Ханна Стэнфилд обедала в обществе двух подруг. Салли-Энн подошла к столу и негодующе уставилась на мать:
– Отправь своих трещоток сплетничать куда-нибудь еще, у меня к тебе срочный разговор.
Ханна Стэнфилд огорченно вздохнула:
– Прошу извинить мою дочь. У нее еще не закончился подростковый кризис, и грубость – оружие из ее бунтарского арсенала.
Женщины послушно встали и небрежно попрощались, демонстрируя понимание и снисхождение. Лучше ирония, чем скандал!
Метрдотель, бросившийся было следом за Салли-Энн, усадил их за соседний столик. Все присутствующие смотрели на эту четверку, и бедняга чувствовал себя не в своей тарелке.
– Что ж, садись, – обратилась Ханна к дочери. – Смени тон, иначе я уйду.
– Как ты могла такое сделать? Мало тебе было моего изгнания?
– Прибереги громкие слова для более подходящего случая. Мы дали тебе образование, и как ты с ним обошлась? Раз уж ты об этом завела речь, то, как мне казалось, мы договорились, что ты возвращаешься, и мы живем в мире и тишине. Это было условие, на котором мы с твоим отцом согласились тебе помогать. Если ты его нарушаешь, то не жалуйся на последствия.
– В чем заключалась ваша помощь? В том, чтобы не пускать меня в семью?
– Ты, наверное, думаешь, что тебя взяли в «Сан» за твои красивые глаза? Ты вернулась из Лондона без диплома. Мисс восемь лет куролесила, развлекалась за родительский счет. А чем ты занималась потом? Болталась по вечеринкам и разъезжала по городу на своем чудовищном мотоцикле в этом вульгарном одеянии? Я уж не говорю о том, что говорят о тех, с кем ты водишь компанию… Хоть немного постыдилась бы! Твой брат рассказал мне, что тебе хватило наглости притащить свою подружку сюда, в клуб!
– Ее зовут Мэй, если ты намекаешь на его последнюю победу.
– Чья это победа – его или твоя? К твоему сведению, я была только рада, когда он забрал ее у тебя. Согласись, если бы я попросила тебя положить конец этим непристойным отношениям, ты бы, как всегда, и ухом не повела.
– Я тебе не верю! Неужели Эдвард выполнял твое задание? Как он мог опуститься до такой мерзости?
– Я бы назвала это ответственностью, у него есть эта похвальная черта, в отличие от его сестры. Тебе когда-нибудь надоест позорить семью? Как я погляжу, теперь тебе захотелось втянуть нас в череду скандалов. Ты сошла с ума!
– А ты считаешь людей марионетками, которых можешь дергать за ниточки, как тебе заблагорассудится.
– Люди делают то, что хотят.
– В тебе осталось хоть чуть-чуть от той женщины, какой ты была в моем возрасте, или все улетучилось, кроме горечи и злобы?
– В твоем возрасте я была счастлива, что уцелела и могу восстановить славу и наследие моего отца. А что сделала со своим наследием ты? Чего ты достигла, чтобы присвоить себе право меня судить? Ты хоть раз сделала что-то хорошее для окружающих? От тебя одни проблемы и неприятности.
– Ошибаешься, я люблю и любима за то, кто я есть, а не за то, кем притворяюсь.
– Кого ты любишь? Мужа? Детей, которых вырастила? Семью, которую создала? Кого ты любишь, кроме тех, кто вокруг тебя крутится? Ты не имеешь никакого представления о морали.
– Очень тебя прошу, не заговаривай о морали, вся твоя жизнь зиждется на лжи. Как ты смеешь упоминать моего деда? Я единственная из его потомства, кто не предал его память.
Ханна расхохоталась:
– Ты страшно далека от истины. В отличие от нас ты, Салли-Энн, никогда к ней не стремилась. Я тебе не враг, во всяком случае, до тех пор, пока ты сама не начинаешь со мной враждовать. Но не надейся, что я позволю тебе разрушить то, что я строила всю жизнь.
Ханна открыла сумочку, достала ручку и чековую книжку.
– Раз тебе нужны деньги, нечего брать их взаймы у банка, – проговорила она, заполняя чек. Вырвав чек из книжки, она протянула его дочери. – Не советую тратить эти деньги на вашу ужасную газету, это будет напрасный труд: она все равно не увидит свет. Я знаю, что ты замышляла. Хоть раз в жизни не будь эгоисткой. Своим упрямством ты поставишь подножку не хозяевам города, а нашим клиентам. Ты хотела двадцать пять тысяч долларов? Здесь половина, этого вполне достаточно. Теперь оставь нас в покое. Тебе надо уехать из страны. Это было бы лучше всего. Попутешествуй по свету, длительная поездка раскроет тебе глаза, от нее тебе будет большая польза. Если хочешь, можешь даже вернуться в Лондон, только не смей вмешиваться в наши дела. Мы с твоим отцом готовим крупную сделку, она состоится через два месяца. Прибыль пойдет на финансирование его кампании. Если ты не в курсе – а ты мало интересуешься нашей жизнью, – друзья уговаривают твоего отца баллотироваться в губернаторы штата. Я надеюсь, что ты будешь держать язык за зубами, пока он сам не объявит о своем решении. Не хочу, чтобы ты нам вредила. Я ясно выражаюсь?
Салли-Энн схватила чек и спрятала его в карман куртки.
– И, бога ради, начни с покупки приличной одежды!
Салли-Энн оттолкнула кресло и вскочила:
– Что подумал бы мой дед, если бы увидел тебя сегодняшнюю? Я повторяю свой вопрос: в тебе осталось хоть что-то от той, какой ты была в моем возрасте? Скажи, что она однажды в тебе проснется – ведь нельзя всю жизнь прожить во лжи.
21
Джордж-Харрисон
Октябрь 2016 г., Балтимор
Я всю ночь ехал под проливным дождем, добрался до Балтимора совершенно измотанным и поселился в отеле у порта. Из окна моего номера открывался вид на сбегающие вниз улочки. Глядя на них, я волновался: что сулит мне вечерняя встреча? Чтобы не мучиться неизвестностью, я решил несколько часов поспать.
Днем я пошел гулять по городу, жалея, что некому привезти отсюда местный сувенир. Иногда я скучаю по Мелани, так было и в этот день: я много думал о ней, пока не вернулся в отель.
Там, у стойки администратора, молодая женщина просила ключ от своего номера. Ее хрипловатый голос привлек мое внимание, как и британский акцент, не лишенный очарования. Дожидаясь своей очереди, я гадал, кто она, – обожаю эту игру. Что привело эту иностранку в Балтимор? Город совершенно не туристический, в октябре и подавно. Видимо, цель ее приезда сюда была связана с ее профессией. Участие в каком-нибудь симпозиуме? Неподалеку находится конгресс-центр, хотя, если я угадал правильно, в этом случае она выбрала бы отель для деловой публики. Может, она просто приехала навестить родню?
– Когда телефонный номер занят, это нормально, – объясняла ей дежурная. – Сначала надо набрать 9, потом 011 для звонка за границу.
Она приехала одна и, наверное, решила сообщить, как у нее дела, своему мужу или скорее приятелю – я не заметил у нее обручального кольца. Потом она спросила, сколько стоит доехать на такси до университета Джонса Хопкинса. Бинго! Не иначе она преподаватель, я бы поставил на английскую литературу; поселилась в отеле и ждет, когда освободится предназначенная для нее служебная квартира.
