Он хотел ее обнять, но она безумно закричала и забилась. Он сообразил, что такой, с распухшим от побоев лицом, он неузнаваем; правда, его уговоры, чтобы она успокоилась, образумили ее: она поняла, что он не коллаборационист, намеревающийся над ней надругаться. Прижавшись к нему, она, сотрясаясь всем телом, рассказала, что произошло…
Под вечер к началу тропинки подъехал грузовик с коллаборационистами. Рауль, несший караул, сообразил, что в этот раз прочесыванием леса не обойдется, прибежал в сторожку, предупредил остальных и, схватив автомат, снова убежал, пообещав задержать врагов, насколько сможет, чтобы его товарищи могли скрыться. Сэм бежать отказался, понимая, что на больных ногах далеко не уйдет. Он умолял партизан увести Ханну, но Антуан упал, сраженный очередью: сторожка была окружена. Партизаны отстреливались, великан Альберто приказал Сэму лезть в подвал. Милиция искала партизан и могла пощадить старика с дочерью.
Сэм пропустил Ханну вперед, в узкий проход, и тут же задвинул его ящиками. Ханна тянула к нему руки, умоляя не оставлять ее одну, но Сэм сказал:
– Ты должна жить – ради меня, ради матери, ради всех гонимых, таких, как мы. Преврати свою жизнь в блестящий успех и никогда не забывай, что ты – дочь Сэма Голдштейна. Вспоминай, как мы с тобой колесили по миру, и не растеряй то, чему я тебя учил. Подними факел, переданный тебе отцом, и преврати его в тысячу факелов, которые осветят небо. Рассказывай твоим детям о своих родителях, скажи, что мы с твоей мамой любим их. Оттуда, куда я ухожу, я буду заботиться о них так же, как заботился о тебе.
Замуровывая в подвале дочь, он не переставая убеждал ее в своей любви.
Вскоре его голос заглушила пальба. Он поставил последний ящик, и Ханна оказалась в кромешной темноте.
Стрельба прекратилась, над ее головой зазвучали голоса. Кто-то поднял крышку люка и спустился вниз.
Ханна, забившаяся в дальний угол тоннеля, услышала:
– Все, братцы, больше никого не осталось, здесь какая-то свалка. Хочу до темноты попасть домой.
– Что с трупами-то делать? – спросил второй голос сверху.
– Заберем их документы, – сказал третий голос. – Сообщим родственникам, пускай сами с ними возятся. Слишком грязная работенка!
Тот, кто спустился вниз, со смехом поднялся в кухню и опустил крышку люка. Стало тихо.
Закончив свой рассказ, Ханна тихонько завыла, затряслась и стала звать отца. Она походила на зверька в предсмертной агонии. Роберт испугался, что она лишится рассудка. Нужно было поскорее поднять ее наверх и увести как можно дальше от страшного места. Он взял ее за руку и потянул за собой. Прежде чем подняться вверх по лестнице, он потушил лампу и сказал Ханне:
– Вдруг кто-то из них засел в лесу?
Это была ложь во спасение: Роберт не хотел, чтобы Ханна увидела изуродованные тела людей, пожертвовавших собой ради того, чтобы она выжила.
Они прошли через комнату и вышли на крыльцо. Там Ханна оглянулась и стала умолять Роберта отвести ее к отцу.
– Прошу вас, – произнес он сдавленным голосом. – Не нужно этого видеть, вы не сможете такое забыть.
Они углубились в лес, бредя по тропе. Роберт сомневался, что Ханна сможет сесть на двухместный велосипед и на нем удержаться, к тому же не представлял, куда им ехать.
Потом он вспомнил рассказ Альберто о проводниках, помогавших беженцем преодолевать Пиренейские горы. До Испании всего сотня километров. На велосипеде они могли добраться до границы за три, может, даже за два дня.
Пройдя полкилометра, Роберт усадил Ханну под деревом.
– Я вернусь за одеждой. Моя вся в крови, в таком виде меня остановят на первом же посту, и вас со мной. Еще нам нужна еда. Главное, я принесу ваши документы.
– Плевать на вашу одежду и на эти фальшивые бумажки! – взвизгнула Ханна. – Не смейте оставлять меня одну!
Роберт зажал ей ладонью рот. Неподалеку проходила дорога, там мог проехать немецкий патруль.
– У меня нет выбора, задание есть задание, я должен забрать карту складов с оружием. Я обещал вашему отцу позаботиться о вас, если с ним случится беда, и намерен сдержать слово. Клянусь, Ханна, я вас не брошу, вы должны мне верить. Я вернусь самое большее через полчаса. Вы тем временем набирайтесь сил, впереди длинный путь. Главное, не шумите!
Ханне пришлось его отпустить. Роберт вернулся в сторожку, переоделся в своей комнате и заглянул в кухню. Все консервные банки были разбиты, кроме одной, закатившейся под стол. Роберт подобрал ее и положил в большую котомку, висевшую на гвозде у очага. Теперь настало время спуститься в подвал и снова побывать в тоннеле.
* * *
Они ехали до рассвета. Потом остановились: Ханна совершенно обессилела. Роберт тоже едва превозмогал усталость. Сквозь окутавший равнину туман уже просачивались солнечные лучи. Вдали темнели амбар и ферма. Роберт съехал с дороги. Они отдохнут несколько часов, а если повезет, на ферме найдут еду и питье.
* * *
Когда Ханна открыла глаза, был уже полдень. Фермер, вскинувший ружье, держал Роберта на мушке.
– Кто такие? – спросил он.
Роберт рывком сел.
– Мы не воры, мы не сделаем вам ничего плохого, – зачастила Ханна. – Прошу вас, опустите ружье.
– Что вам понадобилось в моем амбаре?
– Нам просто нужно было отдохнуть, мы ехали всю ночь, – объяснила Ханна.
– Он чего молчит? Язык проглотил?
– Какая разница? Разговаривайте со мной.
– Раз вы ехали ночью, значит, вы беглецы. Он иностранец, что ли?
– Нет, он немой! – выпалила Ханна.
– Сейчас как врежу ему под зад сапогом, послушаем, какой он немой! Хотя ясно, кто вы такие, судя по его физиономии. Мне не нужны неприятности ни с жандармами, ни с Сопротивлением. Забирайте свои манатки и проваливайте!
– С такой физиономией опасно показываться кому-то на глаза при свете дня, – вмешался Роберт. – Разрешите пробыть здесь до темноты, потом мы уедем.
– Американец или англичанин? – спросил фермер.
– Иностранец, как вы сказали. Раз вы не хотите проблем с Сопротивлением, лучше не создавайте их нам.
– Гляди-ка, твой приятель не из робких, – сказал фермер Ханне.
– Мы просим всего лишь оставить нас здесь на несколько часов. Что вам стоит?
– Ружье у меня, значит, мне и решать. Начать с того, что нечего мне угрожать на моей земле. Хотите есть и пить – вежливо попросите, только и всего.
Фермер опустил ружье и стал их рассматривать.
– Как я погляжу, вы люди неопасные, – вновь заговорил он. – Ступайте за мной, жена приготовила обед, только сначала умойтесь у колодца, а то вы в грязи с головы до ног.
Вода была студеной, у Роберта от нее защипало раны и царапины. Из ссадины на подбородке опять пошла кровь. Ханна достала из кармана платок и зажала ссадину.
