Может быть, Севастьянов помимо поездок в ночное кабаре с девицей по имени Илона крутил роман и с этой девчонкой в полосатом халатике? Колосов вспомнил окровавленное лицо погибшей, ее фотографию с паспорта, найденного в ее вагончике. Девочка красотой не отличалась. И потом, Воробьев намекал, что она была влюблена в Разгуляева. «Преданное сердце», — вспомнил он. Воробьев сказал так ей в похвалу. Итак, девочка была влюблена, а к ней «питал чувства» клоун-доходяга, приехавший забирать из морга ее мертвое тело. Черт возьми… Но если Дыховичный, как утверждает Воробьев, так ревновал Петрову к этому хлыщу, этому «укротителю», для чего он тогда дал показания про пистолет? Ведь они уже почти надели на Разгуляева наручники. А тут эти данные дактилоскопии и эти такие несвоевременные и простодушные показания Романа Дыховичного. Простодушные ли? Колосов смотрел на исписанный лист блокнота: извечная проблема — верить ли свидетелям на слово, и если верить, то в какой степени? И чьи показания брать за основу? Ас чего ты так уверен, что Дыховичный просто свидетель? — усомнился он тут же. А разве у него не было мотива убить Петрову?
Разве ревность не достаточный мотив? — Никита хмыкнул. Прежде ему казалось, что «преступления по страсти» бывают лишь в мыльных операх. Он вообще серьезно не верил ни в один мотив, кроме корыстного. Но потом с годами, с опытом понял: да, если 95 процентов преступлений совершаются из-за денег, то все же остаются еще пять процентов в запасе. И там уже первую скрипку играют такие веские причины для убийства, как месть, ревность, ненависть, отчаяние и страсть.
Зазвонил мобильный.
— Все сидишь? А у меня тут новости для тебя.
Николай Свидерко собственной персоной. Шумный, недовольный, загадочно-интригующий.
— Хорошие новости?
— — По тем адресам, что ты мне дал… Слушай, я что, все один должен? Мне что, застрелиться или разорваться?
Колосов держал нейтральную паузу. Не возникал даже.
— Между прочим тот, кто был тебе так нужен, здесь. Только улицу перейти и постучаться. Или он тебе больше не нужен?
— Клиника?! Где он?
— В бане. Сауна-люкс, массажный салон, что была закрыта на сан-день. Сегодня открыта. И он приехал. Мне позвонили, сказали — там он.
Колосов не верил ушам своим: великие пираты, как все просто… Столько было грома, шума, Яуза с жизнью по ошибке распростился, весь Северный округ на уши поставили, провели операцию, задержали триста морд, из них пятнадцать ранее судимых и членов ОПГ, а тем временем Консультантов преспокойно приезжает в эту чертову баню (ну, пятница же сегодня!), расслабляется и…
— Он один?
— С шофером и двумя девками. Шофер в машине скучает. Девки с ним в сауну пошли. Ну как, едешь?
— Еду. — Колосов чувствовал: в нем поднимается какая-то волна и она уже тащит, несет его за собой. — Будь другом, Коля, проследи, чтобы нам в этой бане никто не помешал.
Салон-люкс был местом, куда хочется возвращаться снова и снова: в просторном холле фонтан с подсветкой, нежно-прохладный кондиционер. Направо — тренажерный зал, налево — бар и кабинеты, прямо — бассейн и сауна. Посетителей — кот наплакал: один встревоженный администратор, два банщика-массажиста, более похожие на вышибал, трое сотрудников розыска, Свидерко и Колосов.
— Где? — спросил администратора Свидерко.
Тот, еще не оправившийся от волнения, связанного с появлением в этом уютном заведении людей с удостоверениями, молча ткнул в сторону бассейна.
Один из сыщиков сразу запер двери салона на кодовый замок и демонстративно сел на место охранника.
В зале были притушены все огни. Только бассейн освещался нижней подсветкой, отчего вода в нем казалась бирюзовой. Они словно очутились на съемочной площадке расхожего гангстерского боевика: приглушенная музыка, нежный женский смех, враз оборвавшийся, шоколадно-загорелые тела русалок, испуганно нырнувших в прозрачную глубину и…
Колосов увидел пистолетное дуло, направленное прямехонько себе в грудь. Самое пошлое вороненое дуло с глушителем. И понял, что тот, кто в него целится, — этот голый человек в бассейне, человек, с которым он ни разу в жизни не сталкивался лицом к лицу, а видел его лишь на фотоснимках ОРД, человек, встречи с которым всего два дня назад он так жаждал, сейчас.., сейчас спустит курок! Вот… Вот и все… Все.
Лгут, что в такие моменты перед вашими изумленными глазами проносится вся ваша жизнь. Глупо, непрофессионально лгут. Есть только тупое удивление и такая же тупая досада — как глупо, боже…
Выстрела Никита (кстати, и никто в зале) не услышал. Что это было, осечка?! Но в следующую секунду между ним и человеком в бассейне словно шаровая молния промелькнула. Никита никак не ожидал от Свидерко такой свирепой, такой неистовой реакции. Человек в бассейне получил удар ногой в лицо и… Всплеск бирюзовой воды, и сам Свидерко (Колосов видел это словно со стороны и в замедленной съемке) ласточкой летит в бассейн! Фонтан брызг, визг испуганных русалок, крики ворвавшейся подмоги: «Стоять! Милиция! На пол! Руки за голову!»
Никита наклонился и поднял пистолет, с лязгом грохнувшийся на мраморный бордюр бассейна. Не «ТТ». «Макаров». Проверил обойму. Пистолет не был заряжен, патронов не было.
А потом была нелегкая работа из болота тащить…
Вытаскивали мокрого как мышь Свидерко, затем оглушенного ударом, полуутопленного фигуранта, голеньких девиц… Это было самое приятное — шоколадные вертлявые попки, шелковистая кожа, черные, полные страха, любопытства и восторга глазки…
«Как он его двинул! Не убили, нет? Ну, круто, ништяк!» Девиц увели коллеги из РУВД Северного порта.
На долю же Колосова достался…
Клиника застонал, перекатился на бок: голое тело на холодном, скользком мраморе. Рыхлая, обрюзгшая, нежно-розовая плоть. Он поднялся, кое-как сел.
Губы его были разбиты, кровь струйкой стекала по подбородку. Но вот пелена боли спала. Он поднял голову, и Никита понял, что человек этот видит его лишь одним глазом — левым. Правый закрывало розовое сморщенное веко, бровь рассекал пополам широкий уродливый шрам.
— Встать можешь? — спросил его Колосов.
Человек прислушался к чему-то внутри себя, потом медленно кивнул.
— На, — Колосов бросил ему махровое полотенце, взятое из плетеного кресла у бассейна.
Консультантов с усилием поднялся, запахнул полотенце на бедрах. Мокрый Свидерко, с которого ручьем текла вода, забрал у Никиты пистолет, осмотрел, сплюнул в бассейн.
— И как это понимать? — спросил он тоном, не обещавшим фигуранту ничего хорошего. — На неприятность нарываешься? Или.., нас с кем-то перепутал?
Клиника добрался до кресла, сел Колосов услышал какое-то кудахтанье, всхлипы. Смех? Скорчившись на кресле, задыхаясь, Клиника давился странным смехом, махнул рукой, поднес ее к лицу, закрыл глаза. Плечи у него тряслись.
