Я сказала сотруднику отдела диапозитивов, что от работы в подвале он стал слишком бледным, как его диапозитивы, и попросила найти для нас номера «Балтимор сан» за 12–19 октября 1980 года.
– Это еще зачем? – удивился Джордж-Харрисон.
– Знаете поговорку «В Риме поступай как римлянин»?
Лично я не способна настрочить статью, не побывав в том месте, которое должна описать, потому и решила залезть в шкуру журналистов «Индепендент». Где им было искать материал, как не у тогдашних властителей жизни – политиков, людей из высшего общества, профессоров? А что занимало эти выдающиеся умы? Официальные церемонии, светские мероприятия. Статьи и фотографии в «Балтимор Сан», связанные со светскими событиями тех дней, могли познакомить меня с кое-какими лицами. Немного везения – и я узнаю, кто участвовал в тех мероприятиях, явившись туда с журналистскими целями. По моим представлениям, у них попросту не было другого способа добывать информацию.
24
Мишель и Вера
Октябрь 2016 г., Кройдон
Вера открыла дверцу холодильника. Все было разложено, как по инструкции: овощи – в специальном ящике, молочные продукты – в прозрачном контейнере наверху, мясное филе – на средней полке. Она со вздохом взглянула на свое отражение в зеркальной дверце микроволновки, сняла очки, распустила волосы – раньше она собирала их в пучок – и вышла из кухни. В гостиной Мишель накрывал низкий столик перед телевизором.
– Что-то не так? – спросил он.
Вера опустилась на подлокотник кресла и снова вздохнула:
– Зачем было подсовывать ей это письмо, раз остальные остались у тебя?
– Чтобы помочь, но не предать.
– Тогда почему сейчас не помог? Я знаю, ты сделал это не просто так. У тебя случайности исключены.
– Потому что я не нахожу доказательств существования случайностей. Я не хотел, чтобы она отказалась от своих поисков. Уверен, Мэгги пыталась ее отговорить. Как Элби ни отнекивается, наша младшая сестра имеет на нее влияние.
– Не проще ли было бы все ей выложить?
– Это было бы нелогично. Допустим, я найду способ освободиться от своего обещания. Это только предположение, слишком смелое допущение, но предположим… Все, что бы я ни рассказал, воспринималось бы искаженно.
– Не понимаю почему, – простонала Вера.
– Когда при чтении биографии у меня вызывают сомнение какие-то факты, я стараюсь проверить их по другим источникам. Так я устанавливаю достоверность той или иной истории. Но если кто-то рассказывает мне ту же историю, употребляя собственные слова и интонации, вкладывая в рассказ свои чувства, то это уже его интерпретация, и какой бы ни была обоснованность его слов, отвечает за них он сам. Элби должна нащупать свою собственную правду, а не мою. Я хочу предоставить ей все шансы открыть ее самостоятельно. И потом, на то, чтобы освоиться с такими вещами, необходимо время. Считая, что она сама стоит у руля, она лучше с этим справится.
– Ты действительно в это веришь?
– Обнаружить, что тебе всегда врали, – тяжелое испытание.
– Ты-то сумел простить.
– Я не простил, а принял – это разные вещи.
25
Элинор-Ригби
Октябрь 2016 г., Балтимор
Мы провели день в библиотеке. Я купила там издание с факсимиле документов, пожертвованных семейством Эдгара По, и уже предвкушала восторг моего главного редактора.
Джордж-Харрисон помог мне проштудировать колонки «Балтимор сан». Мы высматривали хоть что-нибудь, любую мелочь, которая сдвинула бы с мертвой точки наше расследование.
В одной статье прославлялась политика мэра, запустившего проект возрождения доков: он собирался превратить их в курорт, чтобы привлечь туристов, построил новый дворец конгрессов, распахнувший двери для деловых людей. Двадцать первого октября там намечались дебаты между двумя кандидатами в президенты. В «Сан» сообщалось о противостоянии между мэром и хозяином футбольной команды Colts, возмущенным тем, какие скудные средства были выделены на восстановление ее обветшавшего стадиона. Хозяин грозил переездом команды в другой город. Семнадцатого октября в старом городе вспыхнул пожар, пострадали колледж и пресвитерианская церковь.
Я читала раздел культуры, там меня позабавили фотографии с концерта группы The Who – мой отец называл ее «недо-Битлз». Балтимор превращался в излюбленную площадку для выступлений музыкантов стилей панк, хард-рок и метал. Как же мне хотелось перенестись в ту эпоху! Мне казалось, что все тогда дышало свободой.
– Подождите! – крикнула я вдруг Джорджу-Харрисону. – Отмотайте назад.
Джордж-Харрисон подчинился. Я велела ему задержаться на фотографии, занимавшей полполосы. На ней красовались участники костюмированного музыкального бала. Мое внимание привлекла подпись под фотографией: «Великолепный вечер по случаю помолвки Эдварда Стэнфилда».
– Стэнфилд… – пробормотала я, указывая на экран. – Его упоминали в «Индепендент».
– Фамилию помню, а про что была та статья – нет, – сказал Джордж, зевая.
Сотрудник ушел, не сказав, куда он подевал архив «Индепендент». Я не переживала, потому что пересняла страницы газеты и собиралась перечитать их вечером, в номере. Джордж-Харрисон тер глаза, он, как и я, устал таращиться на экран.
Пока мы ужинали в кафе в порту, он отвечал на мои вопросы о своем прошлом. Описал свою мастерскую, похвастался умением старить мебель, а значит, что бы он там ни говорил, ее подделывать. Но о своей матери он упорно не желал рассказывать.
Я не понимала, заигрывает он со мной или нет. Он жадно меня слушал, улыбался любым моим попыткам пошутить, даже признался, что находит мою семью страшно забавной и не прочь с ней познакомиться… Обычно без причины такое не говорят. Но он зря терял время. Во-первых, он был не в моем вкусе, а во-вторых, я была полна решимости следовать советам Мэгги.
Завершение вечера подтвердило мою правоту.
Джордж-Харрисон
Я приуныл. Сколько можно слушать про ее семейку! Я допустил оплошность: задал ей из вежливости несколько вопросов, она тоже кое о чем меня спросила; если бы я не отвечал ей в тон, то она, со своим предубеждением к мужскому полу, сочла бы меня живым подтверждением мужского эгоцентризма. Мне бы проявить сдержанность, а лучше вообще помолчать, потому что ее словно прорвало. На меня хлынул подробнейший рассказ о жизни ее папаши, его диабете, его страстной любви к «Битлз», его старой машине; о ее сестре и о любовнике сестры, владельце ресторана, которые вечно ругаются; об ее брате-библиотекаре, которого она подозревает в тайной связи с коллегой-библиотекаршей. Я и так уже убил день, наблюдая, как она читает старые газеты, – какой мне, спрашивается, от всего этого толк?
– Вам не наскучили мои рассказы? – наконец-то сообразила поинтересоваться она.
