– Как получится.
– Так это… пару бутылок поставить придется…
И тут вмешался Берсеньев:
– Ящик водки, если работу быстро сделаете.
Мужиков качнуло, видно, в приступе восторга, трое дружно рванули к машине, четвертый тоже вскочил, но, сделав шаг, внезапно рухнул, в последней надежде протянул руку, но обладатель сланцев рыкнул:
– А ты куда? Налакался с утра, здесь и сиди. Горазд на чужом-то горбу в рай.
– Что ж вы, Сергей Львович, нам расценки сбиваете? – с усмешкой спросил Кураев, понизив голос.
– Яркое событие лета, – пожал тот плечами.
Тут я забеспокоилась, прикидывая, как мы с такой командой доберемся до места. Выходило, что мне придется делить заднее сиденье с этими субъектами. Берсеньев об этом тоже подумал, потому что позвал:
– Иди ко мне.
Через полминуты я уже сидела у него на коленях, пристроив голову на его плече, чтобы не упираться ею в потолок. В этом смысле «уазик» удобствами не баловал, но я была вполне довольна. Личности с двух сторон загружались в машину.
– Уместились? – спросил Кураев.
– Да не вопрос, – отозвался обладатель сланцев. Жажда деятельности мужиков прямо-таки переполняла.
Мы тронулись с места, поверженный товарищ так и остался лежать на траве, правда, перекатился на спину и сложил на груди руки.
«Точно покойник», – подумала я.
– А чего копать-то будем, Петрович? – спросил самый деятельный из троицы.
– Максим Федотов отметку на карте оставил, хочу проверить.
– А карта где?
– Карта у него дома висит. Есть фотография.
Кураев кивнул, Сергей Львович достал мобильный и протянул ему, открыв карту, а Кураев передал его назад, сказав:
– Глянь, Вова.
Что там Вова мог глянуть, для меня большой вопрос. Оказалось, что внешность, а также физическое состояние бывают обманчивы. Вова взглянул на карту и заинтересованно спросил:
– Увеличить можно?
Я показала, как это сделать, он поскреб затылок и сказал:
– Чудно… Прям теряюсь в догадках, что покойник имел в виду.
– Место знаешь?
– Само собой. Чертов овраг. На что он Федотову сдался? Наши туда без большой нужды – ни ногой.
– Почему? – насторожилась я.
– Понятно почему, если так прозвали.
Мне было не особо понятно, но я не перечила.
– Помнишь, лет пять назад, – продолжил Вова, – там этот… забыл фамилию… удавился? Плотничал в соседней деревне. И как его в овраг этот вынесло? Мамаша говорила, туда словно тянет… Гиблое место, одним словом. Не только копать, а и вовсе туда соваться…
– Но за ящик водки можно? – напомнил Берсеньев.
– За ящик-то само собой.
Проселочная дорога закончилась, и Кураев сказал, обращаясь к Вове:
– Командуй, куда дальше.
– Давай левее, – перегнувшись к нам, ответил он. – Держись по кромке оврага, с километр еще проехать сможем.
Мы двигались малой скоростью, наконец Вова произнес:
– Стоп. Дальше пешком.
Трава здесь была по пояс.
– Может, тебе в машине остаться? – предложил мне Берсеньев.
– Нет, я с тобой.
– Придется крюк делать, – закидывая на плечо лопату, сообщил Вова, – чтобы болотину обойти. Держитесь за мной.
И зашагал вниз. Его товарищи шли следом, за ними Кураев и мы. Берсеньев держал меня за руку. Я думала, идти придется долго, но вскоре мы спустились на дно оврага.
– Примерно здесь, – ткнул пальцем Вова. – А если надо точнее… У тебя на телефоне есть функция, чтобы широту и долготу показала? – Берсеньев кивнул. – Глянь и с картой сверься. Справишься?
Слово «функция» в его устах прозвучало неожиданно, а навыки вызывали уважение вкупе с недоумением. Да, в русских селеньях есть не только женщины, но и мужчины.
Берсеньев замер с мобильным в руке, потом протянул его Вове. Тот взглянул, расплылся в улыбке и сказал:
– Молодец. А по виду-то не скажешь.
– Приступаем, – ответил Берсеньев не без ядовитости.
Мужики, предварительно отметив границы будущей ямы, поплевав на руки, взялись за работу.
Мы устроились на пригорке, Кураев закурил, посмотрел на нас и спросил с сомнением:
– Неужто найдем чего?
– Скоро узнаем, – равнодушно отозвался Сергей Львович.
Мужчины между тем сняли дерн, сложили его в сторонке и вновь взялись за лопаты. Теперь работа пошла быстрее. Она прервалась лишь на миг, Вова грозно рыкнул:
– Ты чего, гад, халтуришь?!
– Да неудобно в сланцах-то…
– Неудобно… А пить наравне со всеми удобно?
Мужик матюгнулся сквозь зубы и стал демонстрировать рвение. Вторично выругался минут через двадцать, но уже по другому поводу.
– Твою мать, – услышали мы. – Глянь, ботинок…
И в самом деле среди комьев земли виднелся ботинок, давно потерявший и цвет, и форму. Судя по размеру, детский или женский. Кураев вскочил, крикнув:
– Ничего не трогайте! – И бегом спустился вниз.
Берсеньев поспешил за ним, сказав мне:
– Тебе лучше здесь остаться.
Трое мужчин, опершись на лопаты, стояли на краю раскопа. Кураев аккуратно разгребал землю руками, Берсеньев стоял рядом, наблюдая. Наконец Кураев выпрямился и сказал:
– Это кость. Вызываем полицию?
– Вам видней, – пожал плечами Берсеньев.
– Может, это… корова дохлая или еще чего? – подал голос Вова. – А ботинок… здесь всякого добра по кустам навалено.
– Черт, – Никита Петрович явно не знал, на что решиться. – Разгребаем аккуратно, чтобы убедиться…
Мужчины, бросив лопаты, спустились к нему, начали расчистку руками и очень быстро обнаружили череп. Человеческий. Кураев кивнул нам, мы отошли в сторону, и он, понизив голос, заговорил:
– Здесь труп, сомнений нет. Не знаю, кого он или они убили, но… На душе у Федотова было хреново, иначе не стал бы он место на карте указывать.
– Согласен, – кивнул Сергей Львович.
– С вами как быть? – вдруг спросил Кураев, нахмурившись.
– Хотим ли мы тратить свое время и нервы на разговоры с полицией, которые все равно никакой пользы не принесут? Нет, не хотим. Нас интересует судьба Павла, родственника вот этой милой девушки. Вы человек бывалый и знаете: объяснять замучаешься, почему мы связали его исчезновение с базой и этой самой картой. – Кураев кивнул, вроде бы соглашаясь, а Сергей Львович продолжил: – Вам все объяснить гораздо проще. Мент он, как известно, всегда мент, даже бывший. Взгляд у вас наметанный. У Федотовой давно были?
