули в гуле машин.
— Ну и что дальше? — Поставив на предохранитель, Серега сунул пушку в кобуру, глаза его слезились от порохового дыма. — Умереть героями?
— Прежде всего девушку обуть, не дай бог такие ноги поморозим. — Злобин с нежностью посмотрел Вике в лицо, опустив глаза, трудно сглотнул, голос его стал хриплым. — Будем уходить вниз.
Он вдруг резко бросился в сторону, к литой чугунной крышке, блином черневшей на полу, и плотно прильнул к ней ухом:
— Ну вот, журчит, и искать-то не пришлось.
Пока Вика одевалась, наскоро обыскали помещение, нашли в шкафчиках фонари и ломик, открыли канализационный люк. В нос шибануло смрадом, общественной уборной, теплой вонью фекалий, тухлятины и разложения. Это был запах свободы. Глубоко внизу пенился мутный, загнанный в бетонную трубу поток.
— Господи, это же дерьмо! — Женя обреченно вздохнула, однако без колебаний полезла в люк следом за Прохоровым, ее ноги в огромных сапогах неловко скользили по железным прутьям лестницы.
— Да, амброзия. — Подслеповато щурясь, Вика медленно спустилась вниз, оказавшись по колено в зловонной жиже, охнула, схватилась за стену и, стараясь не споткнуться, побрела вперед. С непривычки ее мутило.
— Хрен вам, фрицы. — Заслышав вой сирен, Злобин залез по плечи в люк, поднапрягся, сдвинул массивную крышку с надписью «Reinmetalb и, придерживая ее головой, опустил на место. — Поищите-ка, ублюдки, пещера большая.
Несмотря на смертельную опасность, сердце его пело, кровь все еще горячило яростное упоение боя — личный счет как-никак близился к десятку! — а главное, в двух шагах от него шла девушка, от одного только имени которой бросало в жар, хотелось летать, читать стихи, вопить от счастья, делать несусветные глупости. Вика, Викочка, Викуся, Виктория! Победоносная! Никогда еще капитан Злобин не видел таких красивых ног, такой потрясающей, словно два молодильных яблочка — так и сожрал бы! — груди, не слышал столь волнующего голоса, чуть низковатого, с приятной хрипотцой, не встречал такой загадочной, бередящей душу улыбки. Надежная и смелая, ничего не боится, вон как по дерьму пошла, словно Бегущая по волнам… Эх, только бы выбраться отсюда побыстрей…
